Властелин Некронда - Джейн Уэлч

Палец рванул девушку за волосы, сорвал волчью шкуру с ее обнаженного тела. Жесткие руки схватили пленницу, наклонили над Хардвином, прижимая лицом к зловонному трупу. Дыхание ее отражалось от стен чаши. На дне сверкал тонкий золотой лучик, Брид завороженно впилась в него глазами. Мучители откинули локоны девушки с ее шеи, к бледной коже спины прикоснулась холодная сталь меча.

«Я не испытываю страха, – твердила себе Брид, хотя ее била дрожь. – Я служительница Великой Матери. Она не покинет меня. Я служительница Великой Матери. Она меня защитит».

Брид упорно повторяла это, как заклинание, но потом мольба ее изменилась.

– О, Халь, милый, дорогой Халь, – бессильно прошептала бедняжка.

Ирвальд речитативом завел какое-то длинное и мрачное заклинание. Брид чувствовала, как мысли ее словно всасываются в водоворот на дне чаши, падают в бездонную пропасть, а тонкий лучик света, сияющий из недостижимых глубин, разгорается все ярче и ярче.

Вот уже свет заполонил все вокруг. Глядя в колодец, что уносил ее прочь, девушка увидела огромную раскрытую пасть, гигантские желтые волчьи клыки, язык, дрожащий от предвкушения новой порции дыхания жизни. Кончик легендарного меча кольнул ее под лопаткой, нащупывая подходящее место, чтобы пронзить ребра и добраться до сердца.

И вдруг волк исчез. Какая-то женщина с гривой темно-рыжих волос неистово выкрикивала имя Брид, притягивая магическую силу чаши к себе. Что-то царапнуло туго натянутую кожу на шее девушки. Брид закричала и забилась, короткий предсмертный вопль перешел в крик, горло заполнилось кровью. А затем пришла боль, острая, раздирающая грудь – но все произошло быстро, смерть оказалась такой короткой.

– Брид! Нет! Нет! – яростно кричал Пип, пытаясь вырваться из цепей.

Конец всему. Конец надеждам. Брид означала жизнь, означала красоту, означала для него весь мир. Мальчик боготворил ее каждой клеточкой своего существа.

– Брид, нет, пожалуйста, нет! – стонал он, не веря своим глазам, с ужасом глядя, как лезвие пронзает спину Брид и выходит в ложбинке меж двух всхолмий обнаженной груди.

– Халь! Халь, любимый! Любовь моя! – выкрикивала Брид, омываемая болью и отчаянием. Мозг разрывался от осознания кошмарной правды случившегося…

Но она еще летела по туннелю между мирами. Волосы ее развивались в вихре магического ветра. Халь еще в состоянии вернуть ее. Не может быть, что это уже конец – конец всего, не только лично ее, Брид, но и надежды на воскрешение единства Троицы.

Вокруг звенел и разносился ее предсмертный вопль. Ему эхом вторили летящие в бесконечности крики других умерших. Душераздирающие, исполненные страха стенания тех, кто был взят из жизни внезапно, сливались с более спокойными вздохами тех, кто ушел из мира от старости или долгой болезни. И вдруг навстречу девушке устремился какой-то невероятно быстрый, пронзительно завывающий, точно демон, вихрь. Брид думала вновь увидеть оскаленную волчью пасть, но нет. За тот краткий миг, что дух пролетал мимо, она успела разглядеть лишь два ярких синих глаза – и вдруг почудилось, будто кто-то желает ей надежды и силы.

Не подведи! Не сдайся! Ты можешь!

Может – что? Кувыркаясь сквозь тьму, девушка не понимала, что же происходит, и лишь радовалась, что жуткая боль в груди исчезла. Внезапно полет оборвался. Мгла вокруг превратилась в клубы удушающего дыма, в воздухе повисла едкая вонь горелого мяса. Боль вернулась – но уже совсем иная. Пронизывающая, слепящая, всепоглощающая боль, что исходила откуда-то из живота.

Из горла вырвался хриплый звериный крик. Вот так, должно быть, страдает женщина в мучительных родах, когда дитя никак не покинет чрево. Казалось, тело вот-вот разорвется надвое.

Какие-то люди орали на Брид… Выл волк… Воздух полнился воплями пытаемых узников… И боль… бесконечная боль…

– Нет! Пожалуйста, не надо! Хватит! Я больше не вынесу, – всхлипывая, простонала девушка.

К ее изумлению, боль и впрямь прекратилась.

– Ты вправду готова уйти? Готова отказаться от притязаний на жизнь? – спросил вкрадчивый мужской голос.

– Что? – пролепетала Брид не своим голосом и с усилием открыла глаза.

Она лежала в огромном чертоге. Потолок тонул в густой поволоке дыма, сверху свисали массивные железные цепи. На балках, которыми эти цепи оканчивались, были распяты люди. Обожженные ноги их поджаривались на медленном огне. Меж узников деловито сновали невысокие люди, зеленоглазые и златокудрые, с пылающими факелами, раскаленными щипцами и прочими орудиями пыток в руках. Визгливо скрипели веревки на блоках, слышались вопли растягиваемой на дыбе жертвы.

Так вот, куда она попала, поняла Брид. Застенки под замком Абалон! Ее пытают за отказ идти к новой жизни. Девушка закричала от ужаса и горя по всему, что утратила. О нет, она еще не готова умереть. От нее зависит столько людей! И столько осталось нерастраченной любви. Халь…

Один из лесничих заглянул ей в глаза и нахмурился.

– Ты столько времени сопротивлялась нам, а теперь вдруг молишь о пощаде? Так ты, наконец, согласна идти? Брид сама не знала.

– Высокий Круг! Я должна видеть Высокий Круг! Моя смерть – ошибка. Я должна вернуться. Я нужна им!

– Сколько можно повторять, старуха, ты прожила достаточно долгую жизнь, чтобы выполнить свое предназначение на земле. Сто пятнадцать лет – многие ли проживают сей срок? Если ты за все эти годы не справилась со своей задачей, едва ли преуспеешь и впредь.

В голосе его насмешка боролась со скукой.

– Да нет же, я… – Брид не знала, что и думать. – Я должна увидеть Высокий Круг. Я должна вернуться. Скажите им, меня привела сюда злая магия. Какое-то странное существо, вроде волка, украло мое дыхание, чтобы выпить жизнь и прорваться обратно на Землю.

– Старуха, что за вздорные басни?

Почему они упорно называют ее старухой? Неужели после смерти она вдруг постарела? В отчаянии Брид принялась взывать к Халю. Душа ее тосковала о нем. Быть может, она каким-то неведомым образом сумеет до него докричаться?

– Халь! Халь! Любимый!

Но это был не ее голос.

И снова невыносимая боль. Извиваясь на острых крючках, что пронзили ее располосованный живот, Брид с ужасом смотрела, как мучители вытягивают из нее внутренности и завязывают их узлами.

– Испытание! Я требую честного испытания! Это неправильно! Я не могу умереть прямо сейчас!

Она не желала отказаться от жизни. Ее убили неправильно. Она никогда, никогда не перестанет сражаться! Не покинет Халя. Он придет, непременно придет ей на выручку. Она должна вернуться. Чем крепче становилась воля девушки, тем слабее, терпимее делалась боль.