Четыре года в шинелях - Михаил Лямин

Профессорами этого дела по-прежнему считались наши неутомимые Ипатов и Максимов. У них всегда были в запасе кабель и телефонные аппараты. Они умело использовали оголенные провода, вплоть до колючки. Суррогат обычно шел в дело на первом этапе обороны.

Ипатов и Максимов умели хранить в образцовом состоянии имущество связи. Они могли определить любую неполадку телефонного аппарата и никогда до времени не снимались с точки. На заземлении связисты не пользовались, как другие, гильзами патронов, жестяными банками, а всегда имели металлические штыри с туго привернутыми и припаянными контактами. Линию вешали на высоту до трех с половиной метров. Через каждые пятьсот метров устраивали так называемые контрольные колодцы. С подвешенной линии для удобства проверки ее спускали на уровень одного метра петлю. Для лучшего нахождения контрольных колодцев, особенно в ночное время, на деревьях делали зарубки. Для проверки линии вместо телефонных аппаратов использовали наушники.

Такими мастерами были Михаил Иванович Ипатов и Александр Иванович Максимов. Кто-нибудь из молодых солдат порой спросит их:

- А зачем все делать с такой аккуратностью - все равно не на век.

- Не на век, так на бой, - отвечали связисты. - А бой как раз может стать и концом века, твоего или моего, если дело вести тяп-ляп.

- Так не проводом же дерутся.

- Зато через провод.

- А я все равно не полезу зимой в речку.

- Сорвешь задание?

- Не сорву, а как-нибудь...

- Схитришь?

- Я жить хочу.

- А другие из-за тебя пропадай.

- Каждый за себя.

- Вот я тебе как дам "каждый за себя", тогда узнаешь. Собирайся и пошли на линию.

И ведут новичка по бурелому и полям. Купают и заставляют тонуть. Иногда попотчуют и тумаком. Особенно не стал стесняться их за последнее время Ипатов. Он без конца рассказывал молодым о своем друге Алексее Голубкове.

- Ему Героя присвоили, а ты: "как-нибудь". Так полагается только блох ловить, а на войне, брат, будь солдатом.

А Максимов наедине удивлялся переменам в друге:

- Какой ты стал, Миша...

- Какой? Все такой же.

- Не такой. Злой ты стал, Миша.

- Мало я злой, Александр Иванович. Надо больше.

- - На своих не изливай зло только.

- А какой он свой, если трус.

- Учить надо.

- Поздно. Война скоро кончится.

Так они и жили, два осиротевших друга, два неутомимых связиста, без которых не обходился ни один бой. Часто бывали с ними и другие наши земляки. Пропадал на передке в сырых, а порой и затопленных водой траншеях разведчик Николай Иванович Семакин. Рядом с ним почти всегда находился командир дивизиона Григорий Андреевич Поздеев.

Вот была офицерская должность - командир артиллерийского дивизиона. Другие командиры, скажем, командир батальона и его помощники, командир полка со своим штабом так или иначе имели возможность в любой обстановке, а в обороне особенно, находиться под крышей. Командир же дивизиона почти всегда пропадал под открытым небом. Ему нужны были цели, как можно больше целей на стороне противника. На это работали разведчики и связисты. Но какой заботливый и творчески мыслящий командир не захочет помочь им, сам принять участие в разведке. Ведь спрос в конце концов с него. Вот и сидит такой командир день и ночь на наблюдательном пункте под носом немцев, в какой-нибудь наскоро вырытой щели или, наоборот, на макушке столетней сосны. Любил сидеть и майор Поздеев.

Потому его дивизион и выдвигался всегда на линию главного удара. Верило старшее командование: там, где Поздеев, победа обеспечена. Поэтому же этот дивизион не раз бросали в тыл противника на самостоятельные операции.

То же самое было и здесь, в Курляндии. Самые опасные и, как называли мы, кляузные дела поручались батареям Поздеева. Поэтому они почти всегда кочевали. Их так и прозвали кочевниками. Вот где-то справа зашевелился немец. Кого послать на усмирение его? Дивизион Поздеева. Хватит ли этих сил? Хватит, а не хватит - майор сам найдет выход. А выход один - стой насмерть, бей наверняка, держи дивизион в железном кулаке. Случится, попадешь в окружение - и там стой, не пищи, и боже упаси, не пяться. Дивизион Поздеева за всю войну не знал ни одного отступления, не считая прорыва всей дивизии и армии летом сорок второго года из калининских лесов.

Во многих дивизионах сменилось немало командиров, а Поздеев оставался неуязвимым. На первый взгляд в этом не было логики: самый отважный дивизион и самый живучий командир. Но на самом деле в этом была большая закономерность: потому и был живучим командир, что смело и умно воевал его дивизион. Таким он после трех с половиной лет войны пришел и на Курляндский пятачок добивать последних, тотальных гитлеровцев.

Их не забудет Родина

После долгих блужданий по лесам и болотам, беспрерывных боев с кочующими подразделениями немцев мы вышли, наконец, к волостному центру, большому селу Пампали. Тут уже предстояли настоящие схватки. Скинуть врага с этого оборонительного рубежа было очень важно. За Пампалями опять леса и болота, пусть туда откатывается фриц и пусть там кочует.

Пампали - это стык четырех шоссейных дорог. Село на своеобразном, очень правильной формы кургане. Под южным скатом его - речка, северный - открытый, западный - лесистый, такой же - восточный.

Мы подошли с востока. Заняли оставленную немцами первую, на подступах к селу, оборонительную линию. Пехота рассредоточилась по трем склонам холма. Артиллерия расположилась на восточной опушке леса.

Уводить пушки в глубь леса не было смысла. Они встали почти на прямую наводку, прикрытые первыми елочками перед полем. Намного труднее было подыскать наблюдательные пункты. Село на холме, значит, из-под холма мало что разглядишь. Без сомнения, село превращено в сильно укрепленный оборонительный пункт, почти с круговым обстрелом. Успех атаки на холм может быть обеспечен прежде всего огнем артиллерии. В противном случае повторится как под Сычевкой.

Начались поиски наблюдательных пунктов. Их надо было, конечно же, выдвинуть как можно ближе к переднему краю. На нейтральной полосе росли редкие деревья, в основном сосны. Находилось несколько неразрушенных сараев, нежилых хуторов. Эти цели могли быть пристрелены. Но другого выхода не было. Сидеть на опушке леса под холмом - абсолютно бесполезное занятие. Зайти пехоте с тыла без подавления огневых точек в селе - тоже не принесет успеха. Значит, разведывать и разведывать цели с востока, а потом обрушить на холм прицельный массированный огонь.

По опушке леса ползали все командиры артиллерийского полка. Расчеты были приведены в боевую готовность, но цели пока отсутствовали. Было намечено несколько точек на нейтральной полосе для наиболее вероятных наблюдательных пунктов. Ночью к ним проложат дорогу саперы, с ними же выдвинутся артиллерийские разведчики, начнется изучение обороны противника.