Сфера Воображения. Вселенная Случая - Игорь Михайлович Шушлебин

Давить всё живое и творческое учебно-методическими комплексами, планами урока, рабочими программами, запретами «унижать» прирождённых двоечников, запретами ставить оценки, запретами… Идиоты очень любят запрещать, тут ничего не надо самому придумывать. Да и процент идиотов в обществе подрастает. А вот как подрастёт – пустилась в пляс губерния. Искусственно стимулировать нелепые движения борьбы с законами термодинамики – чистые тепловые машины им подавай. А ещё чистые электроны, когда для производства единицы энергии затрачивается в десятки раз больше ресурсов. Изобретательность Врага потрясает. Я не совсем понял идею с внедрением. Каждый из мёртвых миров губился по своей уникальной схеме. На Светлой отрабатывали схему с генным внедрением и поеданием остатков населения, о питомцах позаботились. Планеты Откочёвки и дикарей, мертвых миров ведь оказалось сотни… Но вот результат получился необычный, с этими знайками цивилизацию просто сдуло с поверхности планеты.

– И мы вообще ошиблись с ролью древних Крашш, – кивнул Алик. – Враг пришёл, когда те уже присоединились к загадочным примумам и покинули эту мультивселенную.

А вот это мысли правильные.

Дни складывались в недели, недели в месяцы… мы бездействовали, мы молчали. Хотелось бы верить, что любой внешний наблюдатель согласится с такой картиной. И сделает неправильные выводы. Всё просто, со спешкой опоздали на много тысячелетий.

Стабильность нашего (да, уже нашего) мира все эти века держалась на плечах роботов с Крашш. Тупые головы и пустые души действовали всё это время тихой сапой только ввиду крупного калибра их флотов. Увы, решительность действий не входит в число машинных добродетелей. Пятьдесят тысячелетий взвешенных оценок? Нет трудностей, ведь судьба сотен человеческих планет только материал для статистики. Зорианский Контроль стал ещё одной песчинкой на чаше галактических весов. И равновесие осталось в прошлом, вот только противнику знать это совсем ни к чему. Сколько раз во множестве миров горящие энтузиазмом неофиты сносили равновесие, с изумлением встречая и свою гибель. Не вариант для разумных роботов. Но, похоже, искусственный разум Крашш нашёл выход. На планетах X2N тщательность машин сплелась с человеческой решимостью. А, может быть, выход этот роботы с Крашш просто напросто помнили.

Возможно, с конспирацией мы переусердствовали. Даже совещания проводились под видом вечеринок, чаепитий, светских раутов на Грунте… Сегодня гостей принимали мы с Хелли. Диана задержалась в детской, Эрга и Афра ушли обкатывать новый дредноут «Берендика». Сиоко обещала подойти после отправки послания на Крашш. В гостях у нас были сразу три робота. Печальный Номус, задумчивый Алик и расстроенный Пен Ин. Вполне под стать и нашему настроению. Вопрос Уютной.

– Как-то странно ощущать себя редким исключением, – озвучил это настроение Номус.

Настроение настроением, да жить надо, и все делали вид, что просто ждут дам.

Я сосредоточился на тексте, который передал мне днём Алик. Довольно скоро стало понятно, что все, и даже отсутствующие дамы благодаря Диане, внимательно вникают в мои мысли. Приведём мысли в порядок. Две тысячи лет назад, планета Уютная, герцог Лифф Ла, трактат «Размышления о природе воображаемого».

Уютную среди прочих населили особо порочные зорианцы, их божество – Великий Порок дидактизма Карр Махссс, их библия – его труд «Напитал». В своём многотомном труде Порок изложил своё же видение истории зорианского человечества…, дело, конечно личное, но герцог Ла это видение истории назвал автобиографией сумасшедшего. Такое не могли простить даже герцогу, трактат сожгли, вместе с автором, и его родственников проредить не забыли. Не очень в последнем преуспели.

Алик уверял меня, что это был момент критический, после него он предсказал революционную катастрофу. Будем посмотреть.

Мне вообще уютянские дела того времени показались необычными. Мощная космическая цивилизация внезапно падает в пропасть дикости и торгашества. Всё больше данных о том, что порочные не были там сначала доминирующей формой жизни. Да и как иначе? Паразиты не могут на острие развития.

Лифф Ла начал своё повествование с лёгкой критики толкования Пороком фундамента человеческой цивилизации. Он не мог представить себе, что озарение изобретателя, искусство ремесленника, вдохновение инженера и точность рабочего, всё образующее суть исходной техники (до компьютерных времён), вдруг окажется оторванным от своих носителей. В оторванности своей образует мистическую надчеловеческую силу, некую производительную силу. Наверное, такое могло прийти в голову слабому в естественных науках человеку, ущербно лишённому определённой душевной организации, рассуждал герцог. Вот увидел такой вот… пусть паровоз. Понимания процессов ноль, восприятия конструкторского дела ноль, знания производства ноль, творческого воображения ноль. Ни технического проекта, ни акварели, ни картины маслом, ни стихов и прозы не ожидается. Тогда ой, могучий паровоз произвела могущественная производительная сила, путём производственных отношений. Уже воображение невообразимого.

Роботы дружно посмотрели в мою сторону. Похоже, хм, угу,… похоже, мне ещё предстоит объяснять им, что это за науки неестественные, сиречь гуманитарные. И что это за философия, производительную силу вместо производства воображающая.

Если допустить, что на метле летают ведьмы, то мысли заведут далеко. Появление склонной к сокровенным отношениям мистической силы было лишь началом «Напитала». Дальше … продолжим по порядку.

Производительные силы производили. Вы думаете, что они производили изделия? Вас трудно назвать порочным. Согласно Пороку производили они товары. Товар, подобно изделию содержал исходные атомы и затраченную на их перераспределение энергию. И кое-что ещё.

Классик научного Пенинизма согласно кивнул, он предположил, что добавляется постулятор использования изделия, правда, выразил недоумение слову товар. Это он поспешил. Недоумение пришло, когда он узнал, товар это изделие плюс цена. Вот такая мера стоимости. Цены и стоимости древний робот в упор не видел. Такая уж у них беда, бублик видят, а дырку бубликовую нет. Вот для таких странно одарённых ранние адепты Порока Карра Махссса специально на изделия клеймо ставили. Несмываемое и несрубаемое. Цена один вырубель и десять зарубликов, например. Дабы недостаточно просветлённые порочные стоимость узрели, вместе с величием своего Порока. Увы, мои речи не помогли роботам узреть или хотя бы увидеть бубликовую дыру.

Пришлось обратиться к истокам. Вот сделали люди горшки, топоры, копья… обменялись. Делают больше, где-то собрались мастера ковки, где-то лепки…

Как вести обмен? Эквивалент, дружно ответили роботы, постуляторы. Красивые раковины, меха, редкие металлы, бумажная расписка, пластиковый ключ к компьютерной записи.

Ну, вот Порок и узрел в этом появление стоимости, говорю им я. Балансом спроса и предложения.

Тут Номус взял дело в свои руки, заявив – достаточно мистики – и потребовал перейти к сути ереси герцога Ла. Я и перешёл, а собеседники поначалу отозвались гробовым молчанием. А что им оставалось? Согласиться с идеей градации иллюзий? Не для роботов.

Итак. Стоимость Порок выражал особым видом сущностей – деньги. Ересь Ла заключалась в