Спин - Роберт Уилсон

Телефон зазвонил весьма не вовремя, потому что я как раз сдирал с постели простыни и комкал их, чтобы везти в прачечную, где стиральный порошок и горячая вода отбелят ауру измены. Такую деятельность прерывать не следует. Выполнение такого рода задачи наполняет самосознанием. Но я всегда оставался рабом телефонного звонка. И снял трубку.

– Тайлер? — Диана. — Это ты, Тай? Ты один?

Я признал, что один.

– Ну и хорошо. Наконец-то я до тебя дозвонилась.

Знаешь, мы меняем номер телефона. Будет закрытым, вне справочника. Мало ли, тебе надо будет срочно дозвониться...

Она продиктовала номер, который я записал на попавшейся под руку салфетке. Чем вызвана смена номера, да еще такая сопровождающая ее секретность? У них с Саймоном на двоих одна линия, и я заподозрил еще одну добавочную епитимью религиозных фанатиков, вроде их пресловутых «в кино не ходи» да «газет не читай».

– Начались странные звонки от И-Ди. Звонит среди ночи и начинает честить Саймона на чем свет стоит. Может, даже и пьяный, не удивлюсь. Он Саймона ненавидит лютой ненавистью, с первого взгляда, по с тех пор, как мы в Финикс переехали, он нас оставил в покое. И вот, пожалуйста. Молчание обижало, но это еще хуже.

Телефонный номер Дианы Молли могла вытащить из компьютера вместе со всем остальным, но этого я Диане объяснить не мог, так же как не имел права упоминать о Ван Нго Вене и репликаторах-ледоедах. Я лишь сказал ей, что Джейсон схватился с отцом за первенство в фирме и это сказалось на душевном равновесии И-Ди.

– Может быть. К тому же сразу после развода.

– Какого развода? И-Ди развелся с Кэрол?

– Джейсон тебе не сказал? И-Ди снял себе жилье в Джорджтауне, с мая там живет. Базар у них все еще продолжается, но похоже на то, что Кэрол получит «большой дом» и содержание, а И-Ди — все остальное. Развод по его инициативе. Можно понять, конечно. Кэрол не просыхает уже десятки лет. Из нее ни матери, ни жены не получилось.

– Ты, стало быть, его одобряешь?

– Вот еще. Я о нем мнения не изменила. Отец он ужасный, совершенно безразличный. Во всяком случае, что касается меня. Я его не любила и об этом не жалею. Но я его, в отличие от Джейсона, и не уважала. Джейсон видел в нем короля индустрии, монументальную фигуру. Как же, вашингтонский делец...

– А разве нет?

– Ну, он добился успеха, влияния, но это все относительно. Таких Лоутонов только в этой стране десять тысяч. Он бы не всплыл, если бы отец и дядя не финансировали его первые шаги. А делали они это, как я сильно подозреваю, чтобы налоги скостить. У И-Ди получилось, он раскрутился, а тут «Спин» подоспел, он и вышел в чемпионы. Но в сравнении с по-настоящему толстыми мешками он все равно остался выскочкой. Нет за ним йельско-гарвардской мафии в мантиях. Я не скакала по светским раутам. Мы оставались бедными детками из квартала. Из богатого квартала, но все равно бедными. Есть старые деньги и есть новые, и мы явно в новых.

– Не спорю, только из моего маленького домика через газон все выглядит несколько иначе. Как Кэрол справляется?

– Лечится. Лекарство все из той же бутылки. А у тебя как дела? Как у вас с Молли, без проблем?

– Молли ушла.

– Ушла в смысле «выбежала в лавчонку» или...

– Или. Совсем ушла. Разрыв, не знаю, как там помягче выразиться.

– Сочувствую, Тайлер.

– Спасибо, но это к лучшему. Все за меня радуются.

– У нас с Саймоном все в порядке, — сообщила она, хотя я вовсе этим не интересовался. — Церковные дела на него только давят.

– Новая политика?

– «Табернакл» таскают по судам. Я не в курсе всех деталей. Нас лично это не затрагивает, но Саймон переживает. Ты точно в порядке? Голос какой-то хриплый.

– Ничего, пройдет.

* * *

Утром накануне выборов я упаковал пару чемоданов (чистое белье, книжки в мягких обложках, медицинский саквояж) и поехал за Джейсоном. Мы направлялись в Вирджинию. Джейсон сохранил склонность к шикарным тачкам, но ни к чему привлекать излишнее внимание. Стало быть, моя «хонда», а не его «порше». Неуютные времена настали для «порше» на федеральных дорогах. Гарланд всем хороший президент, но лишь для тех, у кого за полмиллиона годового дохода, а остальным приходилось затягивать пояса потуже. Дорога — неплохой индикатор состояния страны. Лотки мелких торгашей у забитых досками супермаркетов; парковки, заполненные бесколесными прицепами и автомобилями с фанерой вместо окон, в которых ютятся бездомные и полубездомные; маленькие городки, живущие доходами с придорожных закусочных и радарных ловушек. Практические советы полиции штата: НЕ ОСТАНАВЛИВАЙТЕСЬ С НАСТУПЛЕНИЕМ ТЕМНОТЫ; ДЛЯ ГАРАНТИИ ОТВЕТА СЛУЖБЫ 911 ЗВОНИТЕ С ПРОВЕРЯЕМОГО НОМЕРА. Разбой на дорогах свел движение к минимуму. Нас то и дело зажимали восемнадцатиколесные автопоезда, иные из них в кошмарном состоянии, да защитного цвета военные грузовики местных военных баз.

На этом мы внимания не заостряли. Об исходе выборов тоже не беспокоились, Ломакс далеко опережал обоих основных и троих второстепенных кандидатов. Не говорили ни о репликаторах, ни о Ван Нго Вене, и уж, конечно, не поминали И-Ди. Вспоминали старые времена, добрые книги, а чаще всего молчали. Я загрузил в память автомобильного проигрывателя угловатый альтернативный джаз, любимые вещи Джейсона: Чарли Паркер, Телониус Монк, Сони Роллинз — исполнителей, давно постигших дистанцию, отделяющую землю от звезд.

К «большому дому» мы подкатили в сумерки.

Внушительные окна «большого дома» ярко светились, масляно желтели под небом цвета переливчатых синих чернил. Погоду природа выбрала для выборов прохладную. Кэрол Лоутон вышла на крыльцо, спустилась по ступеням. Субтильную фигурку окутывали пестрые вязаные шарфы, намотанные и накинутые поверх просторного свитера. Кэрол оказалась почти трезвой, судя по ее подчеркнуто уверенной поступи.

Джейсон бережно высвободился из машины, ступил на гравий дорожки. Он все еще держался в ремиссии или почти в ремиссии. Немного самоконтроля — и он мог казаться вполне нормальным. Однако, к моему удивлению, он перестал пытаться себя контролировать, как только мы прибыли в имение Лоутонов. В дом он ввалился, слегка покачиваясь. Прислуга отсутствовала, Кэрол устроила так, чтобы нам никто не мешал. Повариха, однако, оставила для нас блюдо холодного мяса с овощами, на случай, если приедем голодными. Джейсон рухнул в кресло.

Мы с Кэрол присоединились к нему. Кэрол постарела, сильно сдала со дня смерти моей матери. Сквозь поредевшие тонкие волосы просвечивала розовая обезьянья кожа черепа. Рука на ощупь казалась щепкой, покрытой тонким шелком. Щеки впалые, глаза яркие и нервные, взбудораженные вынужденным воздержанием. Когда я сказал, что рад ее видеть, она виновато улыбнулась: