Авалон-2314 - Евгений Гаркушев

– Да, – не стал спорить Мерлин. – Мы просчитали линию поведения Даниила, поступки Хонгра. Правда, Галахад и Моргана неверно оценили мотивацию Хонгра. Они посчитали, что он не остановится перед убийством. Но я-то знал заранее, что он откажется в вас стрелять… Ни он, ни Че не пошли бы на хладнокровное убийство невинного даже во имя великих целей. Че мне даже не удалось убедить солгать – он говорил Хонгру только правду и ничего, кроме правды. И идея с Ницше ему очень не нравилась.

– Но его-то вы убили! – воскликнул Гумилев.

– Не мы, а туповатый наемник, – устало ответил Мерлин. – И так было лучше решительно для всех, в том числе и для самого Фридриха. Разве что вы принципиальный противник эвтаназии… Но в наш век это, по меньшей мере, странно.

– Как знать! – Знакомый голос Галахада было приятно слышать. Я понял, что даже соскучился по нему. – А относительно Хонгра у меня никаких подозрений не было. Так, легкая неуверенность.

– Вы кто? – спросил Гумилев.

Галахад представился.

– Скоро здесь все соберутся?

– Уже собрались, – заявила Моргана. – Но важно не это. Важно то, что делать дальше.

– Я так и не получил ответа на вопрос о Луне. Здесь что, колдовское место? Своего рода алтарь?

– Почти. – Я был крайне удивлен, что Мерлин подтвердил романтичные предположения поэта. – Чем дальше от дома, от Земли, тем больше вероятность оказаться после перерождения в другом мире – таком же, как наш, и все же в другом. Бывает, души меняются местами и во сне, но ненадолго и случайно. Смерть стирает границы и обновляет мир. Луна – хорошая отправная точка для путешествия меж измерений.

– А спутники Юпитера? – спросил я.

– Там мы не сможем влиять на события, – вздохнул Мерлин. – Слишком далеко. Слишком страшно. Здесь мы можем направить полет души. Едва заметно, чуть слышно, но это наверняка даст результат. Эфир – материя тонкая.

– А на Амфитрите вы можете придать душе нужный импульс? – спросил Хонгр.

– На какой Амфитрите? – удивился я.

– Резервной базе «Авалона».

– Груда железа никак не может влиять на тонкую структуру мира, – ответила Моргана. – «Авалон» не место и не оборудование, господа. «Авалон» – само человечество. Люди. Мы никто и ничто без людей. Поэтому мы вас так любим и ценим, поэтому ваше благополучие для нас превыше всего.

– Кто бы сомневался, – фыркнул Хонгр.

А Гумилев задумчиво улыбнулся, прищурился и продекламировал:

Я конквистадор в панцире железном,

Я весело преследую звезду,

Я прохожу по пропастям и безднам

И отдыхаю в радостном саду.

Помолчал немного и добавил:

– Время отдыха закончилось. Пора постоять за тех, кого мы любим. Надежда есть?

– Есть, – отозвался Мерлин. – Иначе я вас в такое дело не впутывал бы. Мы победим. Так или иначе победим.

Хонгр выглянул в маленький иллюминатор и сказал:

– А Земли не видно. Жаль. Хотелось попрощаться.

Я невольно вздрогнул, а Хонгр спросил:

– Че ведь тоже там будет?

– Он там уже есть, – ответил Мерлин. – В обмене нет нужды. Что здесь, что там он неутомимый боец и романтик. Вы непременно встретитесь и пойдете в бой под одним знаменем.

Мне, как этим двоим, воевать не приходилось, но я сообщил:

– К отправке готов.

Моргана всплеснула руками, спросила:

– Тебе-то зачем умирать, Даниил? Хонгр хочет встретить любимую девушку, сердце которой свободно. Николай Степанович – мечом проложить дорогу к счастью. Их ждут иные миры, иные пространства. Но ты можешь остаться в лучшем из миров… Твое решение ничего не изменит.

Я покачал головой:

– Любое наше решение что-то меняет. Защищая меня, погибали другие люди. Пришла пора и мне защитить людей. Как я могу отступить? Нет… Тогда работу предстоит сделать другому мне. Он справится, но и я бежать не стану. Буду делать, что должен, и будь что будет.

– Значит, и вы на войну, господа? – серьезно спросил Гумилев. Он не унижал нас душевной теплотой и не оскорблял неврастенией.

– Да, – отозвался Хонгр. – Пусть тому, кто придет на мое место в этот мир, будет легче.

– Мы ведь вернемся, – сказал я. – Непременно вернемся!

– Возвращайтесь…

Передо мной предстало огромное поле, освещенное заходящим солнцем. По нему в сверкающих доспехах навстречу закату брел Гумилев. Поодаль стоял, опираясь на меч, Галахад. Его латы словно были покрыты белой эмалью. Лицо Морганы, опирающейся на руку Мерлина, скрывала вуаль. Усталый старик с надеждой глядел вслед поэту.

Вот сорвался и побежал следом за Николаем Степановичем Хонгр. Он был в простом халате из мешковины, с кривым мечом за спиной. Пора отправляться и мне. Со стороны я себя не видел, но словно чувствовал на боку прямой меч, а на груди – плетеную кольчугу. Итак, вперед, к новым мирам, к новым солнцам, к новым возможностям! Недаром же людям дана смерть…

Воздух зашипел оглушительно, голова закружилась. Люк наружу открылся, и в шлюзовую камеру ворвался леденящий холод, смешанный с безумием.

Было совсем не больно – только вот не хотелось, чтобы кто-то возился с нашими мертвыми телами, пустыми оболочками вечной души. Но до того ли нам сейчас?

Сознание гасло, и в последний миг на Луне я успел вспомнить подобающие строки любимого поэта:

В час моего ночного бреда

Ты возникаешь пред глазами —

Самофракийская Победа

С простертыми вперед руками.

Спугнув безмолвие ночное,

Рождает головокруженье

Твое крылатое, слепое,

Неудержимое стремленье.

В твоем безумно-светлом взгляде

Смеется что-то, пламенея,

И наши тени мчатся сзади,

Поспеть за нами не умея.

Приложение

Струнные дороги и космодромы в 2314 году

(выдержка из брошюры для впервые воскрешенных)

Струнный транспорт, который начал активно развиваться во второй половине двадцать первого века, приобрел основные характерные черты в первой половине двадцать второго века. Ими явились универсальность струн, то есть использование их, помимо опоры для мобилей, как линий энергетической и информационной передачи. Основная схема струнных путей, существующая поныне, сложилась к шестидесятым-семидесятым годам двадцать второго века.

Кроме развития широко разветвленной сети континентальных струнных путей, расширяющихся с каждым годом, огромное внимание было уделено прокладке трансконтинентальных маршрутов. Первым стал путь через Берингов пролив, соединивший Азию и Америку через Чукотку и Аляску, что сразу же повысило привлекательность этих прежде тупиковых территорий. Второй была построена магистраль между Европой и Северной Америкой, прошедшая по маршруту: Великобритания – Исландия – Гренландия – Элсмир – Девон – Баффинова Земля – Лабрадор. Технически гораздо более сложное строительство струнной дороги по данному пути стало репетицией создания двух параллельных путей из Азии в Австралию: через Суматру, Калимантан и Тимор к северной оконечности Австралии и через Тайвань, Филиппины и Новую Гвинею к австралийскому мысу Йорк. Еще одна магистраль соединила Южную Америку и Антарктиду через мыс Горн к Южным Шетландским островам и Земле Греймана.

В двадцать третьем веке были проложены струнные пути между Австралией и Новой Зеландией, между Северной и Южной Америкой через Кубу, Гаити и мелкие острова Карибского моря, а также прямой путь Сицилия – Тунис, соединивший Европу и Африку помимо древнего струнного моста через Гибралтарский пролив.

В настоящее время ведется строительство понтонной струнной трассы Новая Зеландия – Антарктида, которая позволит закольцевать движение мобилей и сообщений через Южный континент. Создание струнного пути Африка – Антарктида в настоящее время признано нецелесообразным.

Помимо струнных дорог в настоящее время в мире активно используется баллистический транспорт. Международные космопорты, каждый из которых является и крупнейшим узлом баллистического транспорта, служат для отправки пассажирских и транспортных лайнеров на Луну, к Венере, Марсу и спутникам Юпитера.