Подвижные игы для принцесс - Наталья Тимошенко

Выдав трактирщику кучу рекомендаций по массажу и парочку мазей для втирания, я собралась уходить. Но во дворе меня перехватила кухарка, ко всему прочему приходящаяся владельцу таверны тещей. Кряхтя и стеная, она затеялась жаловаться на боли в спине и суставах. Пришлось осмотреть и ее. Впрочем, польза от этого действия лично для меня была немалая. И на тот момент весьма своевременная. Старушенция в порыве благодарности соорудила мне огромный бутерброд с ветчиной и завернула в тряпочку пару вареных яиц, сыр и хлеб «шоб в обед перекусить». С этим богатством я и ступила в неведомый доселе мир портового города.

Для успешного «плаванья» (о уже нахваталась!) по бурным улицам незнакомого селения, перво-наперво, нужен был переводчик. На одних жестах и кривляньях полноценной дискуссии не построишь. А говорить мне предстояло много, убалтывая здешних аптекарей на «взаимовыгодное» сотрудничество. Идея была проста: они посылают ко мне клиентов, а я, «в порыве благодарности» делюсь прибылью. Но как донести сию нехитрую мысль до собеседника, не зная языка?!

Переводчик просто необходим!

И как его найти и чем оплатить услуги?

Ха! Это оказалось легче, чем представлялось. Достаточно было просто спрашивать дорогу у всех встречных пацанят. Почему именно их? В первую очередь, эти представители местного населения в изобилии попадались на каждом шагу, зачастую путаясь под ногами в надежде выудить у прохожего медяк другой. А то и вовсе лишить зазевавшегося путника его кошелька, ясное дело, без ведома последнего. Другая причина — взрослое население все больше «при делах» было и сосредоточенно проносилось мимо меня, досадливо отмахиваясь. К тому же, «взрослые» расценки могли напрочь изничтожить мой бюджет. На несколько дней вперед… Вот и оставалось «пытать» ребятню. Кто из них меня не понимал, тот просто тряс головой и убегал. Иногда с улюлюканьем. Но когда счет перевалил за десяток «опрошенных», везение милостиво посетило меня — чумазый мальчонка десяти-двенадцати лет от роду довольно внятно, хоть и с акцентом, смог объяснить «чужеземной лекарке», как добраться до торжища. Еще парочка вопросов и я обзавелась толмачом, готовым за пять медных монет (все мое достояние), целый день болтаться со мной по городу. Ко всему прочему, кроме «дешевизны», пацан обладал еще одним достоинством — прекрасно знал город. По крайней мере, его «простонародные» районы. В резиденциях знати, по его словам, еще несколько путался. Ну да, мне туда все едино ни к чему. Хоть и водятся там большие деньжата, да только добыть их нелегко. Без связей и известности меня к аристократу даже на порог не пустят. Можно, конечно, маминым именем воспользоваться, но… Знают ли целительницу Виадарию по эту сторону гор? И потом, даже если мамина слава добралась и сюда — я то не она. Всего лишь ее ученица. Знаний хватает, а опыта — с муравьиный катышек. Маленького такого муравья, пару дней не кушавшего.

Попробую сперва в аптеках договориться…

Напрасные мечты. Трое, из пяти облагодетельствованных мною «продавцов здоровья» просто выставили нас за дверь. Довольно-таки вежливо. Всего лишь несколько «добрых» пожеланий вослед произнесли. Хотя… Может переводчик мой, не совсем точно содержание напутствий перевел? Краснел, парнишка куда интенсивнее, чем того требовали озвучиваемые им речи. Как бы то ни было, но эти собратья по ремеслу только словами ограничились. В отличие от двух других аптекарей. Те даже чем-то тяжелым в меня запустили. Чем именно не помню. Мне разглядывать те метательные снаряды некогда было, слишком торопилась за собой дверь захлопнуть. Но грохоту они предостаточно учинили.

К полудню мои надежды найти работу при содействии здешних аптекарей почили с миром. Перекусив, чем боги послали, а точнее теща трактирщика, мы с мальчонкой двинулись на базар. Может там, какой приработок сыскать удастся?

Народу на рыночной площади была туча. Все галдели, толкались, ругались. Продавцы нахваливали свой товар, покупатели торговались с пеной у рта, отстаивая каждый медяк. Жизнь бурлила.

Я праздно шаталась промеж рядов, рассматривая товары, прицениваясь и, временами перебрасываясь парой слов с Чаром — именно на это имя откликался мой переводчик. В целом, здешнее торжище весьма сильно походило на те, что мне доводилось посещать раньше. Но, как оказалось, были и различия. Существенные. Первая несуразность, бросившаяся мне в глаза — скудность рыбных рядов и совершенно бешеные цены на морские продукты. И это в прибрежном городе?

Выловленный в потоке толпы Чар, милостиво просветил мое невежество. Оказывается, с недавних пор рыбы у побережья Остара (так местные именовали свое государство) совсем мало стало. Ушла вся. Теперь рыбакам, чтобы хоть что-то поймать приходилось далеко в море уходить. Да и там уловы небольшие выдавались. Поскольку рыбы почти нет, торговцы цены на нее ломили, какие заблагорассудится. С чем связано оскудение моря, пацаненок не знал. Только сетовал, что отца своего, который тоже рыбак, теперь дома по нескольку недель не бывает. А раньше, каждый вечер возвращался. Да и Чара с собой не раз рыбачить брал. А теперь боится. В открытом море опасностей больше. Особенно в утлой лодчонке. Потому и болтается парнишка целыми днями по городу в надежде пару медяков на побегушках заработать. Деньги нужны. Отцовского улова еле-еле семью прокормить хватает.

Другое различие — невольничий рынок. Совершенно дикое для меня зрелище. Во Внутренних королевствах рабства нет. Даже должники, вынужденные отрабатывать свои долги, по сути, свободными людьми являются и права, те же, что и остальные жители имеют. А тут… Закованных в кандалы, избитых и заморенных людей продают как коров. Ужас.

В первый момент, увидав на маленькой «сцене» укутанную полупрозрачной шалью девчушку лет пятнадцати я решила, что балаганное представление намечается. Только понять не могла, почему у артистки совершенно отсутствующий взгляд. Мое заблуждение длилось не долго. К девушке подскочил низкорослый упитанный мужичек с лоснящимся от жира лицом и рывком сдернул шаль, предоставив на всеобщее обозрение ни чем не прикрытые девичьи прелести. Толпа вокруг загудела. Кто-то потянулся к кошелькам, судорожно проверяя свои резервы, кто-то, тыча пальцами, принялся обсуждать зрелище. Я похолодела от осознания происходящего. Торговец меж тем бойко залопотал, бегая вокруг «товара». А девушка продолжала стоять, уставившись в никуда. Даже прикрыться руками не попыталась. На ее коже, тут и там, виднелись почти сошедшие синяки. Следы побоев.

К горлу подкатила тошнота, и дышать стало тяжело. С трудом прорвавшись сквозь строй разгоряченных торгами покупателей, я забилась в щель между двух палаток. Перед глазами все еще стояла «сцена» и нагая девушка. В какой-то миг черты незнакомки поплыли. И изменились… На мои. Я тряхнула головой, прогоняя наваждение. Руки задрожали. О боги, какой кошмар. Стать чьей-то собственностью…

Вскоре меня нашел Чар. Пацаненок, как ни в чем не бывало, присел рядом со мной на корточки, и стал прутиком счищать налипшую на ботинок грязь. Сколупнув комок, отбросил веточку и встал.

— Пятнадцать золотых за такую худышку? Многовато. — Задумчиво протянул малец.

— Что? — До меня не сразу дошло, о чем речь.

— Да девчонка эта. Такая куча золота за одни кости.

Пятнадцать. Так вот почем нынче люди? Породистая лошадь и то дороже стоит.

— Чар, разве это нормально?

— Так и я о том же! Странный народ. Впрочем, если ее откормить, она настоящей красоткой станет.

— Да о другом я! Разве нормально продавать человека как вещь?

Мальчуган уставился на меня с непониманием.

— Так ей же повезло! Какой-то богатей купил. Будет в достатке жить.

— Чьей-то игрушкой?

— А здесь бы с голоду померла. Ежели ее родители продали, значит, денег на прокорм не было.

— А если бы тебя родители продали, ты бы так же легко к этому отнесся?

Парень задумался.

— Не. Меня не отдадут. Я мужчина. Помощник. А какой с девчонки толк?

— У тебя сестры есть? — Уточнила я.

— Да. Три. Две младшие, а старшую по весне замуж отдали.

— Значит, твои родители могут при желании любую из младших сестренок продать?

— Ну… Нет. Мать не позволит.

— А если выхода не будет? Если деньги очень потребуются?

— Не. Все равно не отдадут.

— Да речь не о том, что сделают или не сделают ТВОИ родители. Я в целом говорю. О том, что вообще есть возможность родное дитя продать. Как собственность. Это же не правильно!

— Странная ты. Дети и есть собственность родителей. Покуда не вырастут. Вот когда парню четырнадцать весен исполнится, так его взрослым сочтут. Тогда уже родители над его судьбой не властны.

— А девочки?

— Девки пока замуж не выйдут, на шее отца сидят. Опосля им уже муж хозяин.

— Но ведь там, среди невольников и взрослые мужчины были…