Радиоэлектронный шпионаж - Анин Борис Юрьевич

НА СЛУЖБЕ У КГБ

Сверхсекретная информация, которую английские криптоаналитики добывали во время Второй мировой войны из немецких линий связи, попадала и в Москву. Происходило это двумя путями.

Во-первых, через советских агентов в Англии, имевших к ней доступ. Агентов было два. Один из них, Лео Лонг, благодаря прекрасному знанию немецкого языка в декабре 1940 года был зачислен в отдел МИ-14 английского министерства обороны. Этот отдел занимался сопоставлением и анализом шпионской информации о боевых порядках немецких войск. Здесь Лонг знакомился с данными, полученными благодаря успехам английских криптоаналитиков. После войны Лонг перешел из МИ-14 в военном министерстве в английскую контрольную комиссию в Германии, отошел от дел и стал противиться попыткам советской разведки восстановить утерянный к тому времени контакт. Отказ Лонга от сотрудничества объяснялся в основном изменениями в семейной жизни. Его первая женитьба на коммунистке оказалась неудачной. Лонг женился снова, и семейные дела поглотили его целиком, не оставив места для работы на советскую разведку.

Во-вторых, Лондон сам в завуалированной форме поставлял в Москву данные, добытые с помощью радиошпионажа. О немецком плане «Барбаросса» англичане были осведомлены задолго до его осуществления. Английский офицер Сесил Барклей был одним из немногих сотрудников посольства Англии в Москве, знавших о существовании ЦПС. Без ссылки на источник информации он официально предупредил одного из представителей высшего военного командования СССР о планировавшемся вторжении Германии. Насколько там обратили внимание на это предупреждение и во что такое пренебрежение к любезно предоставленным данным радиошпионажа обошлось Советскому Союзу, хорошо известно.

После нападения Германии на СССР вскрывавшиеся в ЦПС ключи «Энигмы» стали касаться шифрования немецких сообщений не только на Западном, но и на Восточном фронте. Например, удалось определить ключевую установку «Энигмы» вермахта от 27 июня 1941 года, которая использовалась на советско-германском фронте. Затем был найден ключ «Энигмы», который вермахт и «Люфтваффе» применяли при проведении совместных операций против советских войск. Тем не менее англичане не спешили поделиться достигнутыми успехами со своим восточным союзником по антигитлеровской коалиции. Дело в том, что США и Англия приняли совместное решение, которого они твердо придерживались в течение всей войны. Оно заключалось в том, чтобы ничего не сообщать СССР об «Ультра». Одной из причин стало их опасение, что использовавшиеся Советским Союзом шифры имели слишком слабую стойкость. Из-за их ненадежности Стюарт Мензис, осуществлявший руководство ЦПС во время войны, категорически не советовал Черчиллю передавать в Москву материалы, полученные в результате чтения немецкой шифрпереписки. По его мнению, сообщить советской стороне, что англичане вскрыли «Энигму», было равносильно тому, чтобы доложить об этом прямо немцам. К концу июня 1941 года в ЦПС было выявлено, что немцы читали часть шифрованного радиообмена советских судов и 17-й авиационной армии и что они хорошо понимали сигнальную систему советской авиации, дислоцированной под Ленинградом. Не было никаких гарантий, что та же участь не постигла бы советские шифры, применявшиеся для защиты сообщений стратегической важности.

Предвоенные чистки среди лиц высшего командного состава Красной Армии, проведенные под предлогом их шпионажа в пользу Германии, породили на Западе опасения, что немецкие шпионы проникли в советское военное руководство. Кроме того, первоначально у американцев и англичан было мало уверенности, что СССР сможет выстоять перед лицом сокрушительной немецкой военной мощи. Когда же стало ясно, что Советский Союз не только в состоянии выстоять, но и имеет все шансы на победу в войне против немцев, сыграли роль взаимное недоверие и соперничество союзников. Тем не менее полностью игнорировать СССР было невозможно, и уже 24 июля 1941 года Черчилль, несмотря на все протесты, отдал Мензису распоряжение передавать в Москву данные, полученные с помощью радиошпионажа, в незашифрованном виде через английскую военную миссию при условии, что любой риск компрометации ее источника будет исключен. После этого при виде важного перехвата, касавшегося событий на Восточном фронте, Черчилль непременно спрашивал: «А это передали русским?» Происхождение таких шпионских данных англичане обычно прикрывали фразами типа: «По сообщению высокопоставленного источника в Берлине…», или «По сообщению очень надежного источника…», или «Как сообщил сотрудник министерства обороны Германии…». Обозначения вражеских частей, соединений и другие детали, которые могли раскрыть, что информация получена с помощью радиошпионажа, опускались.

Например, 11 июля 1942 года в ЦПС было дешифровано следующее шифрсообщение немцев: «1. Следует ожидать нарастания давления вражеских войск на 2-ю армию. Желательно сдержать мощные силы противника на фронте армии с учетом операций Восточной армии в целом. 2. В задачу армейской группы фон Вайхса входит удержание совместно со 2-й Венгерской армией Донецкого фронта между устьями р. Потудань и р. Воронеж и совместно со 2-й армией — Воронежского плацдарма и позиции по линии Ольховатка — Озерск — Борек — железнодорожная станция Котыш». Два дня спустя это сообщение было передано в английскую военную миссию в Москве в таком виде: «Для информации Генерального штаба русских. По полученным из разных источников сведениям, сообщаем, что немцы, включая венгерские части, намерены удерживать русских на фронте Ливны— Воронеж — Свобода, в то время как танковые силы пойдут к юго-востоку между реками Дон и Донец». Для желающих — своеобразный тест на сообразительность и внимание: найдите не менее десяти совпадений в этих двух процитированных текстах.

Летом 1941 года английский офицер доставил в Москву оперативные коды, навигационные пособия и позывные «Люфтваффе». Аналогичные материалы он получил взамен. Вслед за ним документацию о беспроволочной связи вермахта и инструкции по вскрытию ручных шифров немецкой полиции привез другой английский офицер, которому в обмен были отданы некоторые захваченные у немцев документы. По мнению англичан, эти документы не представляли большого интереса. В Лондоне обеспокоились таким односторонним обменом полезной информацией. Кроме того, в ЦПС считали, что в Москве недостаточно эффективно пользовались предоставлявшимися им сведениями. Один из английских криптоаналитиков вспоминал: «В период крупных танковых битв 1942 года мы предупреждали русских о немецкой западне, в которую они гнали живую силу и технику. Трудно поверить, что они доверяли этим предупреждениям, потому что иначе они смогли бы избежать тех огромных потерь, которые понесли».

С лета 1942 года поток передаваемой в Москву оперативной шпионской информации, полученной в результате вскрытия «Энигмы», значительно сократился. Исключение составляли лишь сообщения особой важности. В декабре 1942 года в критический момент Сталинградской битвы в Москву была передана инструкция по вскрытию ручных шифров Абвера в надежде получить взамен что-либо равноценное. Ожидания не оправдались. Постепенно контакты с советской разведкой стали еще больше ослабевать, а после открытия второго фронта вообще прекратились. И это понятно. Англо-американские союзники попросту боялись усиления советского влияния в послевоенной Европе, а СССР с самого начала войны имел все основания не слишком доверять своим союзникам по антигитлеровской коалиции.

Тогда же, летом 1942 года, одновременно с сокращением количества официально поставляемой из Лондона в Москву радиошпионской информации ее стал отправлять туда тайно Джон Кернкросс, советский агент, завербованный еще в 1935 году. В марте 1942 года Кернкросс поступил на работу в ЦПС. И хотя он провел там меньше года, его пребывание в цитадели английского радиошпионажа совпало с наступлением решающего периода в ведении боевых действий на Восточном фронте.

В круг профессиональных обязанностей Кернкросса в ЦПС входил главным образом анализ перехвата радиообменов «Люфтваффе». По его собственному мнению, звездный час настал для него летом 1943 года перед Курской битвой, когда немцы начали операцию «Цитадель» против Красной Армии. 30 апреля англичане отправили в Москву предупреждение о готовившемся немецком наступлении, а также материалы немецкого шпионажа о советских силах в районе Курска, полученные англичанами путем вскрытия «Энигмы». Кернкросс же передал туда оригинальные открытые тексты шифрперехвата, где были впрямую указаны воинские части и соединения, упоминание которых всегда изымалось англичанами из материалов, посылаемых в Москву.