Наследница Бабы-Яги - Лика Вериор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
От Нави Незабудковы были в восторге. Буквально про всё они спрашивали: «А это просто, или…»
— А это просто дерево? Такое необычное! Точно волшебное! Обычное? Ну ладно… А это? Не видела таких цветов раньше. Крапива цветущая? Ну ладно… А это что, птица Гамаюн? В смысле просто ворона? Большая такая… Ну ладно…
Когда мы подошли к озеру, они были одновременно и в восторге, и полны разочарования. Даже уже не спрашивали ничего — просто, не просто. Но вот когда Водяной на поверхность вылез — визгу было!.. Даже дядя Олег не сдержался.
Потом и с котом Степаном познакомились, тётя Алёна сразу же спросила про Пушкина — иногда мы с ней очень похожи.
Шли мы парочками в основном: дядя Олег переговаривался с дядей Алеком, Петя веселил тётю Алёну, отчего она беспрерывно хихикала, я же шла под ручку с Витой.
Белки, можно сказать, с нами гуляли, только ни слова не проронили — не доверяли людям. Я не наставила, не хотят — не надо. Хотя, когда перед нами вдруг появился Волк, я подумала, что белки заразы — точно знали, что встретим его, могли бы хоть предупредить!
Но не предупредили.
Визг, крики, шокированный Волк с какими-то красными пятнами на шерсти…
Дядя Олег могучим жестом задвинула нас к себе за спину, Петя прикрыл с другого бока, а Алек выскочил вперёд, держа на вытянутой руке очередную висюльку.
Кот зашипел и запрыгнул на дерево. Волк шуганулся, с его плеча упал этюдник и разлетелся по земле красками и кистями. Его слишком белые, словно не звериные, зубы оскалились, морда сморщилась и пошла глубокими складками, он припал к земле и зарычал. Персиково-серая шерсть встала дыбом, словно иглы.
Рык перешёл в скулёж, жалобный и грозный. Волк прижался к земле щекой, потом другой, будто пытался избавиться от чего-то мешающего, тело было странно напряжено, из-под густой шерсти выглядывали обтянутые кожей гости.
Я смотрела на Волка через чужие спины в отупелом шоке, словно приклеенная к месту, не в силах даже дёрнуться.
Утонувший в боли вой разрезал моё оцепенение, я ощутила ком в горле и удушливую тошноту, солью разливающуюся во рту.
— Нет! Нет! — протиснулась вперёд, вырвалась, когда кто-то попытался остановить меня за руку, немыслимым образом оказалась возле Алека и буквально всем телом вырвала из его рук опасный медальон.
Неизвестный металл обжог руку, я выбросила его далеко в кусты, за спину Незабудковым и Пете, а сама бросилась к Волку, который притих, избавленный от страданий.
— Ему же было больно! Ты с ума сошёл? — посмотрела на Алека снизу вверх, он осоловело переводил взгляд с меня и Волка на улетевший медальон. — Волк? — погладила пушистую голову. — Ты как, Волк?
— А мы говорили! — послышалась в ветвях, отчего все, кроме меня, заозирались. — Говорили! Злые! Злые! Злые люди!
— Это белки, — проговорила тихо, продолжая гладить Волка. Он пошевелился, перевернулся грузно и открыл голубые глаза, уставившись в небо.
Алек метнулся было к нам, защитничек, но я смерила его злым взглядом.
Столького хотелось наговорить! Прямо в груди заболело от невысказанных слов, но я держалась. Это стресс. И Алек, в сущности, не виноват. Он придурок. У них там, в Ковене, видать, принято над живыми существами издеваться. Он увидел в Волке опасность и предпринял логичные в своём представлении действия. Если бы Волк был действительно опасен, и Алек не отреагировал так, как отреагировал, нас бы разодрали на мелких человечков. По всем кустам. И на деревья бы, наверняка, попало.
Но какой же он всё-таки… садист. Инквизитор, мать его.
— Это Волк, — посмотрела на всех обиженным взглядом. — Он тут живёт, любит рисовать. Это краска, — пояснила в ответ на испуганные взгляды. — Волк? Что ты рисовал?
— Маки, — он вздохнул, так и продолжая смотреть в небо. — Там поле такое!.. Очень красиво!
— Верю. Как себя чувствуешь? Ничего не болит?
— Нет. Испугался больше. Знаете, госпожа ведьма, это было похоже на первый оборот. Я бы, наверное, даже попросил повторить…
— Уж не надо, — фыркнула. — Обернёшься ещё. Не раз.
— Да кто его знает…
— Надежда умирает последней, — заметила. — Вставай, хватит валяться. И вы, — посмотрела на остальных, — надо помочь тут всё собрать. Волк, ты прости их, они первый раз таких крупных волков видят.
— Понимаю, понимаю. Деревенские, вон, раз в неделю меня точно наблюдать могу, а всё туда же…
— Люди, — вздохнула патетично.
— Вот-вот, — хором ответил Волк и белки с дерева.
— Чего вы смотрите, собирайте давайте! Вит, глянь в кустах алекову висюльку. Привела, называется, на свою голову! Дикие вы все какие-то. Хорошо хоть в Водяного ничем не тыкал, — наградила Алека многозначительным взглядом. — Он бы потом от такого позора не отмылся. Чем это ты вообще?
— Заговоренным серебром.
— А меня чего обожгло? Премерзкая штука!
— Обожгло? — Алек поймал мою руку, помог встать и посмотрел на ладонь. Потом на другую. Выдохнул. — Следов нет. Оно не должно так действовать, будь ты хоть сто раз ведьмой. Да и на этого… Волка. Просто отпугнуть.
— «Этого», — передразнила уничижительно и вырвала руку.
— Я отправлю запрос в Ковен. Возможно, бракованная партия.
— Или очень даже не бракованная, — протянул Кот и спрыгнул с дерева. — Очень даже исправная.
Алек с непониманием на него посмотрел, но Кот внести ясность не пожелал, поднял пушистый хвост и пошёл собирать разлетевшиеся кисточки. Брал в пасть по одной, трусил до раскрытого этюдника, и за новой.
С Волком попрощались, но гулять дальше настроения не было никакого, Алек вообще нагруженным выглядел. Во мне даже пошевелилось что-то похожее на жалость: он, кажется, и представить себе не мог, что его железяка там на волка повлияет. Или я придумываю, и вовсе Алек не загруженный? Точнее не по этому поводу. Скорее уж он переживает, что амулет его как-то не так подействовал, чем о том, что несправедливо обидел Волка.
Прода завтра!)) Спасибо за ваши звёздочки и комментарии!
