Муниципальная ведьма - Александра Брагинская

— Послушайте лучше, что сделаю я, — продолжал гнуть своё адвокат. — Пятнадцать минут подожду, а потом проконсультируюсь по этому вопросу с господином Каретниковым, — не дожидаясь ответа, он прервал связь.

Практически сразу же заиграла ‘Мурка’, и свой телефон достал Каретников.

— Здравствуй, дорогой! Что у тебя случилось? — поинтересовался он у своего собеседника и почему-то подмигнул мне. — Да, Леночка — моя дочь. Чудесная девушка! Умница, красавица, и папку любит. А ты разве с ней не знаком? Насколько помню, она у тебя бухгалтером работала. Кстати, до сих пор удивляюсь, почему она уволилась. Я её спрашивал, молчит, скрывает от отца. Может, ты знаешь?

Я не слышала, что ему говорил мой бывший шеф. Наверно, что понятия не имеет о причине моего увольнения. Впрочем, они быстро попрощались, и папаша спрятал телефон в карман. Как нетрудно догадаться, не пришлось ждать пятнадцати минут, чтобы зазвонил телефон Мелентия.

— Вы уже передумали учинять надо мной физическую расправу? — язвительно поинтересовался адвокат. На этот раз он громкую связь не включал. — Так мы сами решим вопрос, или придётся беспокоить сами знаете кого? Нет, уважаемый, обратно на работу Елену Михайловну принимать не нужно. Даже с оплатой вынужденного прогула. Она сейчас работает у Мэрского, он ею доволен, можно сказать, на руках носит. А это такой тип, который, если ему в лапы что-нибудь попало, уже не выпустит.

Я посмотрела на Мэрского. Он, придав лицу преувеличенно серьёзное выражение, многозначительно кивнул.

— Нет, должность главного бухгалтера в вашей фирме её тоже не интересует, — продолжал разговор Мелентий. — Вы её публично унизили сексуальным домогательством, порвали платье, и в таком виде приказали своим шестёркам выбросить в снег. Что? Она вас тоже побила? Безобразие! Я возмущён не меньше вас! Вы платите Каретникову за охрану, вас бьют, а он никак не реагирует. Я немедленно ему позвоню и перескажу ваши претензии. Не нужно? Нет претензий? Хорошо, вернёмся к порванному платью и попытке изнасилования. Я полагаю, что для приличной девушки это оскорбление, и его можно смыть только кровью. У вас иное мнение?

Мама в ужасе закатила глаза, Каретников равнодушно пожал плечами, а губернатор сокрушённо покачал головой. Если бы я приняла эту угрозу всерьёз, мне стало бы немного жалко бывшего шефа, но я понимала, что цель Мелентия — деньги, а не чья-то смерть. И действительно, он не замедлил перевести разговор на коммерческие рельсы.

— Да что же вы всякие ужасы выдумываете? Я совсем о другом говорю. Финансы — кровь экономики. Вот и попытайтесь ими смыть. Нет, сумму вы назовите. Сколько? Нет, это несерьёзный разговор. Каретников за эти сведения дороже заплатит. Да, можете считать мои требования шантажом, если вам так легче. Сколько? Это уже ближе, но всё ещё не оно. О! Вот с этим предложением я согласен. Итак, если вы переводите деньги на счёт моей клиентки, то мы все забываем о вашем возмутительном поведении в канун Нового года. А если нет — сами понимаете, что произойдёт. Запишите банковские реквизиты, — и он начал диктовать.

— Откуда он знает номер моего счёта? — изумилась я.

— Такая большая, а всё в сказки веришь, — туманно пояснил Мэрский.

— В какие сказки?

— Например, в сказку о том, что кто-то хранит банковскую тайну.

— Те десять тысяч, которые я вам должен, вычтете из моего гонорара, — подвёл черту Мелентий.

Мэрский уговаривал меня сразу переехать к нему, обещая, что до самой свадьбы приставать не будет. Я напомнила, что пока не приняла его предложения, так что сама свадьба под вопросом, но он это то ли не услышал, то ли пропустил мимо ушей. Может, я бы и отказалась переселяться, но к уговорам присоединилась мама, утверждая, что без меня она наконец-то сможет устроить личную жизнь. Понимая, что если вдруг откажусь, ежедневные скандалы мне гарантированы, я поддалась на уговоры.

Раз такое дело, мне потребовалось забрать из дому кое-какие вещи. Мэрский заявил, что купит всё, что понадобится, причём самое лучшее, но я была непреклонна. Колян всё равно должен был отвезти домой маму, заодно прихватил и нас с Мэрским. Тот категорически не желал выпускать меня из поля зрения, видимо, опасаясь, что я при первом удобном случае сбегу от своего счастья.

Непривычно было не видеть сзади чёрную ‘БМВ’, можно сказать, мне её не хватало. Ведь Бубновый и его напарник ничего плохого мне не сделали. И даже Кот, который по приказу моего родного папаши пытался меня не то убить, не то покалечить, тоже не сделал, правда, этому просто не повезло.

Колян увлечённо болтал с мамой, о чём — понятия не имею, я их не слушала. Мэрский пытался поговорить со мной, но я при маме не хотела, и он, удивительное дело, это понял и замолчал.

Дома я сразу же направилась в свою комнату и начала составлять список того, что мне понадобится на новом месте. Я не успела дойти и до половины, как ко мне ввалился Мэрский и попросил показать накидку Деда Мороза.

— Понимаешь, Леночка, я тебе верю безоговорочно, в том смысле, что ты не врёшь. Но ты ведь могла что-то понять неправильно. А накидка — это не слова и не воспоминания, а вещественное доказательство, которое пощупать можно. Раз она есть, значит, и Дед Мороз был, — заявил он.

Пришлось отложить список в сторону и идти демонстрировать вещественное доказательство. Мэрский критически осмотрел накидку, буркнул, что волшебник мог бы себе позволить одежду получше, и примерил её на себя, вертясь возле зеркала, как юная модница. В этот момент в дверь позвонили, и Мэрский открыл.

Я живо представила стоящего на пороге киллера, готового выпустить в свою жертву тысячу пуль, или сколько там помещается в пистолете. Но оказалось, что навестил нас всего-навсего сосед, причём совершенно без агрессивных намерений. Он имел золотые руки и мог отремонтировать всё, что угодно, от автомобиля и телевизора до соковыжималки, так что когда не пил, зарабатывал, наверно, больше Мелентия. Правда, не пил он очень редко.

— Привет, — поздоровался он. — Вам ничего починить не надо? А то выпить хочется, а денег нет.

Я позвала маму, она примчалась и начала рассказывать, что у нас можно починить за бутылку, но сосед, уставившись на Мэрского, явно её не слушал.

— Пышка, это же Мэрский! — возопил он. — Гадом буду, Мэрский! Во я вчера нажрался, а? Надо же, такие глюки! Слышь, ты в натуре Мэрский, или глюк?

— Сам ещё не решил, — ответил тот. — Ты что посоветуешь?

— Мэрским быть круто! Слушай, а тебе ничего починить не надо?

— Нет, вроде, — засомневался несостоявшийся глюк.

— Погоди, а что это на тебе? Очень похоже на мой дождевик.