Пещера Черного Льда - Джулия Джонс

Аш вздрогнула. Иногда ей казалось, что Марафис это сделал только ради того, чтобы эта новость дошла до нее и вселила в нее страх.

Решив, что не станет бояться, она направилась на юг через мясной рынок. Увидев впереди бледные высокие очертания Рога и Кости, она не отвела глаз. Это были единственные строения Крепости Масок, видимые на таком расстоянии.

Аш знала, что Рог скроется из виду, стоит ей только пройти несколько улиц на север, но она еще не нашла во всем городе ни одного угла, закоулка или щели, откуда не была бы видна Кость. В каком-то смысле это было даже хорошо. Аш только стоило взглянуть на южный небосклон, чтобы вспомнить о причине своего побега.

Она еще немного задержала взгляд на крутых кровлях, мерцающих сторожевых башнях и кованых железных куполах южного квартала. Крайней его точкой были Тупиковые ворота.

Тупиковые. Построенные последними из четырех городских ворот и менее всех используемые. Аш много раз воображала себе, каково будет пройти под их каменным сводом на горный склон, куда они выходят. Ворота были единственным, что связывало ее с матерью, единственным, что у них было общего. Они обе прошли через эти ворота.

Аш задержала дыхание. Все ее детские мечты начинались с того, как она выйдет за Тупиковые ворота. Она представляла себе, как придет к тому месту, где ее бросили, как разгребет руками щебенку и сухую траву и найдет то, что до нее никто не находил. Обрывок пергамента, заржавевший медальон, лоскуток — то, о чем она могла бы сказать: «Это принадлежало моей матери». В более смелых мечтах найденная ею вещь позволяла открыть, кем была ее мать, и Аш, обшарив весь город, отыскала ее — теплую, сияющую, добрую-добрую... только лица у нее никогда не было. Аш горько улыбнулась. Теперь-то она знала цену былым мечтам.

Не осталось для нее никакой памяти на Смертельной горе. Мать бросила свое дитя на погибель и не стала бы оставлять ничего, что могло бы ее выдать. Тяжкий грех против Творца — бросить вот так здорового младенца. Если даже она обронила что-нибудь — шпильку, ленту или обрывок кружева, — то за шестнадцать лет талые снега давно унесли это прочь.

Аш продолжала смотреть на юг. Если она и найдет там что-нибудь, то не сможет определить, кому это принадлежало, притом это небезопасно. Тупиковые ворота находятся слишком близко от Крепости Масок. Через них ходят только пастухи с овечьими стадами, охотники, идущие в Облачную Обитель, или знахари, собирающие горные травы. Ее сразу заметят, как только она подойдет к воротам.

Несмотря на все это, Аш по-прежнему шла на юг. Пять дней прошло с ее побега — достаточно, чтобы Рубаки притомились и ослабили бдительность. Они ведут свои розыски по всему городу. Не могут же они выставить стражу на каждом углу и каждой рыночной площади. «Я только подойду поближе и посмотрю», — сказала себе Аш. Теперь полночь, и она доберется туда до рассвета. Надо только держаться подальше от крепости и сторожевых башен, тогда все будет в порядке.

Аш незаметно для себя прибавила шаг. Она шла, опустив голову и придерживая рукой капюшон, чтобы избежать чужих взглядов. Дойдя до городка из гнилых кольев, лосиных костей и натянутых на них шкур, притулившегося у западной городской стены, она свернула в обход. Запах оленьего жира, навозного дыма и тысяч немытых тел мог отпугнуть любого. Даже с безопасного расстояния Аш видела черный круг земли, оттаявший от тепла и отбросов.

Чем дальше она продвигалась на юг, тем чище становился город. Узкие улочки уступили место широким проездам и гладко вымощенным площадям. Ярко освещенные таверны и веселые дома сменились каменными особняками с наглухо закрытыми ставнями и бронзовыми дверьми. Все меньше уличных женщин грелось около угольных жаровен, все меньше пьяниц мочилось у стен. Даже снег под ногами стал светлее — не совсем белым, но хотя бы серым.

Целых пять минут Аш шла мимо неосвещенного Суда Четырех, где разбирались все преступления, кроме измены. Его построил десятый правитель Левик Криф, прозванный Полукоролем, и его эмблема — полумесяц, сияющий над острым пиком Смертельной горы, — украшала каждый карниз и выступ здания. Убедившись, что за ней никто не следит, Аш прислонилась спиной к черному от сажи камню. Она начинала уставать, и гвоздики ее «шлюхиных сапог» больно впивались в пятки. Аш проклинала перекупщицу, продавшую ей эту обувку, а заодно и всех на свете шлюх. Она уже начинала сомневаться в правильности этой своей прогулки к Тупиковым воротам.

Впереди лежало большое открытое пространство, огороженное поставленными торчком камнями и известное как Кольцо Страха. Шесть деревянных Т-образных виселиц в его середине чернели на фоне неба. В городе Венисе правосудие вершилось быстро: приговоренных мужчин и женщин прямо из здания суда вели в каменный круг и казнили на виду у всего города. Не через повешение — палачи судей-баронов были мастерами ножа, а не веревки. Их вздергивали на виселицу уже мертвыми на поживу воронам.

Пять виселиц пустовали, и только на одной, как пустой мешок, болталось чье-то маленькое тело. Налетел ветер, и оно закачалось на поскрипывающей веревке.

Аш попятилась прочь вдоль стены, потеряв вдруг всякую уверенность. Ее побег был ошибкой. Ей некуда идти, не от кого ждать помощи, у нее нет никаких планов, кроме необходимости выжить. Скоро у нее выйдут все деньги... что тогда? Она ничего не умеет делать, ее приметы известны всему городу, и многие гвардейцы знают ее в лицо. Откинув капюшон, Аш уставилась на виселицы. Голова у нее горела, и только что обрезанные волосы кололи кожу. Аш скучала по уютным стенам своей комнаты, по болтовне Каты, горячим ваннам, вкусной еде и одежде без грубых швов — по всей прошлой жизни.

Она решительно оттолкнулась от стены. Она сделала свой выбор пять дней назад, и сдаваться только из-за того, что она устала, и у нее болят ноги, и ей не нравится то, что она видит впереди, было бы глупо. Она дойдет до Тупиковых ворот, как решила, и увидит место, где ее сперва бросили, а потом нашли.

Карр! Карр!

Тень ворона скользнула по лицу Аш, заставив ее содрогнуться. Большая птица, слетев с кровли Суда Четырех, устремилась в каменный круг, сложила крылья и поймала воздушный поток, вознесший ее почти по прямой рядом с занятой виселицей. Поравнявшись с лицом трупа, ворон клюнул его. Громко щелкнуло порванное сухожилие. Зажав в клюве лакомый кусок, ворон захлопал крыльями, сел на вершину виселицы, подкинул свою добычу в воздух и проглотил.

Мышцы его шеи заработали, проталкивая мясо. Он глядел на Аш и кивал, кудахча, как наседка.

Иди сюда, попробуй, как бы говорил он. Это вкусно.

Аш не хотелось идти, но она почти помимо воли сделала шаг, потом другой. Снег, вязкий от смолы и крови, лип к ногам. Луна заливала огромный круг жидким серебром. Ветер стих, и Аш впервые за ночь почувствовала, что ей хорошо. Ворон, черный, как задняя стенка очага, все так же ворковал и кудахтал.