Ева. Минус на минус - Инна Георгиева

– О чем ты жалеешь в этой жизни, сын мой?

Тот из последних сил откроет глаза и просипит в ответ:

– Что не успел передать горячий привет капитану рейса ХХYYY…

А вот мне, кстати, пилот понравился. С ним хотя бы не скучно было. К тому же теперь я знала, что, если однажды нам придется улетать от огнедышащей Годзиллы – с этим чуваком мы точно улетим. Ему бы в голливудских блокбастерах сниматься, ну там, где огромный среднемагистральный авиалайнер в последние секунды улетает из горящего аэропорта. Эффектно, красиво: шасси втянул – и свечкой вверх. Я думала, выпрыгнем где-то на орбите. Нет, ну а что? Оттуда уже с парашютом прыгают, чем мы на своем аэробусе хуже? Короче, весело было. Правда, только для меня, но я-то привыкшая к виражам – и не такое на метле выделывала. А вот Алекс вцепился в подлокотники так, что костяшки побелели, и поглядывал на меня с тихим ужасом. Наверное, боялся, что я вот-вот распаникуюсь. Наивный! Да при таких перегрузках это в принципе невозможно: тут не то что кричать – говорить трудно! Желудок сжимается комочком и подступает к горлу, в глазах темнеет, в ушах гнусно скрипит – какие слезы?! Сидишь себе тихонько и молишься!

Слава богу, это хотя бы недолго продолжалось. По моим ощущениям, минут семь, а потом самолет резко перешел в горизонтальное положение и полетел по прямой. Очередь в туалет тут же выстроилась по всей длине коридора. Похоже, народ здорово переволновался. Кто-то называл летчика бывшим военным, налетавшем часы на «харриере», кто-то просто редкостным дебилом. Я радовалась как дитя, издевательски шептала Алексу в ухо:

– Пускай дядя повторит катапульту! – и представляла, как мы будем садиться.

Кстати, не зря представляла, ибо это тоже было круто. Мы не пошли на посадку – мы рухнули вниз с твердым намерением пропахать гузном целину. Алекс прохрипел:

– Твою ж мать! – и больше до самой земли рот не открывал.

Но пилот оказался действительно опытным. И самолет крепким – не развалился по дороге. Мы красиво бухнулись на шасси, шустро прокатились по посадочной полосе и четко пришвартовались к «рукаву» аэропорта. Мгновение в салоне стояла тишина, а потом она взорвалась шумом аплодисментов. Никто не жаловался, никто не плакал и не возмущался. Все были тупо рады, что остались в живых. И клялись себе вслух, что больше никогда, ни за что не воспользуются услугами этой авиакомпании.

Учитывая разницу во времени, когда мы прошли регистрацию и забрали багаж, в Пекине «настучало» восемь вечера. Поезд отправлялся в девять, потому, выскочив из аэропорта, мы поймали такси и тут же помчались на вокзал. По дороге еще в пробке постояли, так я за это время Алексу чуть мозг не выела.

– Не успеем… Не успеем! Надо было на метле лететь! – бормотала вполголоса. Ну да! Я – патологическая зануда, повернутая на пунктуальности, сама знаю. И ему вовсе не нужно было это повторять! А еще целовать, чтобы рот закрыть! То есть я-то как раз особо не возражала, но водитель в зеркало заднего вида уже косился! Поберегли бы психику новых сограждан: в Китае девушки на людях (если, конечно, верить тем скромным познаниям, которые я успела почерпнуть из Интернета перед вылетом) чем-то напоминают пугливых колибри. Они скромные, тихие и почти незаметные рядом со своими мужчинами. Их нельзя хватать за руки и целовать без предупреждения, да еще на глазах у посторонних!

Короче, пока до вокзала доехали, Алекс окончательно испортил мне репутацию. Я выскочила из машины красная, как вареная креветка, с такими же выпученными глазами и когтистыми лапками, прижатыми к груди, и заявила, что раз он такой паразит, то пускай теперь тащит мой рюкзак. А в результате на меня его надели почти силой, еще и по заднице хлопнули, для придания ускорения. Так что в поезде мы не разговаривали. И сидели отдельно: я – в обществе пожилой семейной пары из Пекина, Алекс (зараза!) рядом с близняшками из Дандона. Девчонкам было лет по шестнадцать, и даже невооруженным взглядом было понятно, что от моего заклинателя они в полном восторге. Я скрипела зубами, бросала на троицу гневные взгляды и мысленно обещала Алексу все кары небесные, начиная с кастрации.

В результате мечты о мести так увлекли, что я едва не проехала нашу остановку. Спохватилась, только когда Алекс вдруг образовался перед самым носом.

– Что? – подняла на него ехидный взгляд. – Извиняться пришел?

– Да нет, – пожал плечами гаденыш. – Уточнить: желает ли девушка остаться в Китае или предпочтет ознакомиться с красотами Северной Кореи?

– Ты о чем вообще? – буркнула, гневно выделяя каждое слово.

Алекс хмыкнул и кивнул в окно:

– Мы в Дандоне. Остановка пятнадцать минут. Выходить собираешься?

Я покосилась на пейзаж, хорошо освещенный фонарями: поезд действительно стоял. Чувствуя себя полной дурой, вскочила, подхватила рюкзак с соседнего места и уже хотела было извиниться перед Алексом (ну, как-нибудь скромненько выразить свою признательность за то, что не дал уехать в Пхеньян), когда заметила в тамбуре знакомые лица и прикусила язык. Близняшки никуда не делись. Весело хихикая, они поглядывали на парня и явно ждали от него каких-то действий.

– У тебя шнурок развязался, – указал Алекс на мои ботинки и протянул руку. – Давай рюкзак подержу…

– Не надо! – рыкнула, забрасывая сумку на плечо и пулей устремляясь к выходу. Локтями растолкала китайских школьниц, выпрыгнула на платформу, сложила руки на груди и мрачно уставилась на здание вокзала. Куда бежать дальше, просто не знала: город-то незнакомый, а я даже названия отеля, где Шурик нам номера забронировал, не могла вспомнить. Сам он, кстати, вышел чуть погодя. Подозвал близняшек, поговорил с ними о чем-то, поржал, забрал салфетки с номерами телефонов и наконец вернулся ко мне.

– Эй, ведьма, – шепнул на ухо из-за спины, почти уткнувшись подбородком в плечо, – ты чего такая злая?

Я обернулась и уставилась на парня яростным взглядом: он еще спрашивает?!

– Давай, улыбнись, – аккуратно приобнял меня за талию Алекс. – На тебя смотреть страшно.

Я дернулась, сбрасывая его руку:

– Улыбнуться? С какой это стати? Не всех же сегодня ждет веселое приключение в компании симпатичных представительниц местного населения!

– Если ты намекаешь на эту парочку, то не было у меня с ними ничего. И не будет. Зато теперь ты знаешь, как на самом деле ведут себя китайские девушки. Эй, – видя, что я как-то не слишком удовлетворилась ответом, он наклонился и с озабоченным видом уставился мне в глаза, – ты что, обиделась?

– Я не обижаюсь, – прошипела сквозь зубы. – Я запоминаю!

Он заржал и покачал головой:

– Ревнивая моя ведьма…

Потом вдруг бросил рюкзак на платформу и опустился передо мной на корточки.

«Мамочка!..» – пронеслось в голове, и я с перепугу уперлась ладонями парню в плечи. Кажется, испугалась, что он прямо сейчас на меня и бросится, из позиции «на старт». Снизу послышался фырк, и Алекс принялся не слишком ловко шнуровать мой ботинок.

– Честное слово, как ребенок, – произнес чуть погодя, выпрямляясь.

Я опустила глаза и пригляделась: отличный бантик получился! С таким классным узлом, что его запросто можно было использовать в такелажном деле.

– Спасибо, конечно, – пробормотала, задумчиво поправляя брюки, – но этот ботинок я теперь сниму только с помощью ножниц.

– Не переживай, ведьма. Я покажу тебе один фокус.

И от этих слов, сказанных урчащим низким голосом, у меня покраснели уши.

– Как это у вас нет мест?! – прорычала я.

Молодой китаец за стойкой регистрации опасливо поежился:

– Ну одно есть…

– Мне не нужно одно! Мне нужны те два отдельных номера, которые были заказаны вчера! Мы перезванивали и уточняли – они должны быть в наличии!

– Д-да… – промямлил работник отеля. – Вчера они были свободны, но сегодня остался только один…

– Мы их забронировали! Оба!

– У нас бронь считается действительной только после частичной предоплаты…

– Но мы заплатили! – рявкнула, едва сдерживаясь, чтобы не броситься на парня с кулаками. Обернулась к Алексу, со скучающим лицом наблюдающему за моим сражением с несправедливостью мира, и грозно уточнила: – Мы ведь заплатили?!

– Да, – кивнул заклинатель. – Я сделал перевод.

– П-понимаете, – малость заикаясь, попытался объяснить юноша за стойкой, – вчера была пятница, день перед выходными, вы сделали перевод в иностранной валюте, из другого государства… деньги просто не успели дойти. Мы вынуждены были отдать ваш номер…

– Но что же нам теперь делать?!

– Э… как я уже сказал… один свободный остался… Правда, там только одна кровать, но есть кресло, и оно раскладывается.

– Мм… – гневно прорычала я, подступая к братцу. – Что скажешь?

– Ну, – философски пожал плечами он, – все не так плохо. Нас вообще могли выставить на улицу.

– То есть ты предлагаешь так все и оставить?! – Я воинственно сузила глаза. Соколов окинул меня насмешливым взглядом, поднял ладони, словно взвешивая на каждой что-то тяжелое, и задумчиво пробормотал: