Больше, чем страсть - Джудит МакУильямс

Испуганная Маргарет молча смотрела на записку, не понимая, зачем понадобилось Друзилле писать ей.

Пожалуйста, мэм. — Он потряс запиской. — Мне надо обратно в конюшню.

— Ах да, — пробормотала Маргарет. Порывшись в ридикюле, она нашла шиллинг, который и отдала мальчишке в обмен на записку.

От такой огромной суммы он широко раскрыл глаза и, прежде чем убежать, несмело ухмыльнулся, словно боялся, что она передумает и потребует монету обратно.

Маргарет живо развернула послание и нахмурилась при виде почти неразборчивых строк. Каким бы дисциплинам ни обучалась Друзилла, чистописание явно к ним не относилось. Маргарет пришлось трижды прочесть её каракули, прежде чем она в них разобралась, а когда разобралась, то очень об этом пожалела. Расстроенно скомкав записку, она торопливо поднялась по ступеням к парадной двери,

— Граф дома, Комптон? — спросила Маргарет, едва тот отворил дверь.

— Нет, миледи. Граф еще не вернулся из Уайтхолла. «Это хорошо», — подумала Маргарет. Гораздо лучше, если ей самой придется иметь дело с поступком Друзиллы — чтобы Филипп не узнал ни об этом поступке, ни об участии в нем Маргарет.

Проскользнув в строгий кабинет Филиппа, она перечитала письмо Друзиллы в надежде, что, может быть, она неправильно его поняла. Увы, это было не так. В своем письме Друзилла снова и снова бессвязно повторяла, что ее родители твердо вознамерились разлучить ее с единственным человеком, которого она любит, и, поскольку Маргарет больше не желает оставаться их другом, Друзилла выбрала единственный путь, открытый для нее, и убежала из дома со своим верным возлюбленным.

— Проклятие! — пробормотала Маргарет, опускаясь в кресло, стоящее рядом с письменным столом.

Что там говорится в старой пословице насчет того, что нужно быть осторожным со своими желаниями — ведь они могут осуществиться? Ну вот ее желания осуществились. Ее изначальный план осуществился. А она ничего не чувствует, кроме досады и злости. Досады из-за того, что Друзилла оказалась такой легкомысленной простофилей. Убежать из дома! Злости из-за того, что Дэниелс оказался таким беспринципным и воспользовался наивностью Друзиллы. А ко всему этому примешивалось недовольство собой. Потому что она тоже воспользовалась наивностью Друзиллы и подтолкнула ее к этому необдуманному поступку. Хотя и оказалось в конце концов, что Маргарет не способна довести свой план мщения до конца, ее вина от этого не становилась меньше. Если бы она не поощряла Друзиллу, та никогда не решилась бы на такой поступок.

Маргарет вздрогнула в порыве раскаяния. Она ничуть не лучше Мейнуаринга, потому что решилась разрушить чью-то жизнь ради достижения собственной цели… Хотя, пожалуй, еще не поздно попытаться все исправить. Маргарет взглянула на каминные часы.

Если они убежали из дома, то должны направиться в Шотландию. А чтобы попасть в Шотландию, нужно ехать по Большому Северному тракту.

Маргарет быстро встала. Она сильно сомневалась, что у Дэниелса есть закрытый экипаж. Стало быть, экипаж ему пришлось нанять, а делается это обычно на станции почтовых карет в северной части Лондона.

Если повезет, она сумеет перехватить их до того, как они успеют выехать из города. В противном случае ей придется ехать за ними дальше. Должна же она как-то остановить их, Если это не получится, то несчастливое замужество Друзиллы будет на ее совести до конца жизни.

Но как может она пуститься в погоню? Практическая сторона ее натуры немедленно увидела все трудности этого предприятия. Ей нужны деньги, чтобы нанять лошадей и заплатить дорожную пошлину. А денег у нее нет. Только несколько монет, не больше. Кредит у всевозможных торговцев — да. Но вот наличные…

Маргарет устремила глаза на средний ящик письменного стола. Она однажды видела, как Филипп вынимал из этого ящика шкатулку, набитую банкнотами. Там ли еще эта шкатулка? А если там, сколько в ней денег? Хватит ли, чтобы заплатить за экипаж и лошадей? Не дав себе времени подумать, разумно ли она поступает, Маргарет выдвинула ящик и достала шкатулку. Увы, она была заперта. Она быстро сравнила этичность взлома и катастрофу, грозящую Друзилле, и решила пожертвовать замком.

При мысли о том, что подумает Филипп, когда все обнаружится, она ужаснулась. Ничто из происходящего не обрадует его. Но если Друзилле удастся убежать из дома, а участие Маргарет в этой скандальной истории станет известно, он обрадуется еще меньше.

Схватив со стола серебряный нож для вскрытия писем, Маргарет подсунула его тонкий кончик под замок и повернула, Красивая шкатулка красного дерева треснула. К счастью, внутри оказался сверток бумажных денег, показавшийся неопытному взгляду Маргарет достаточным, чтобы финансировать с полдюжины побегов, погонь и спасений.

Она ненадолго задумалась — не написать ли Филиппу записку с объяснением, но не смогла решить, что же именно написать. «Пожалуйста, простите, что я украла у вас деньги, но мне они понадобились, чтобы остановить наивную молодую девушку, решившую убежать из дома, чего она ни за что не сделала бы, если бы я первая не заронила мысль об этом в ее голову»? Или: «Уехала в Шотландию, скоро вернусь»? А может быть, так: «Я поняла, что люблю вас, и уехала, чтобы помешать моей единокровной сестре выйти замуж не за того, за кого нужно, и лишиться возможности выйти за того, кого она полюбит»?

Маргарет поморщилась. Она хорошо представляла себе его реакцию на ее признание в любви. Нет, самое лучшее — это сказать Комптону, что она намеревается нанести визит Мейнуарингам и придет домой позже. Вдруг ей удастся вернуться с Друзиллой до того, как девушку хватятся? А как она станет объяснять взломанный замок?.. Может, потом что-нибудь придет в голову.

Она сунула сломанную шкатулку в ящик и схватила свой ридикюль. В спешке она умудрилась рассыпать его содержимое по полу. Она поспешно сунула в ридикюль пачку денег и свои вещи, потом бросилась из кабинета в твердой решимости отыскать Друзиллу и вернуть ее матери как можно скорее.

Глава 21

— Один момент, Чедвик. Мне нужно с вами поговорить. Филиппу страшно хотелось уйти, но он подавил это желание и стал ждать, когда Питершем подойдет к нему. Несмотря на то что Питершем наотрез отказался голосовать за законопроект, он был старым другом его отца и заслуживал уважения.

— Пойдемте куда-нибудь, где мы можем поговорить наедине.

Питершем двинулся сквозь толпу, заполнявшую помещение парламента, и вышел в маленький вестибюль.

Когда они наконец остались одни, Питершем начал не сразу. Он несколько раз откашлялся, а потом дернул себя за ухо, словно ожидая вдохновения,