Без Отечества… Цикл ’Без Веры, Царя и Отечества’ - Василий Сергеевич Панфилов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
… успею ли? Быть может, действительно — напрямки, наваливаясь грудью на кочки, подтягиваясь вперёд с помощью слеги, ползти вперёд, к ясно видимому берегу?!
— Да чтоб тебя… — сдавленно прошипел я, встряхивая головой и пытаясь выбросить из головы все эти, чёрт бы их подрал, поэтические метафоры, и просто работать! Не вышло…
— Ладно, — со вздохом постановил я, откладывая тетрадки и вставая с дивана, — кофе!
Прислушавшись к организму, неуверенно добавил:
— И пожрать чего-нибудь…
Пошарив на кухне, нарезал себе на тарелку сыров и копчений по чуть и налил бокал вина.
— Хм…
… и подхватил бутылку с собой.
Усевшись на подоконнике, поставил рядом тарелку и вино, я замер, бездумно глядя на город. Там, внизу, протекает обычная, обыденная жизнь обывателей, мирная… и не то чтобы беззаботная, но — безопасная. Жизнь, какая она и должна быть…
Потихонечку таская с тарелки еду, просто наблюдаю, стараясь не думать ни о чём, и разве только замечая интересные бытовые сценки. Не сразу, но начало отпускать, и жизнь не то чтобы наладилась, но по крайней мере, перестала быть такой беспросветной.
— Ох, Илья… — покачал я головой, — вспоминая бывшего приятеля и мрачнея. Жаль… А впрочем, стоит ли жалеть?!
— А пожалуй, что и нет, — постановил я после некоторого раздумья. Сейчас, когда прошло уже несколько часов, разговор с Ильёй стал выглядеть иначе…
… и сильно.
— Постановка… — катаю на языке слово и образ и хмыкнул задумчиво, — а ведь действительно! Всё очень… нет, не театрально. Думаю, Илья всё ж таки не играл. А вот его, пожалуй, играли…
Вспоминая разговор, я, насколько смог, отстранился от эмоций. Вышло, если честно, так себе… но всё-таки вышло.
— Сценарий, — подытоживаю несколько минут спустя, — Илья неглуп, но изрядно наивен, да и склонность видеть всё в чёрно-белых тонах была у него и раньше. Сейчас, я полагаю, она обострилась до крайности, до каких-то патологических величин.
— Сыграть мной решили, так? — допив бокал, наливаю ещё и задумываюсь — кто же это, чёрт бы его подрал, может быть?
— Н-нет… — сделав глоток, констатирую очевидное, — не хватает данных. А надо, надо разобраться… Кто же этой такой умный…
— … и наглый.
Очень всё неочевидно, к сожалению. Одним остро нужно убрать меня из Франции, и здесь может быть целая шахматная партия — со сторонниками Пуанкаре, Легионом Чести и чёрт те кем ещё. Я мно-огим мешаю…
Другим, в России, преследующим собственные интересы, хочется видеть меня в Москве, дабы использовать как козырь для какого-то случая. А потом, разумеется, в отбой…
Не ново, на самом-то деле. Команды как таковой у меня в России нет…
… уже нет!
Я только-только начал формировать её… но увы. В Эпоху Перемен несколько месяцев — вечность!
— Усиление собственного авторитета с моей помощью? — озвучил я и задумался, — Умно! На пару недель моего… хм, свечения хватит. За это время, подготовившись, можно успеть немало, а вот я…
— Хм… без команды, без… да без всего по сути, перехватить вожжи не смогу. Соответственно, потом либо играть в чужой команде, либо, откатившись сильно назад, пытаться создать свою команду заново, и заново карабкаться на политический Олимп. Вот только дадут ли…
Вспомнив Мартова, председателя Студенческого Совета, весьма ловко и беспринципно воспользовавшегося моими наработками, я понял — да чёрт с два! Пуля там или нет… а решение проблемы имени меня будет найдено.
— И это, чёрт подери, только верхушка айсберга, — пробормотал я, зажёвывая мысли сыром.
Хочется думать, что это интрига людей из окружения Клемансо и Пуанкаре, для которых я исключительно неудобен. На это показывает многое, начиная с весьма странной оказии, с помощью которой Левин перебрался из Москвы в Европу в самые кратчайшие сроки.
Да, аэропланы всё также перевозят срочную почту, и наверное, берут иногда пассажиров…
… но Левин?!
Он хороший оратор, зажигающий сердца людей своей убеждённостью и нравственной чистотой, но собственно, другие его достоинства не столь впечатляющи. По крайней мере — не настолько, чтобы можно было представить его перелёт через несколько границ с почтовым аэропланом.
С другой стороны — Революция! Эпоха Перемен, она такая… случаи бывают самые дикие, по себе знаю. Одни только связи революционеров со всей Европы, которых сотни, если не тысячи, перебрались нынче в Россию, могут дать самые неожиданные результаты.
Кого там только нет! Бывшие депутаты парламентов и террористы, профессиональные революционные контрабандисты, таскающие через границу запрещённые материалы и выходцы из верхов общества, разведчики всех разведок мира и авантюристы, да просто сумасшедшие…
— Поэтому… — я допил вино, покосился на бутылку и решительно отставил её, — исключать нельзя никого и ничего!
— За почтой сходить, что ли? — задумался, заколебавшись — самому ли прогуляться, или послать, как всегда, сынишку швейцара? Но решил-таки пройтись — может, голова наконец заработает как надо.
Быстро одевшись, ссыпался вниз по лестнице, кивнул швейцару и выскочил на улицу, где накрапывал мелкий летний дождик. Прикрыв голову кепкой, я с минуту поколебался, выбирая маршрут.
— Взять газет, что ли… — проговорил я вслух, — да в кофейню! А там уже видно будет, по настроению.
Через несколько минут, заглянув в газетный киоск, дежурно пофлиртовал с немолодой, отчаянно косоглазой девушкой, зазывно (и несколько щербато) улыбающейся каждому покупателю, и взял наконец все газеты, где хоть краешком упоминалась Россия. Стопка вышла изрядная, ну да плевать…
Финансы мои по-прежнему ограничены, но с некоторых пор в будущее я смотрю с несколько большим оптимизмом. Парижские, а затем и страсбургские мои знакомства, плюс репутация человека молодого, но весьма серьёзного и многообещающего, дали неожиданный, но приятный эффект.
Обычная в общем-то беседа с промышленниками Эльзаса, один из которых пожаловался на недостаточную загруженность линий. Здесь, как я понял, дело как в надорванности европейской экономики, так и в некоторой двойственности положения «новых французов», интересы которых власти в Париже поставили на последнее место среди всех провинций.
Кто бы что ни говорил о свободном рынке, но государственное регулирование имеет место быть во всех странах, и Франция не исключение. Законы и поправки к ним, акты и постановления, разумеется, играют свою роль, но ничуть не меньше, если не больше, имеет значение обычный госзаказ, и это так… навскидку.
Слово за слово… и я, показав сперва, что понимаю, о чём вообще ведётся речь, обмолвился, что изучаю в Университете не только, и даже не столько лингвистику и иже с ней, сколько инженерное дело. Ну и о намерении когда-нибудь потом,