Повседневная жизнь российского спецназа - Ирина Дегтярева

— Попали мы с тобой, Агатик. — Он обнял собаку за шею. — А ты молодец, все правильно сделал.

— Курохтин, к начальнику заставы! — крикнул дежурный.

— Ну вот, начинается, — вздохнул Сергей.

Зашел в кабинет начальника, вытянулся по стойке «смирно».

— Объявляю вам с Агатом благодарность, — вдруг сказал начальник заставы. — Отличная работа. Все сделали четко, по инструкции. Молодцы.

О том, что после армии они с Агатом пойдут служить в милицию, Сергей и не сомневался. Вернулись домой и стали служить во вневедомственной охране. Несколько раз Сергей проходил сборы кинологов в Звенигороде и Нальчике.

Поехал в отпуск в Латвию. С неохотой расставался с Агатом, оставляя его дома на попечении брата.

В купе с Сергеем была девушка. Познакомились. Она ехала в Ригу. Обменялись телефонами. Во время отдыха Сергей то и дело вспоминал свою попутчицу: «Надо позвонить, когда приеду, а вдруг и она меня запомнила?»

Она тоже запомнила. Сразу узнала его голос по телефону. Встретились в Москве и прожили с тех пор вместе восемнадцать лет. У них родились две дочки. Старшей теперь семнадцать, младшей одиннадцать…

Впервые про СОБР Курохтин услышал от друга, Алексея Шишкина, который служил в ОМОНе.

— Сергей, там со временем планируется создать питомник служебных собак. Это как раз для тебя.

Смерть Агата Сергей переживает до сих пор, а тогда, когда потеря друга была свежа в памяти и в душе, Сергей даже думал, что не сможет заниматься собаками, не сможет принять нового щенка, все будет сравнивать с необыкновенным, самым лучшим — Агатом.

Но жизнь шла своим чередом. Курохтин поступил бойцом в СОБР. Обычным бойцом, не кинологом. Собаку новую не заводил. Дома условия не позволяли. И он ждал, когда же подмосковный СОБР немного встанет на ноги, появится возможность создать долгожданный питомник.

В качестве бойца СОБРа Курохтин участвовал в событиях 1993 года. А в декабре 1994 года — в штурме Грозного.

Двадцать пять дней собровцам пришлось ночевать в открытом «Урале». Никакого снабжения в Грозном. Голодали. Одну банку тушенки делили на двое-трое суток. Худые, немытые. И обстреливали их и подрывали. Товарищи из других подразделений гибли у них на глазах…

Группу подмосковного СОБРа ввели на молокозавод. Командир отправился на совещание. Кроме собровцев, на территории завода расположились танкисты и минометная батарея.

Только собровцы зашли на территорию, как начался минометный обстрел. Бросились в укрытие, пытаясь сориентироваться, понять, откуда ведется огонь. Спрятались за какими-то ящиками. Наша минометная батарея ответила боевикам, погасила огневые точки.

Прибежал командир:

— Вы где прятались?! За этими ящиками? Вы знаете, что в них мины?!

Через неделю немного обустроились, история с минометным обстрелом начала забываться. К собровцам ходили местные — дети и женщины. Оборванные и голодные. Собровцы делились с ними последним.

Курохтин видел голодных детей и часто думал о своих дочках. Как можно так с детьми? Они-то за что страдают? Неважно, чеченцы или русские, — он старался помочь любому. Пришла русская старушка. Курохтин дал ей хлеба и банку тушенки.

— Сынок, я с утра на кладбище ходила, к деду своему на могилку. А там из земли какие-то трубы торчат. К чему это их воткнули? Вчера еще не было.

Курохтин доложил командиру о том, что говорила старушка.

Группа разведки отправилась на кладбище, которое находилось метрах в четырехстах от места дислокации собровцев. Вернулись, стали рассказывать:

— Пришли, а там минометы установлены. Наверное, гады к вечернему обстрелу готовились. В нашу сторону направлены. Ну, мы, конечно, оставили им там подарки, а вечером надо еще засаду устроить. Старушка-то нас выручила.

И тем же вечером вся группа боевиков была уничтожена.

Бойцом Курохтин выезжал в составе группы собровцев в Буденновск, когда банда Шамиля Басаева захватила больницу.

В том же 1995 году командир СОБРа полковник Рябинков дал команду создавать питомник, чего так долго ждал Курохтин. Выделили небольшие средства, и собаки стали помогать собровцам в службе в Подмосковье, а со второй чеченской кампании — выезжать в командировки с кинологами.

Полковник Рябинков определил задачи для кинологов в СОБРе — натаскивать овчарок на задержание, захват вооруженных преступников, розыск взрывчатых веществ и наркотиков.

На наркотики собак натаскивают в процессе игры с апортировочным предметом — любимой игрушкой. В него понемногу вшивается запах-образец — несколько граммов героина или другого наркотика. Разыскивая игрушку, собака запоминает запах. Привыкания к наркотику у собаки такой способ дрессировки не вызывает, хотя какие-то частички вещества собака вдыхает. Поэтому на таможне из-за интенсивности работы собак быстрее списывают. А в СОБРе выезды, связанные с наркотическими веществами, происходят около одного-двух раз в неделю, так что и время службы собак более длительное.

Курохтин постоянно находился на площадке, сам тренировал собак и давал рекомендации молодым бойцам-кинологам.

Вольеры продолжали достраивать, доделывать. Привозили новых собак — немецких и бельгийских овчарок. Со временем некоторых собак пришлось списывать.

То, что собака теряет остроту обоняния, определяли на тренировках. Курохтин или другой кинолог замечали, что овчарка, которая раньше чуяла закладку метра за три, теперь проходит мимо нее, даже если та открыта или полуоткрыта.

Тогда собаку старались пристроить в хорошие руки. Овчарки обучены по общему курсу, отдрессированы по защитно-патрульной службе. Поднатаскать немного, и собака становится отличным охранником.

А в командировках в Чечне рутинная служба — отработка подвалов, обнаружение «растяжек», проверка дорог — маршрутов движения машин. Собак приучали к громким звукам: выстрелам, взрывам. Но овчарки, как и люди, по-разному привыкали и по-разному адаптировались к войне.

Попадались талантливые собаки. Они легко обучались, легко шли по следу, находили разные предметы по запаху. Попадались собаки, которым давалось все с трудом. Но если перехваливать талантливых собак, то они начинают лениться и ошибаться. А собаки с посредственными способностями берут трудолюбием и стабильно хорошо выполняют свою работу.

Бывало, что собака не хочет заниматься — настроения нет, и нужно найти подход, выждать, придумать игру, сказать ласковые слова. Перед Курохтиным часто вставала непростая задача — правильно выбрать для командировки ту собаку, которая действительно на сегодняшний момент готова и выдержит напряженный график боевой работы.

Хорошо обученных собак стараются беречь. Щенки подрастают, но не хватает специалистов, чтобы их дрессировать…

— Пойду, Нора. — Курохтин погладит собаку через прутья решетки. — Отдыхай. Мне тоже надо передохнуть. И так дома почти не бываю. Домашние на меня сердятся, что я все с собаками, а про них забываю. Я ведь не забываю, но и вот тебе, лохматой, внимание нужно, и покормить, и поиграть…

Жена работает старшей медсестрой в госпитале имени Вишневского. Раньше была операционной сестрой. В госпиталь привозят ребят из Чечни. Насмотрелась она всякого. Особенно после первой кампании, когда раненые солдаты и офицеры пребывали и в тяжелом моральном состоянии. Подавленные. С ними она разговаривала, утешала…

Сергей любит иногда готовить, угостить детей и жену чем-нибудь вкусненьким, сделать им приятное и очень тяжело переживает упреки домашних, что мало бывает дома.

— Ведь служба такая… — смущаясь, оправдывается он.

Во время отпуска он любит читать. Подбирает литературу художественную и научную — о собаках. Про них Курохтин знает практически все, работе с ними он посвятил свою жизнь.

«Вернуть бы собакам хоть частичку того тепла, той радости, защиты и преданности, что они нам дарят», — часто думает он.

Дома ждут

Майор милиции Владимир Соболев служит в СОБРе со времени создания этого отдела, с 1993 года. Он — старший оперуполномоченный по особо важным делам. У него на счету пять командировок в составе СОБРа ~ Чеченская Республика, Буденновск, Первомайское, Дагестан. Награжден орденом Мужества, медалями ордена «За заслуги перед Отечеством» lull степени, медалью «За отвагу».

День не заладился с самого утра. Собровцы договорились встретиться с «заказчиками» — оперативниками на шоссе, около оптовой базы. Остановились на обочине. Прождали оперативников минут сорок, на жаре да еще чуть не стали участниками дорожной аварии.

Джип вылетел со встречной полосы, через сплошную линию. Ему понадобилось проехать к воротам оптовой базы. Джип подрезала «девятка». Все это на глазах собровцев, стоявших на обочине. Джип с грохотом перевернулся и заскользил по асфальту прямо к их «жигуленку». Бойцы едва успели выскочить из машины. Сильного столкновения не произошло, джип только царапнул крыло.