Драконьи Авиалинии - Ольга Пашнина

— Накинь что-нибудь. — Кайл закутал меня в рубашку. — Прохладно ночью.

Прижался губами к виску.

— Тебе очень идет.

О чем он? Ах, кулон…

— И кольцо идет.

А вместе они не сочетаются. Но кольцо я, наверное, не сниму.

— А знаешь, что во всем этом самое приятное?

— Что? — Я сонно потянулась.

— Все это мое, — прошептал Кайл, прижимая меня к себе. — Все, что тебя окружает. Все, чем ты дышишь. Что носишь. Все это дал тебе я, и значит, ты тоже моя.

Да я и не спорила. Было безумно хорошо лежать рядом, вдыхать запах, ставший общим. Не думать ни о чем и ни о ком. Пусть завтра я пожалею, пусть все кончится, и Кайл снова превратится в привычного грубоватого Погонщика. Но… пошло оно все! У меня были эти мгновения счастья, я была кому-то нужна, и, пожалуй, эту ночь запомню надолго.

Наверное, последнюю фразу я в полусне произнесла вслух, потому что Кайл наклонился к самому уху и прошептал, щекоча разгоряченную кожу дыханием:

— Ты запомнишь еще много ночей. Я об этом позабочусь.

Потом усталость победила, и я уснула, не разбирая, где именно сплю, на подушке или поперек кровати.

Давненько я не просыпалась от кошмаров. С детства, наверное. С тех пор, как оказалась в приюте. А тут надо же — приснился. Какое-то чудище тянуло ко мне лапы из темноты сада Златокрылых. И сладким, приторно сладким голосом без конца повторяло мое имя. Чем-то этот голос напоминал мамин. Сухие горячие щупальца сомкнулись у меня на шее.

— Ага! — чей-то возглас вернул меня к реальности. — Куда, Златокрылая? От меня кустами не уйдешь, — усмехнулся Кайл и вернул меня на место.

Я едва не упала с кровати.

— Уже Златокрылая, — пробормотала я, поднимаясь.

А на часах — четыре. Совсем ничего спала.

— Я же обещал, — светло улыбнулся Кайл. — Что снилось?

— Бред какой-то. У тебя ничего поблизости покушать нет?

Есть хотелось дико. И пить, пожалуй.

Вместо ответа Златокрылый как-то нехорошо ухмыльнулся.

— Скажу, если ответишь на один вопрос.

Спросонья, еще не отойдя от кошмара, я соображала слабо. И очень опрометчиво согласилась. Очень опрометчиво.

Кайл наклонился и убрал прядку с моего лица. Простое прикосновение отдалось сладкой усталостью, и я против воли покраснела. Не так уж темно было в комнате, лунный свет проникал через неплотные шторы.

— Я лучше, чем этот Белый?

Вот такого вопроса я меньше всего ожидала.

Уставилась на мужа. Сонливость слетела буквально мигом.

— Ты серьезно это спрашиваешь?

Кайл кивнул, не сводя с меня пристального взгляда.

— Ты ведь и сам все прекрасно знаешь.

— Хочу услышать.

Он явно издевался и с наслаждением наблюдал, как я краснею.

— Ладно, — вздохнула и закусила губу. — Ты — лучше, чем Андр.

И добавила, чуть подумав:

— Во всех смыслах.

— Вот как это у тебя получается? — Кайл притянул меня к себе и достал откуда-то вазочку с бутербродами и печеньем. — Ты как котенок, Блейк. Погладят, прижимаешься. Отпихнут, мяукнешь, и снова в ноги.

— Это плохо? Я не умею по-другому. Меня не очень часто гладили.

— О, — усмехнулся Кайл, — я это исправлю. Глаза слипаются, но жуем, да?

— Кушать хочется. Хватит меня тискать!

Сзади раздался скорбный вздох.

— Глупая, ты же могла погибнуть.

Я вдруг вспомнила ужас, охвативший меня, когда время замерло. Там, у бассейна. И осторожно прикоснулась к руке мужа.

— Когда Зейн на меня напал, он схватил меня за горло. И время вдруг замедлилось. Не для меня, ты же знаешь. Я не могла вернуть все на место и не могла дышать.

Кайл замер. Лишь руки его чуть крепче сжались.

— Тебе нужно контролировать силу, — спустя бесконечно долгое мгновение сказал он. — Пока я дома, займемся этим. И переведемся на факультет Погонщиков. А уж с Берр начнем практиковаться, когда я выйду.

— Твое зрение восстановится?

Мне вдруг стало стыдно: прошло уже столько времени с его возвращения, а я даже не поинтересовалась его здоровьем.

— Разумеется. Не дождутся, — хмыкнул он. — Через месяц вернусь на работу, и кому-то лучше схорониться сейчас. Зейну я уже обеспечил билет на пенсию, осталось объяснить кое-что Стерху.

— Ты знаешь, кто виновен в катастрофе? — Сон с меня мигом слетел. — И что теперь будет с Зейном?

— Хватит задавать вопросы, — нетерпеливо оборвал меня Кайл. — Жуй хорошо, подавишься.

Что я и сделала с великим удовольствием, заодно надавав по рукам Кайлу, тянущемуся к моим бутербродам. К моим! Он свои уже съел. Вообще настроение было, пожалуй, самым светлым за последние недели.

— А хочешь, что-то покажу? — хитро улыбаясь, спросил Кайл, когда я налила из графина воды, сочтя, что наелась.

Я прищурилась.

— Я как-то даже теряюсь…

— Соглашайся, Блейк. Тебе понравится.

— Ну показывай. — Я пожала плечами.

Он вернулся спустя минуту с большой корзиной, накрытой мягким клетчатым пледом.

— Что это? — Я с любопытством уставилась на мужа.

— Подарок для Эллы, — пояснил он.

— Значит, я права!

— Что?

— Ты признаешь, что мало времени уделяешь ребенку. И мало балуешь ее подарками.

— Я признаю, что ребенок пережил стресс, оставшись с тобой наедине на целую неделю, — слегка усмехнулся Кайл.

— Что-о-о?! — Я поперхнулась водой и закашлялась. — Да ты… Ну ты…

— Я должен ей это компенсировать. Вот, думаю, этого хватит. Животину, конечно, жалко, но куда уж деваться.

Я замерла и затаила дыхание, когда плед зашевелился. Уже было понятно, что Кайл купил что-то живое. И пушистое, наверное! Кажется, он сделал подарок не только Эльке, но и мне. В приюте не разрешали держать животных, а так хотелось. Хоть крыску, хоть котика. Да хоть рыбку в банке! Но правила есть правила. А здесь что-то большое…

Из корзинки показалась аккуратная рыжая лапка.

— Кошка! — Я едва не заверещала.

Следом за лапой высунулась и усатая морда. А еще — ушки с кисточками на кончиках.

— Кайл, это случайно не…

— Ага, — подтвердил мои догадки муж. — Привязался к Берр. Нашел ее на Дракониаде, когда мы летали патрулировать гонки. Я его в приют отвез, на карантин. Почистили его там, помыли, подлечили, привели в порядок. Можно выпускать к ребенку. Только объясни ей, что кот — это животное и мучить его нельзя.

— Элька ласковая, — отмахнулась я. — Она не причинит котику вреда.

А котик меж тем меня узнал и полез ласкаться. Тяжелый был, но такой пушистый! И мяукал, и урчал, когда я его гладила. И старательно обнюхивал, тыкаясь холодным носом мне в шею.

— Зайка, — улыбнулась я.