Послание к Римлянам - Джон Стотт

Во–вторых, стих 12: Ибо нет различия между иудеем и язычником — один Господь есть Господь для всех и щедро благословляет всех, призывающих имя Его[573]. Как замечательно утверждение, что во Христе нет различий между иудеями и язычниками! Разумеется, не может не быть фундаментальных различий между ищущими праведности в соблюдении закона и ищущими ее в вере. Но для тех, кто оправдан по своей вере и кто сейчас во Христе, — для них любые разграничения (расовые, по признаку пола, культурные) не уничтожаются (ведь иудеи так и остаются иудеями, язычники — язычниками, мужчины — мужчинами, а женщины — женщинами), а просто объявляются недействительными, недействующими (см.: Гал. 3:28). Как нет различий между нами — грешными потомками Адама (3:22 и дал.), так нет различий между нами и во Христе, Который есть Господь для всех, и все, призывающие Его, имеют щедрые благословения. Он не только не повергает нас в бедность и нужду, но, напротив, дарует нам «неисследимое богатство Христово» (Еф. 3:8).

В стихе 13 объединены такие понятия, как призывать Господа и иметь благословение от Него. Призвать имя Господне значит апеллировать к Нему с просьбой о спасении на основании того, Кто Он есть и что Он совершил. Итак, Апостол уверяет нас, что всякий, кто обращается к Нему, спасется (13). Прежде всего, это цитата из Книги Пророка Иоиля 2:32. Но этот текст, относящийся к Богу Яхве, Апостол Петр произносит в день Пятидесятницы, относя его уже к Иисусу (Деян. 2:21). То же самое делает теперь Павел. И в самом деле, такое обращение к Иисусу с просьбой о спасении стало настолько Принятым у христиан, что это позволило Павлу говорить обо всем человеческом сообществе как о «всех призывающих имя Господа нашего Иисуса Христа…» (1 Кор. 1:2).

Что же, судя по этому отрывку, необходимо для спасения? Прежде всего — сам факт существования исторического Иисуса Христа, воплотившегося, распятого, воскресшего, царствующего ныне как Господь и доступного всем. Во–вторых, — слово веры (8), которое свидетельствует о Нем. В–третьих, простое доверие тех, кто слушает это слово, призывает имя Господа, сочетая веру в сердце с устным исповеданием. Но чего–то все же не хватает. Конечно же, в–четвертых, нужен еще евангелист, проповедующий Христа и подвигающий людей доверять Ему. И в следующем абзаце Павел будет рассуждать о проповедниках Евангелия.

3. Необходимость евангелизма (14–15)

С целью продемонстрировать необходимость евангельской проповеди Павел задает один за другим четыре вопроса.

Первый: если для своего спасения грешники должны призвать имя Господа (13), то как же им призывать Того, в Кого не уверовали .?(14а). Ведь обращение к Нему предполагает, что они знают Его и верят в Его имя (то есть что Он умер, воскрес и есть Господь). Это единственный раз, когда Павел в своих Посланиях употребляет слово «верить в» (eis); в трудах Иоанна, например, это выражение вполне обычно, когда речь идет о спасающей вере. В данном же случае, когда спасающая вера представлена как «призывание» имени Господа, та «вера», которую имеет в виду Павел, должна предварять по времени «веру» фактам об Иисусе, которые входят в понятие его «имени».

Второе: Как веровать в Того, о Ком не слышали? (146). Как логично считать, что уверование должно предшествовать обращению к Господу, так и слышание, по логике, должно предшествовать вере. Что же это за «слышание?» «Согласно правилам грамматики», фразу «в того, о ком» (hou) следует переводить «тот, кого», и тогда на первое место выходит «говорящий, а не то, что он говорит»[574]. Другими словами, мы не говорим ничего Христу до тех пор, пока не услышим, как Он говорит через Своих проповедников или посланников (ср.: 2 Кор. 5:20; 13:3).

Третий: как слышать без проповедующего (kerysso — «возвещать»)? (14в). В древние времена, задолго до появления средств массовой информации, роль глашатая была очень важной. Основным средством передачи новостей было их публичное провозглашение на городских площадях или рынках. Без вестников не могло быть и слушателей.

Четвертый: И как проповедывать, если не будут посланы? (15а). Текст не проясняет, какое конкретно «послание» имеет Павел в виду. Так как он употребляет глагол apostello, то толкователи пришли к мысли, что он сам себя имеет в виду как Апостола(см.: 1:1,5; 11:13) (ср.: Гал. 1:15 и дал.), а также своих коллег–апостолов как непосредственно поставленных Христом (напр.: Лк. 6:12 и дал.; Гал. 1:1). Были также «посланники церквей», которые посылались на миссионерское служение (2 Кор. 8:23). Второй вариант представляет собой более широкое понятие, поскольку, хотя Апостолы Христа назначались Им Самим и не нуждались в поддержке церквей, церкви посылали из своей среды только тех, кого избрал для этой миссии Христос (напр.: Деян. 13:1 и дал.). Важность роли проповедников подтверждена в Писании: …как прекрасны ноги благовествующых..! (15б) (ср. Ис. 52:7). Если так почитаемы были те, кто благовествовал об освобождении из Вавилонского плена, как же благословенны должны быть проповедники Благой вести Христа!

Глубина мысли Павла станет более явной, если расположить все шесть действий в обратном порядке: Иисус посылает проповедников; проповедники благовествуют; люди слушают; уверовавшие призывают; призывающие спасаются. Несокрушимость логики Павла, свидетельствующего о пользе евангелизма, проявляется еще сильнее, если эти этапы представить в отрицательной форме, благодаря чему явственно обнаруживается взаимосвязь каждого из них с последующим. Итак, если определенные люди не будут призваны к служению, то не будет проповедников Евангелия; если Благая весть не будет проповедана миру, грешники не услышат весть Христа и Его голос; если они не услышат Его, они не поверят истинам о Его смерти и воскресении; если они не поверят этим истинам, они не призовут имя Его, и если они не призовут имя Господа, они не будут спасены. И поскольку Павел начинал главу с заявления о своем страстном желании спасения израильскому народу (1), то наверняка именно это он и держал в уме все время, пока развивал теорию стратегии евангелизма. Подтверждение этому мы находим в следующем отрывке.

4. Причина неверия Израиля (16–21)

Если евангелизация складывается из ряда последовательных этапов, начинаясь с привлечения проповедников, благовествующих в различных местах мира, и окончиваясь спасением грешников, то чем можно объяснить неверие Израиля? Тем, что «не все послушались благовествования» (16а). Это утверждение поражает, особенно если вспомнить, что было сказано ранее о спасении «только остатка» (9:27). Частично здесь мы находим объяснение тому, что некоторые воспринимают эти стихи в связи с апостольским служением Павла язычникам. Но, несомненно, права НМВ (как и в случае со стихом 1), когда дает в своем переводе слово «израильтяне», отсутствующее в греческом тексте. Весь этот отрывок посвящен теме реакции евреев, а точнее отсутствия их реакции на Благую весть. Их неверие, показывает Павел, было предсказано Исайей в его риторическом вопросе: Господи! Кто поверил слышанному от нас? (16б) (ср.: Ис. 53:1). Тем не менее они должны были поверить. Стих 17 вновь обращается к доводам стиха 14, но при этом сводит пять этапов до трех: «вера — от слышания» (НАБ «пробуждается от») вести, а «весть достигает слуха через слово Христа» [575], то есть через «слово, содержанием и автором которого является Христос»[576].

Таким образом, проповедание порождает слушание, а слушание — веру. Почему же не уверовали израильтяне? Прежде чем дать ответ на этот приводящий в замешательство вопрос, Павел прорабатывает и отвергает два возможных объяснения (18–19) и только после этого предлагает свое толкование (20—21).

Во–первых, разве они не слышали?Это самый естественный вопрос, какой только может быть задан, потому что вера зависит от слышания. Но Павел, не успев задать его, тут же снимает его с повестки: Конечно же слышали (18а)[577]. В доказательство он приводит псалом 18:5:

По всей земле проходит звук их,и до пределов вселенной слова их.

Поразительно, что Павел приводит здесь этот текст, ибо в псалме 18 радостно провозглашается не распространение по всему миру Благой вести, но всеобщее свидетельство творения своему Творцу. Несомненно, Павлу это было хорошо известно. Безосновательно было бы делать вывод о том, что он запамятовал, ошибочно истолковал или не к месту воспроизвел этот текст. Вместо этого было бы весьма разумным допустить, что красочную символику библейских образов, говорящих о всеобщем, глобальном свидетельстве творения, он перемещает в контекст новозаветного свидетельства, уподобляя творение церкви. Если Богу угодно, чтобы общее откровение Его славы было вселенским, то как же, должно быть, Он желает, чтобы таким же вселенским по своему масштабу было откровение Его благодати!