Святая сестра - Марк Лоуренс

Несколько молодых Путь-магов рассмеялись.

— Мы проявим уважение к Сестре Сковородка! — рявкнул Йом Рала. Он повторил свои слова на скифроульском, затем обратился к монахине более мягким тоном, его акцент был почти незаметен. — Я бы предложил дуэль, но, говорят, вы не всходили на Путь около двадцати лет.

Сестра Сковородка поклонилась магу Скифроула:

— Это правда, но я не могу драться с вами на дуэли.

Йом Рала склонил голову набок.

— Вы еще можете сделать несколько шагов? Поразительно в вашем возрасте, сестра. Но я не должен был ожидать меньшего. — Он взглянул на Нону. — Вы привели воина, который будет сражаться вместо вас?

— Нону? Она же маленькая девочка. Ей действительно пора бежать... — Сковородка жестом велела Ноне идти, и внезапно это показалось той действительно хорошей идеей. Но Нона все равно осталась. Сила внушения сдула ее волю, как ветер Коридора сдувает стрелка-семена, но что-то более сильное удержало Нону на месте. Раньше она не понимала, что любит эту старушку. Но сейчас поняла. И Нона Грей не могла уйти от этого, как не могла выйти из собственной собственной кожи.

Через широкую дыру в городской стене Нона могла видеть, как орда Адомы рванулась вперед. Десятки тысяч вооруженных для войны людей бежали во весь опор к пролому.

— Она просто сумасшедшая старая монахиня. — Один из старших магов подошел и встал рядом с Йомом. — Мягкотелые говорят, что она не всходила на Путь уже лет десять, а то и больше.

— И это правда, — сказала Сковородка. — Я не всходила на Путь с тех пор, как эта девочка рядом со мной была огоньком в глазах своего отца.

Йом с сожалением склонил голову и махнул вперед одному из своих огонь-ткачей:

— Убей ее, и дело с концом.

— Я не всходила на Путь двадцать лет, потому что за все это время ни разу не покидала его. — Сестра Сковородка снова взглянула на Нону. — Беги, дитя. Пожалуйста.

И Нона побежала, хотя и знала, что это неправильно, что она не должна бежать, что она должна остаться со своим учителем, даже когда глаза затуманились слезами... Она побежала. Это «пожалуйста» заставило ее уйти. Она побежала быстрее, чем когда-либо, быстрее, чем считала, что это возможно без Пути.

Она почувствовала шаг, который унес Сестру Сковородка с Пути. С Пути, по которому она шла каждый день и каждый час жизни Ноны. Нона и представить себе не могла, что это возможно. Она только знала, что даже Предок не мог обладать такой силой. Сестра Сковородка все это время ходила во славе, зная, что уход с Пути будет ее концом. Этот единственный шаг с Пути послал ударные волны по всему миру. Послал волны, которые прокатятся по нить-пространству вокруг всего шара Абет. Не останется квантала, даже лед-квантала на краю какого-нибудь горячего моря возле полюса планеты, который не понял бы, что пал кто-то великий.

Нону спасло даже не расстояние, которое она смогла установить между собой и Сестрой Сковородка, но то, что, хотя Сковородка и не могла даже надеяться на то, что сможет совладать с энергией, которую Путь дал ей, она каким-то образом сумела придать направление выбросу силы.

Взрыв поднял Нону в воздух и бросил ее через всю улицу, почти к ногам настоятельницы и Главного Академика. Все они упали, как покошенные. Нона с трудом перевела дыхание и, несмотря на боль в боку, которым она ударилась о землю, поднялась одной из первых. Она посмотрела назад, туда, откуда пришла, на зияющую брешь и пожары, окаймлявшие ее. Дальше не было ничего, кроме огромной широкой траншеи, разорвавшей на ярды вглубь черную землю империи и дымящуюся по всей длине.

23

Святой Класс

ПОСЛЕ ВПЕЧАТЛЯЮЩЕЙ КОНЧИНЫ Сестры Сковородка Нона осознала три вещи. Во-первых, врыв полностью уничтожил Кулак Адомы — на земле, где они стояли, не осталось даже лоскута мантии с сигилом, а от многих тысяч атакующих пролом солдат остались только фрагменты обгоревших костей. Но, тем не менее, в орде остались десятки тысяч сильных и невредимых воинов, которые, вопреки всякому здравому смыслу, не умчались в панике на родину, а вновь наступали. Во-вторых, смерть Сестры Сковородка поразила ее, как нож между ребер. Нона подумала о засохшем цветке, выпавшем из спрятанной монахиней книги, и обнаружила, что у нее из глаз текут слезы. В-третьих, она поняла, что ни Джулы, ни Рули не было среди послушниц, собравшихся перед Настоятельницей Колесо.

— Где Джула? — Нона попыталась вытрясти ответ из Алаты. Отбросив дезориентированную Алату, она схватила Кетти, у которой из рассеченного лба текла кровь. — Где Рули?

— Я...

— Соберись! — Собственные чувства Ноны звенели, и не только от физической силы взрыва. Ее кровь все еще резонировала с высвобожденными энергиями. Возможно, сам Путь дрожал, как натянутая струна. Нона была потрясена до глубины души и чувствовала, что не в состоянии воспользоваться ни одним из даров, которыми наградило ее наследие квантала или марджала. — Кетти!

— Я... думала, они помогают им...

— Кто?

— Эта женщина и гвардейцы. — Кетти коснулась лба и с удивлением посмотрела на свои алые пальцы.

— Что за женщина? Что она сделала?

— Она помогла Рули подняться, — Кетти махнула рукой в сторону улицы. — Вон там. У ворот с резными львами. — Между Ноной и воротами стояла повозка, на которой ехали Сестра Сковородка и корабль-сердце. Одно колесо было сломано, железный ящик лежал рядом, на боку, на каменных плитах.

— И куда они делись?

— Я... — Растерянность затуманила глаза Кетти. — Я думаю, они пошли туда. Мужчины несли Джулу.

Настоятельница Колесо окликнула Нону по имени через