Море огня - Кристина Дорсей

— Куда ты идешь? — повторила она, утвердившись в своей правоте, увидев виноватое лицо.

— Погулять. В порт, — уточнил он.

— Отпусти его, дочь. Ты не можешь на всю жизнь привязать его к юбке.

Миранда повернулась и посмотрела на вышедшего в холл отца.

— Я даже и не думаю. Что же я не могу и спросить?

— Я скоро вернусь, — Джек нагнулся, наскоро поцеловал жену и вышел за дверь.

— Джек! — Миранда схватилась за засов, но отец остановил ее.

— Оставь его в покое, Миранда!

— Если только ты мне скажешь, что происходит. Я знаю, что что-то не так. Он бросил меня, да?

— Нет, — Генри был безмерно удивлен. — Как это пришло тебе в голову?

— Тогда в чем дело? Я имею право знать.

Генри вздохнул и взял ее за руку.

— Да, пожалуй.

Джек стоял перед таким знакомым домом и колебался. Настало время для решающей схватки. Он ждал и боялся этого дня с того момента, когда де Сеговия рассказал ему о предательстве.

Теперь он знал, что случилось, и хотел знать, почему это случилось.

— Масса Джек, как хорошо! А мы вас и не ждали.

— Привет, Молли, дядя дома?

— В библиотеке. Сейчас обрадую его.

— Не беспокойся, — Джек остановил негритянку за плечо. — Я сам его обрадую.

— Как скажете, масса Джек, — женщина пошла обратно в кухню и все бормотала по пути: — Как скажете.

Джек не стал стучать. Просто открыл дверь и вошел в комнату. Там стояла очень дорогая и модная мебель, привезенная за огромные деньги из Англии. Бюро, за которым сидел Роберт Блэкстоун, было добыто с испанского галеона совсем недавно.

— Джек! — Роберт даже выронил перо. Его длинные изящные пальцы разжались. — Я не ожидал снова увидеть тебя так скоро.

— Или вернее вовсе не ожидал никогда?

— Что ты хочешь сказать?

— Да, пустяки, — Джек помахал рукой и без всяких околичностей сказал: — Де Сеговия мертв. Я знаю, ты будешь рад услышать подобную новость.

— Мертв? Ты уверен?

— Да, я убил его своей собственной рукой.

— Ну что же, прекрасно. Чрезвычайно рад.

— Теперь они отомщены. Моя мать, и мой отец, и весь наш поселок.

Роберт стал вставать, но Джек подошел к столу и усадил его на место. Он неохотно сел.

— Вероятно, ты на верху блаженства.

— Ты тоже должен быть счастлив. Разумеется, ты ведь ненавидел испанца, который возглавил тогда нападавших?

— Ты сам знаешь, что это так.

— Так ты всегда утверждал.

— Что это опять значит? Послушай, Джек, мне сейчас некогда, я занят делами плантации. Давай поговорим позже.

— Нет, мы побеседуем сейчас, — говоря это, Джек опять удержал Роберта на месте. — Я расскажу тебе, как мне удалось ускользнуть из Сан-Августина. Если бы не помощь моей жены и моей команды, я был бы казнен на виду у толпы испанских зевак. Ты когда-нибудь желал для себя такой участи? Может, ты когда-нибудь не находил себе места от тревоги и беспокойства, что твоей жене не удастся сбежать? Или когда-нибудь твои последние дни были омрачены мыслью, что тебя предал твой кровный родственник?

Краска схлынула с лица Блэкстоуна-старшего. Он молча, поджав губы, смотрел на Джека.

— Ну что? Что же ты не задаешь никаких вопросов? Ты не хочешь узнать, что я имею в виду? Не так ли, Роберт?

— Я понятия не имею, что…

Джек перегнулся вперед, через стол, схватил Роберта за кружевной галстук и притянул к себе, прошипев сквозь зубы:

— После всего, что ты сделал, не вздумай еще и врать! Он мне все рассказал. Де Сеговия поведал мне о твоем письме в камере, когда я ждал казни. Это ты выдал ему меня в Снибли-Крик и в Сан-Августине. Чума тебя разрази, он все мне открыл! — В приступе гнева Джек отбросил дядю на стул, повернулся и стал ходить по комнате. — Я знаю все, что ты сделал. Теперь я хочу знать почему. Почему, черт тебя возьми совсем!

Джек повернулся и остолбенел: на него смотрело дуло пистолета.

— Он заряжен и готов выстрелить, если ты не догадываешься, зачем я целюсь в тебя.

— Ты собираешься убить меня здесь, прямо сейчас?

— Именно это я и намерен сделать. Ты мне смертельно надоел.

— Потому что я знаю о твоем предательстве?

— Частично, — Роберт встал. Он все время держал Джека на мушке. — Впрочем, я давным-давно хочу избавиться от тебя. Ты, кажется, удивлен? Напрасно. Мое послание к де Сеговии было моим первым поступком. До этого я надеялся на твой неугомонный характер и опасную профессию, но, к сожалению, мои расчеты не оправдались, — продолжал Роберт. — В скольких бы ты сражениях ни принимал участие, сколько бы подвигов ни совершал, ты мало того что каждый раз ускользал от судьбы, так еще и процветал.

— Ты захотел помочь судьбе?

— Я решил вмешаться в дела Провидения, когда ты заговорил о том, чтобы перестать плавать и начать работать на плантации. А, вижу, ты все вспомнил!

— Это же было несколько месяцев назад. Я просто поделился с тобой мимолетной мыслью.

— Да, но я понял, что ты устал от своей жизни, а я же, напротив, был очень доволен своей.

—То есть?

— У меня не было совершенно никакого желания отдавать тебе Ройял-Оук. Я все делал так, как мне этого хотелось, с тех пор как умерли твои родители, и добился процветания.

— На те деньги, которые добывал я, — вставил Джек, но его дядя сделал вид, что не слышит.

— Я не намерен после стольких лет отдать тебе все.

— Но все и никогда не было твоим. Имение перешло ко мне от родителей, оно — мое.

Роберт злорадно усмехнулся.

— Сегодня оно станет моим окончательно.

Джек хмыкнул.

— Ты что же, собираешься избавиться от меня здесь? В доме? Просто застрелишь? Разве ты не боишься констебля?

— О, я объясню ему, что ты, кровожадный пират, ворвался сюда, требуя денег. Ничего-ничего, мне все поверят, ведь я столько сил приложил, чтобы убедить горожан, что ты бандит высшей марки, — он поднял пистолет и помахал им в воздухе. — Я не слишком миндальничал, и, благодаря моим «тонким» намекам, все поняли, что ты похитил Миранду Чадвик.

— Выходит, и этим неприятностям я обязан тебе.

— Конечно, но считаю, что пора перестать болтать, — глаза Роберта сузились, и палец передвинулся к курку. Взгляд его был холоден и жесток, но вдруг, услышав какой-то шум, он слегка повернул голову к двери.

— Масса Роберт, тут какая-то женщина говорит, что она должна…

Молли, вошедшая без стука, замолкла, когда увидела пистолет. Миранда, которая пыталась из-за плеча служанки разглядеть, что происходит в комнате, решительно оттолкнула ее и вошла. Джек не стал дожидаться и обрушился через стол на дядю, он был сильнее, но пистолет Роберта сильно уменьшал его шансы. Джек сжал его руку, но дуло все равно было направлено ему в лицо. Джек почти лежал на письменном столе дяди, а тот, скрипя зубами, сидел в кресле и боролся изо всех сил. Пот показался над его верхней губой, глаза выпучились, но он держался, напрягая все мускулы и схватив Джека за руку.