История монголов (сборник) - Никита Яковлевич Бичурин

не смеет пройти по тому месту, на котором пребывал двор, пока заметны следы огня, который там был разведен. В этот день какие-то сарацины встретились с монахом на дороге, вызывая его и споря с ним. Так как он не умел защититься при помощи доводов и они стали над ним насмехаться, то он хотел наказать их плетью, которую держал в руке, и достиг того, что вышеупомянутые слова его и поступки были доведены до двора и нам было приказано, чтобы мы остановились с другими послами, а не перед двором, где мы останавливались обычно.

Я же все надеялся, что приедет царь армянский[274]. Также около Пасхи прибыл некто из Болата, где живут те немцы, ради которых главным образом я отправился туда; он сказал мне, что этот немецкий священник должен прибыть ко двору. И поэтому я не поднимал никакого вопроса пред Мангу о том, оставаться ли мне или уехать; и сначала он дал нам позволение пробыть там только два месяца; а уже прошло четыре месяца, даже пять. Именно это происходило около конца мая, а мы оставались там весь январь, февраль, март, апрель и май. Я же, не слыша никаких известий про царя или упомянутого священника и боясь, что нам придется возвращаться зимою, суровость которой мы испытали, поручил спросить у Мангухана, что он хочет делать с нами, так как мы охотно остались бы там навсегда, если ему это было бы угодно; если же нам надлежит вернуться, то нам легче вернуться летом, чем зимою. Хан тотчас послал ко мне, приказывая мне не отлучаться, так как на следующий день он хочет поговорить со мною. Я же ответил, что если он хочет говорить со мною, то пусть пошлет за сыном мастера Вильгельма, так как мой толмач был неудовлетворителен. Тот же, кто говорил со мною, был сарацин и ездил послом к Вастацию. Подкупленный его подарками, он посоветовал Вастацию отправить послов к Мангу-хану, чтобы оттянуть время, так как Вастаций полагал, что они немедленно должны вступить в его землю. И тот послал, а когда узнал их, то мало заботился о них и не заключал с ними мира, и они еще не вступали в его страну, да и не смогут этого, лишь бы он осмелился защищаться. И они никогда никакой земли не брали силою, а только коварством; и так как люди заключают с ним мир, то они во время этого мира разоряют их. Затем он стал усиленно расспрашивать про папу и короля франков и о дорогах, ведущих к ним. Монах же, слыша это, тихонько внушил мне не отвечать, так как сам хотел похлопотать о том, чтобы его отправили послом; поэтому я замолчал, не желая отвечать сарацину. И он сказал мне какое-то обидное слово, за которое священники-несториане хотели жаловаться на него и его убили бы или крепко поколотили бы, но я не пожелал этого.

Глава сорок седьмая

О прорицателях и колдунах у татар; об их обычаях и дурной жизни

Итак, прорицатели, как признал сам хан, являются их жрецами и все, что они предписывают делать, совершается без замедления. Я опишу вам их обязанности, насколько я мог узнать про это от мастера Вильгельма и от других лиц, сообщавших мне правдоподобное. Прорицателей много, и у них всегда имеется глава, как бы папа (роntifex), всегда располагающий свое жилище вблизи главного дома Мангу-хана, перед ним, на расстоянии полета камня. Под охраной этого жреца, как я упомянул выше, находятся повозки, везущие их идолов. Другие прорицатели живут сзади двора, в местах, им назначенных; к ним стекаются из различных стран мира люди, верующие в их искусство. Некоторые из них, и в особенности первенствующий, знают нечто из астрономии и предсказывают им затмение солнца и луны. И когда это должно случиться, весь народ приготовляет им пищу, так что им не должно выходить за двери своего дома. И когда происходит затмение, они бьют в барабаны и другие инструменты, производя великий шум и крик. По окончании же затмения они предаются попойкам и пиршествам, обнаруживая великую радость. Они указывают наперед дни счастливые и несчастные для производства всех дел; отсюда татары никогда не собирают войска и не начинают войны без их решительного слова; они [татары] давно вернулись бы в Венгрию, но прорицатели не позволяют этого. Они переправляют между огнями все посылаемое ко двору и имеют от этого надлежащую долю. Они очищают также всякую утварь усопших, проводя ее через огонь. Именно, когда кто-нибудь умирает, все принадлежавшее ему отделяется и не смешивается с другими вещами двора, пока все не будет очищено огнем. Так, видел я, поступили с двором той госпожи, которая скончалась, пока мы были там. Отсюда брату Андрею и его товарищам надлежало пройти огнями по двум причинам: во-первых, они несли подарки, во-вторых, эти подарки были назначены лицу уже умершему, а именно Кен-хану. От меня ничего подобного не требовали, так как я ничего не принес. Если какое-нибудь животное или что-нибудь другое упадет на землю, пока они проводят это таким образом между огней, то это принадлежит им. Также в девятый день мая месяца они собирают всех белых кобылиц стада и освящают их. Туда надлежит собраться также и христианским священникам с их кадилом. Затем они выливают новый кумыс на землю и устраивают в тот день большой праздник, так как считают, что они пьют тогда впервые новый кумыс, как у нас поступают в некоторых местностях с вином в праздник св. Варфоломея или св. Сикста и с плодами в праздник св. Иакова или св. Христофора. Прорицателей зовут также, когда родится какой-нибудь мальчик, чтобы они предсказали судьбу его; зовут их и когда кто-нибудь захворает, и они произносят свои заклинания и решают, естественная ли это немощь, или она произошла от колдовства. По этому случаю женщина из Меца, о которой я упомянул выше, рассказала мне нечто удивительное.

Однажды сделали подарок из очень драгоценных мехов, которые были назначены ко двору той госпожи, которая была христианкой, как я сказал выше, и прорицатели пронесли меха между огней, взяв из них более чем им следовало бы. Одна женщина, под надзором которой была сокровищница госпожи, обвинила их перед ней за это; поэтому госпожа выразила им порицание. После этого вышло так, что госпожа начала хворать и испытывать какие-то внезапные страдания в различных членах тела. Позвали прорицателей, и они, сидя издалека, приказывали одной из девушек положить руку на место боли и сорвать то, что она найдет. Тогда та вставала, делала так и