Богиня пустыни - Кай Мейер

Сендрин жива. Она должна была жить.

Он долго размышлял над тем, что же это за таинственное, призывающее Сендрин существо? Ответа он не находил. Возможно, это была шаманка, более могущественная, чем Кваббо и остальные мудрецы? Если таковая и существовала, то Адриан никогда не слышал о ней, и он сильно сомневался в том, что Кваббо что-нибудь знает об этом. Все говорило о том, что в игру вступила неизвестная сила. Чьи интересы она представляла? Чего она хотела от Сендрин? И насколько сильным на самом деле был поток энергии, ощущаемый Адрианом в тот момент, когда он мысленно посылал сигнал? Призывы предназначались не ему, но он чувствовал силу, исходящую от них. Как они должны были действовать на Сендрин? Оставалась ли она хозяйкой собственных решений?

Все эти вопросы накопились в нем в течение прошедших дней, и он находил все более невыносимым бездеятельно сидеть и выжидать. Собственная беспомощность приводила его в отчаяние. Больше, чем когда-либо, его обуревало желание вскочить на лошадь и последовать за Сендрин. Но он не верил, что она продолжала оставаться у своего брата. Если он правильно оценил ситуацию, то она уже давно снова находилась в пути. Но куда она двигалась? Даже если бы у него было какое-нибудь предположение, Сендрин уже нельзя было догнать, так как она уехала почти три недели тому назад.

Снаружи, за окном эркера, постепенно догорала листва. Когда остался лишь раскаленный пепел, садовники залили жар водой из деревянных ведер; при таком ветре огонь костра в течение нескольких минут мог бы перекинуться на дом, а спустя несколько часов охватить и весь Виндхук. «Этого только не хватало», — с горечью подумал Адриан.

Он покинул комнату Сендрин, не оборачиваясь у двери и не пытаясь в последний раз впитать в себя ее ауру, еще оставшуюся здесь. Он хотел немного побродить по виноградникам, возможно, там к нему могла бы прийти какая-нибудь свежая мысль. Он немного лукавил перед собой, но все же это было лучше, чем проклятая бездеятельность.

Его отец стоял в вестибюле и слушал туземца, который, жестикулируя и дико вращая глазами, о чем-то рассказывал Титу. При этом его губы двигались так быстро, он так взволнованно переступал с ноги на ногу, что Адриан не мог прочитать его слова.

— О чем идет речь? — спросил он отца.

Тит воспринял его появление с облегчением.

— Слава богу, Адриан! Попытайся ты с ним поговорить. Парень лишает меня последнего разума.

— Он говорит слишком быстро.

Тит кивнул, затем с неожиданной быстротой схватил туземца за руку и мягко, но настойчиво придержал ее. При этом он повернулся к Адриану в профиль, так что тот едва ли мог разобрать, что говорил Тит маленькому мужчине. Очевидно, он объяснял тому, что все дальнейшее следует обсудить с Адрианом и что говорить при этом он должен медленно и вразумительно.

— Приведи ты его в чувство, — проговорил Тит и отпустил сана. — Такого вздора я давно уже не слышал.

Он повернулся, качая головой, и исчез за дверью, ведущей в восточное крыло. Адриан предположил, что он собирается подняться по лестнице в галерею. В течение немногих недель в году, которые Тит проводил дома, он чаще всего находился там. Однажды он сказал, что не хочет лишать себя общества книг.

— Итак, что случилось? — обратился Адриан к чернокожему. Этого сана он до сих пор здесь еще ни разу не видел.

— Большая опасность! — воскликнул мужчина. Его руки снова начали отчаянно жестикулировать. Очевидно, он был в ярости оттого, что Тит не придал никакого значения его словам. — Большая опасность с востока!

— Что ты имеешь в виду?

— Саранчу! Много, много миллионов саранчи! — Глаза сана были широко раскрыты, они казались белыми кругами на его черном лице. — Она прибывает из Большой пустыни, с востока. Мой господин послал меня, чтобы предостеречь вас.

— Кто твой господин?

— Фермер Шиндлер.

Адриан знал Шиндлера — это был немец, который пятнадцать-шестнадцать лет тому назад приобрел у дамара участок земли на берегу Носсоба, примерно в ста километрах отсюда к востоку. Его ферма лежала на краю пустыни Умаб, западной части Калахари.

Очевидно, оттуда исходила угроза нападения саранчи. Теперь Адриан понял, почему отец никак не прореагировал на известие.

— Сейчас для саранчи неподходящее время года, — улыбнулся он. — Фермер Шиндлер должен был бы знать об этом.

— Однако саранча прибывает! — настаивал сан. — Я видел ее собственными глазами!

— Это невозможно!

— Но это так! Пустыня была черной от нее. Пустыня, и небо, и все! Она была повсюду.

Адриан внимательно посмотрел на сана. Возбуждение маленького мужчины не было наигранным. Он был в панике, это не вызывало никакого сомнения. Сан проделал долгий путь, чтобы предостеречь Каскаденов и других жителей Ауасберге — уже одно это требовало любезного приема и доверия к его словам. Адриан позвал служителя, приказал тому отвести лошадь сана в конюшню и позаботиться о ней. Затем он поручил служанке накормить курьера.

— Нет времени, — заикаясь, выдавил из себя сан. — Я должен ехать дальше. Должен предостеречь других. Великая опасность для Виндхука, он расположен прямо на пути нашествия саранчи.

— Но откуда взялась в это время года саранча? Дожди закончились менее двух месяцев тому назад. Даже в пустыне для нее должно оставаться достаточно пищи. Для ее перемещения вообще нет никакой причины.

Адриан на этот момент уже пережил два нашествия саранчи. Каждый раз сады и виноградники оставались полностью обглоданными, саванна превращалась в голую пустыню, не говоря уже о полях фермеров, лежавших между поместьем и Виндхуком. Только сам город и высокогорная равнина у подножья гор Комаса до сих пор не оказывались на пути саранчи.

— Что с вашей фермой? — спросил он. — Саранча уже докатилась до нее?

— Когда я отправлялся в путь, еще нет. А теперь… кто знает?

— А ты действительно уверен, что это саранча, а не что-нибудь иное? — Это был глупый вопрос, фермер Шиндлер жил достаточно долго на Юго-Западе, чтобы воздерживаться от необоснованных предупреждений.

— Ничего другого. Саранча. Так много, как никогда ранее. Так, будто собралась вместе вся саранча пустыни.

— Ты говоришь, они прибывают непосредственно из Калахари?

Сан кивнул.

Адриан наморщил лоб. Пусть все это и казалось совершенно невероятным, тем не менее, он был уверен, что за всем этим что-то стоит. И хотя не было доказательств того, что сан действительно прибыл с фермы Шиндлера, Адриан чувствовал, что ему можно доверять.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Я поговорю с отцом. Мы благодарим тебя и твоего господина за предупреждение. И желаем вам всех благ. — Он пожал сану руку, затем еще раз позвал служанку. — Иди с ней в кухню, — сказал он сану. — Поешь чего-нибудь горячего, прежде чем продолжишь свой путь. Саранча все равно будет здесь через несколько дней, вне зависимости от того, останешься ли ты голодным.