Странные занятия - Пол Ди Филиппо

— Нет!!!

— А вот и да. Блузка, юбка в складку, пиджак, мягкий бант. Равные права на работу для сенсорных устройств, сам понимаешь.

Внезапно КОСТЮМ поплыл прочь. Разумеется, штанины у него не сгибались, как при обычных шагах, — и спасибо тебе за это, Господи! Он просто беззвучно удалялся, словно привидение, слегка согнув руки в локтях.

— Как ты его сюда протащил?

— Позвонил сисопам и попросил прислать его тебе в офис, чтобы он химосенсорами проверил, что тут за странный запах. Он, наверное, как раз закончил тестирование.

— Кто-то из сисопов все время им управляет?

— Вовсе нет. Большую часть времени КОСТЮМы работают от сервера, без вмешательства человека. Только если возникает что-то, с чем их эвристика не справляется, вызывают оператора-человека. Но такое случается не слишком часто. Во всяком случае, пока.

Я задумался над словами Карла. В конечном итоге КОСТЮМы, наверное, просто еще одно, что мне не нравится в моей работе.

— Пожалуйста, никогда больше не проси присылать сюда такие штуковины, когда я пытаюсь сосредоточиться. Очень сбивает.

И опять-таки Карл рассмеялся:

— Ну, теперь, когда ты знаешь, что они собой представляют, ты к ним привыкнешь.

Но он ошибался.

Следующие несколько месяцев были одними из самых напряженных и мучительных в моей жизни. На меня сваливали и сваливали работу по различным проектам, один хуже другого.

Наша фирма — не самый большой подрядчик в своей области и не самый проворный. Со всех сторон нас подпирали конкуренты, способные и потратить больше, и думать лучше. Практически единственный способ для нас получить заказы — это сбивать цену. А в результате приходилось изворачиваться и идти в обход правил.

За несколько недель, минувших с тех пор, как я впервые увидел КОСТЮМ, мне пришлось пойти на следующие компромиссы:

переключиться на цемент более низкого качества для фундамента аэровокзала новой авиалинии;

урезать настолько, насколько я вообще решался, число поддерживающих балок крытого перехода между корпусами гостиницы;

заменить тысячу трехстворчатых окон двухстворчатыми;

использовать полихлорвиниловые трубы вместо медных;

найти поставщика использованных кирпичей, тогда как мы пообещали новые.

С каждой такой морально сомнительной мерой, на которую я вынужденно шел, я чувствовал себя все более и более выпотрошенным. По ночам я лежал без сна, спрашивая, как же попал в такую ситуацию. Мне хотелось все бросить, но я просто не мог убедить себя уйти. Зарплату платили слишком регулярно, и благодаря ей моя жизнь была слишком надежной и обеспеченной. Я пытался сказать себе, что на подобные компромиссы идут все и каждый, где бы кто ни работал. Что никто из-за второсортных материалов не пострадает, хотя и ожидают получить первоклассный товар. Что разница минимальна, что засечь ее невозможно, что ее никогда не заметят люди, живущие в дрянных строениях.

Но почему-то всякий раз, когда я видел какой-нибудь КОСТЮМ, стена этих логичных отговорок рушилась, словно одно из моих паршивых зданий под ударами «бабой». Эмоционально они воздействовали на меня вне всякой пропорции к реальности.

И готов поклясться, их было больше, чем десяток, как утверждал Карл! Казалось, они копошились повсюду. Неотличимые друг от друга, они могли быть армией, солдат которой невозможно пересчитать из-за их идентичности — будто печенья нарезали штамповкой.

Казалось, всякий раз, выходя в туалет, я неизменно сталкивался в коридоре с КОСТЮМом. Какой-нибудь обязательно колыхался таинственно возле вентиляционного отверстия, или под обогревателем — может, брал пробы воздуха, — или (что еще хуже) у окна, точно выглядывал наружу. (Они только выискивают сквозняки, все успокаивал я себя.)

Я ловил себя на том, что обхожу эти подвижные конструкты по стеночке, точно боюсь, что при моем приближении они развернутся и уставятся на меня безликим взглядом, устремят батарею сенсоров, которые распознают мою второсортную душу и настучат в небесное Управление охраны труда.

Когда я спускался в холл покурить, обязательно появлялся КОСТЮМ, вероятно, привлеченный моим незаконным дымом. Он придвигался пугающе близко, хотя никогда не вторгался в мое личное пространство (надо думать, его запрограммировали уважать чужую территорию). Он укоризненно висел рядом, точно призрак курильщиков прошлых лет, отправляя обвиняющие данные телеметрии материнскому процессору ЦПУ в подвале. Я сбегал, поспешно погасив сигарету и чувствуя себя настолько виноватым, как со мной не бывало со школы.

Они заплывали даже в столовую, портя любое удовольствие, какое я мог бы получить от ленча. У КОСТЮМов была привычка болтаться возле мусорных бачков: вероятно, они там подсчитывали бактерии в воздухе. Поэтому даже выбрасывание бумажного стаканчика стало для меня огромным испытанием на храбрость.

Один как-то даже пристроился в очередь у стойки. Преспокойно двигаясь с потоком обедающих (никто из них как будто моего беспокойства не разделял, напротив, все смеялись и показывали на него пальцами), он провел рукавом над чередой судков, беря пробы запахов, заполняя несуществующий желудок данными для Департамента здравоохранения.

Женские КОСТЮМы я вскоре стал ненавидеть и бояться больше мужских. Женственная одежда казалась более тонким издевательством, лишь еще больше выставляя кибернетическую пустоту. (Возможно, тут как-то сказалось отсутствие у меня на тот момент женщины.) Конструкторы даже снабдили женские КОСТЮМы бедрами, талией и бюстом средних размеров, эдакой магнитной иллюзией плодовитости, от чего их бестелесное присутствие делалось еще более непристойным — во всяком случае, на мой взгляд.

А поскольку пустые юбки заканчивались на уровне колена, их сущность «ковра-самолета» становилась еще более явной. Женские КОСТЮМы как будто набрасывались на меня с большим рвением, чем мужские, более жестоко и хищно.

Никогда не забуду, как я стоял возле шкафа с канцелярскими принадлежностями, пытаясь отыскать под грудами дискет и картриджей морально устаревший ластик. (Мне все еще нравится чертить кое-какие планы от руки. Это было единственным, что меня тогда успокаивало на работе.) Женский КОСТЮМ выскочил из-за шкафа, и я почувствовал, как сердце у меня в груди подпрыгнуло, точно кролик.

Даже гадать не возьмусь, что «она» делала за шкафом. (Расстояние между «ней» и стеной было всего в несколько дюймов. По всей видимости, КОСТЮМы могли по желанию менять форму, съеживаясь, чтобы занять то же пространство, что и обычные костюмы на плечиках.) Я знал только, что она бросилась на меня, как гигантская летучая мышь или какая-то хищная птица, и я, скребя каблуками, отпрянул.