Миклухо-Маклай. Две жизни «белого папуаса» - Даниил Тумаркин

Утром 3 апреля урумбай подошел к Айве, и путешественник услышал от Иосифа Лописа более точную версию происшедших событий. По словам Лописа, нападение было устроено сообща людьми, живущими в заливе Бичару и на островах Наматате и Мавара, причем одним из главных организаторов этого предприятия был Саси — капитан Мавары. Они, по-видимому, сговорились с некоторыми серамцами из команды урумбая, оставленными для охраны домика ученого, и когда Лопис приказал открыть огонь по нападавшим, те стреляли холостыми зарядами.

Около острова Наматате стоял на якоре макасарский падуакан, прибывший для меновой торговли с ковиайцами, Лопис с Ахматом и одним из матросовсерамцев отправился в маленькой лодке на это судно и уговорил его капитана послать на берег вооруженных людей, чтобы прекратить резню и спасти хоть часть имущества путешественника. Когда макасарцы прибыли в Айву, бичарцы уже ушли, а папуасы с Наматоте и Мавары занимались дележом добычи. Увидев вооруженных моряков, они не стали сопротивляться, когда Лопис с макасарцами собрали остатки вещей «белого господина» и перевезли их на падуакан.

8 апреля капитан падуакана сообщил Миклухо-Маклаю, что вследствие недавних событий боится здесь оставаться и отправляется для торговли на острова Кей или Ару. Путешественник послал с ним письма, а также два ящика с заспиртованными препаратами и черепами для передачи голландским властям.

В письме «командиру правительственного корабля на рейде Гесира», посланном 9 апреля с капитаном падуакана, Миклухо-Маклай сообщил: «Папуасы ограбили мою хижину. Я нахожусь в затруднительном положении и имею честь просить Вас без опоздания прибыть за мною в Айдуму»[553]. Но когда прошел первый шок от разбойного нападения, Николаю Николаевичу стало обидно покидать Папуаковиай менее чем через два месяца после высадки и он ограничился тем, что перевел свою «резиденцию» из Айвы на северный берег острова Айдума, поближе к стоявшему на якоре урумбаю, где, по его мнению, он будет в большей безопасности, чем на «материке». Здесь для путешественника построили маленькую хижину, в которой едва поместились его койка, стол и стул. Возле хижины туан пути сразу начали селиться папуасы с ближайших островов. Между тем условия для научной работы серьезно ухудшились, так как исчезли или были повреждены многие метеорологические приборы и инструменты для анатомических и антропологических исследований. Кроме того, нападавшие унесли почти весь запас хинина, без которого было крайне опасно оставаться в этой нездоровой местности.

Непредвиденное обстоятельство заставило путешественника срочно расстаться с Берегом Папуаковиай. Утром 23 апреля Миклухо-Маклай узнал, что капитан Мавары — главный зачинщик резни и грабежа в Айве — находится в одной из парусных лодок, стоящих возле урумбая. Одержимый желанием отплатить обидчику, Николай Николаевич в сопровождении своих наиболее доверенных людей с заряженными ружьями немедленно прибыл на урумбай и громко потребовал, чтобы капитан Мавары поднялся на борт. После неоднократно повторенного приказания бледный, дрожащий капитан подчинился. «Я встал, вынул револьвер, — говорится в полевом дневнике путешественника, — и, подойдя к капитану Мавара, приставил револьвер к лицу его и сказал стоящим вокруг меня людям урумбая очень громко, чтобы <…> люди на берегу слышали бы мои слова: "Этот человек с радьей Наматоте разграбили мои вещи в Айве, поэтому вяжите его, я его беру с собой, и г. резидент в Амбоине скажет, что с ним сделают!" <…> Арестование произвело большое впечатление на всех, особенно на папуасов на берегу, и я был одинакового мнения с моими людьми, что не следует теперь терять время и, не отлагая до завтра, уйти в море»[554]. Не дожидаясь, пока папуасы попытаются освободить Саси, Миклухо-Маклай приказал перенести свои вещи из хижины на урумбай и к полудню при попутном ветре судно находилось уже далеко от Берега Папуаковиай.

К эпизоду с захватом капитана Мавары Миклухо-Маклай возвращался неоднократно — в статьях на русском, французском и английском языках, в письмах и публичных выступлениях, -изменяя фактические детали и прибавляя драматические подробности, призванные показать его смелость, неустрашимость и находчивость в «Зазеркалье» — мире первобытных людей. Например, в версии дневника, подготовленной в 1886 году к печати, рассказывается, как путешественник, пройдя с двумя помощниками по берегу острова мимо толпы папуасов, приблизился к лодке, в которой находился капитан Мавары, откинул скрывавшую его циновку, «схватил капитана за горло и, приставив револьвер ко рту, приказал <…> связать ему руки»[555]. Так, Николай Николаевич вносил свою лепту в развитие мифологических представлений о себе, возникших в России и за ее рубежами.

Каковы же научные результаты второй экспедиции Миклухо-Маклая на Новую Гвинею? «Главное соображение, маячившее передо мной как цель этого путешествия, — писал он в статье, опубликованной в батавском научном журнале, — было желание составить ясное суждение об антропологическом положении населения юго-западного берега в сравнении с туземцами северо-восточного побережья Новой Гвинеи»[556]. Николай Николаевич пришел к выводу, что обитатели Папуаковиай подобно обитателям Берега Маклая принадлежат к папуасской расе, хотя между ковиайцами встречаются люди смешанного происхождения — потомки малайцев (так называл ученый представителей всех береговых народов Малайского архипелага) от местных женщин. Но если в антропологическом отношении население обоих районов оказалось близким друг к другу, то в их образе жизни обнаружились существенные различия.

«Хотя папуасы Берега Маклая живут совершенно изолированно от других рас и не знают ни одного металла, — писал он в той же статье, — они строят своими каменными топорами относительно очень удобные, иногда и большие хижины. Вблизи от своих многочисленных и красиво устроенных деревень они старательно обрабатывают свои плантации, круглый год снабжающие их пищей. Кроме собак, в деревнях видно много свиней и даже кур. Вследствие их оседлого образа жизни и дружественных отношений между многочисленными деревнями войны происходят реже, так что постоянное чувство опасности почти исчезло».

Что же касается береговых жителей Папуаковиай, живших в постоянном страхе за свою жизнь, то они были вынуждены «постоянно скитаться из одной местности в другую то в поисках морских животных и для ловли рыбы, то чтобы бродить по лесам для сбора немногих плодов, листьев или кореньев»[557]. Вследствие длительных контактов с жителями Молуккских островов у папуасовковиай появились железные орудия труда и холодное оружие, кремневые ружья, получили некоторое распространение малайские одежда и украшения, они познакомились с алкогольными напитками и курением опиума. Но, как установил Миклухо-Маклай, они «оттого не стали ни богаче, ни счастливее»[558]. Путешественника заинтересовало, почему эти папуасы ведут, по его выражению, «такую жалкую жизнь», и он нашел, как ему показалось, ответ на этот вопрос.