ПРОИСХОЖДЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА - Юрий Губин

Те животные, которые обладают орудиями убийства, обладают и механизмом сдерживания этих способностей. Мы даже используем это в моментах контактов с животными. Приведем очень яркий пример таких взаимоотношений. Всем известно, что крысы были одним из самых страшных бедствий, которые существовали на парусном флоте. Единственно эффективным способом борьбы с ними получил название «крысиный король». Отлавливались несколько десятков крыс и помещались в какое-нибудь замкнутое пространство, например в большую бочку, где они были обречены на голодную смерть. Но крысы даже умирая от голода, не нападали на своих. Действовал врожденный механизм запрета на убийство своего. В качестве пускового механизма на агрессию к сотоварищам, в группу голодных крыс подбрасывали чужую, не с этого семейства. Почуяв запах чужого, крысы набрасывались на нее и убивали. Опьянев от запаха крови, голодные крысы начинали кусать друг друга. Этим ломался врожденный запрет на агрессию к сородичам. Обезумевшие крысы начинают убивать друг друга. В конце концов, оставалась только одна, самая сильная и жестокая. Это и был «крысиный король». У этого животного был полностью сломлен механизм торможения агрессивных действий к своим собратьям. Оно могло только убивать и убивать своих сородичей. Но у этого «короля» нормальный запах присущий данной группе и крысы не могут тронуть этого убийцу и предпочитают выпрыгнуть в море и утонуть, чем встретиться с «крысиным королем». Вскоре на корабле остается одна крыса, которая не причиняет большого вреда. Так, что успех в борьбе с самым совершенным и успешным своим противником – крысами, человек смог добиться, только сломав механизм торможения агрессии против своих.

Как видите запрет на убийство особи из своего сообщества, «взорвать» не так уж и просто. Необходимо поломать все врожденные преграды, а это в природе практически не возможно. Человек, и то только в редких моментах бытия может сделать это. В принципе такое животное становится психически не нормальным или как мы об этом говорим – сумасшедшими. В природе такое практически не встречается. Только мы, люди, со своей изощренной системой взаимоотношений может исполнить это, да и то не всегда.

Вот еще один примечательный пример из книги «Кольцо царя Соломона»: - «Не поладили двое - старый огромный волк и другой, не столь внушительной внешности, очевидно более молодой. Они ходят друг за другом маленькими кругами, Обнаженные клыки щелкают непрерывно, это целый каскад символических укусов, следующих один за другим с такой быстротой, что глаз просто не в состоянии уследить за ними». «Молодой волк постепенно начинает сдавать. Видимо, старик сознательно оттеснил его к изгороди». «Вот отступающий ударился о забор, споткнулся… и старый волк уже над ним. И тут случилось невероятное, как раз противоположное тому, чего ожидалось. Неистовое кружение двух серых тел внезапно прекратилось.

Плечом к плечу, в напряженных, одеревеневших позах оба зверя остановились вплотную друг к другу, обратив головы в одну сторону». «Но посмотрите внимательней, как стоят противники. Морда старого волка рядом, совсем рядом с загривком врага, а тот отвернул морду в противоположную сторону, подставив неприятелю незащищенную шею, свое наиболее уязвимое место. Клыки старика блестят из-под злобно приподнятых губ, они в каком-то дюйме от напряженных шейных мышц соперника, как раз в том месте, где под кожей проходит яремная вена. Потерпевший поражение боец намеренно подставляет врагу свою шею, укус в которую, несомненно, окажется смертельным». «Вам кажется, что вот-вот наступит развязка. Затаив дыхание, вы ждете, что в следующий момент зубы победителя разрежут яремную вену неудачника. Но ваш страх безоснователен, ибо этого не случится. В той ситуации, о которой идет речь, сильнейший никогда не тронет побежденного соперника. Вы можете заметить, что победителю и хотелось бы проучить врага, но он просто не может сделать этого. Собака или волк подставляющие противнику шею, никогда не будут укушены всерьез». Потому, что в этом плане действует один из самых строгих законов природы для вооруженных зубами и когтями видов животных – не убей своего. Здесь врожденные запреты работают особо беспощадно, потому, что от строгости соблюдения этих правил зависит существование данного вида, и отступники просто уничтожаются или становятся изгоями. Хотя некоторые хищники, живущие на просторах каких-либо ландшафтов, в неволе, при стесненных территориальных возможностях доводят возникшие драки до смертоубийства. Такие случаи, например, бывают с белыми медведями или ягуарами.

Одна из особенностей взаимоотношений видов, способных тормозить желание лишить жизни, является ритуальность почти всех процессов взаимоотношений, которые получили развитие в процессе эволюции. Они вышли из ритуальности взаимоотношений самки и самца, при решении вопросов продолжении рода. Ведь, вообще, торможение агрессивных действий, как способ взаимоотношения в животном мире возник именно из принципа – «не навреди самке», а потом уже закрепилось генетически, на рефлекторном уровне, противодействие самки агрессии в отношении детеныша, не зависимо от того, будь то хищник или представитель своего вида. Ритуальность освобождает от неожиданных нападений со стороны сильных особей на слабых физически. Без этого волк, например, мог бы убить совсем молодого и не оформившегося щенка.

Мы можем не замечать многие ритуализированные моменты, просто потому, что мы их не видим, а животные по своей сути очень внимательны и они улавливают самые не значительные и не заметные для нашего глаза и понимания знаки ритуалов. Поэтому нам зря кажется, что ритуал как специальная форма взаимодействия в процессе признания своего среди своих присущее только человеку.

Клыки, когти, мощные клювы и другие физиологические орудия защиты и нападения, развивались, как мы теперь знаем, одновременно с развитием системы торможения убийственных действий к представителям своего вида. Ни одна из этих сторон поведения животных не могла развиваться отдельно от другой и тем более в разное время. И вид как биологическая целостность как рождался, так и умирал вместе с ними, потому, что это все входит в видовое поведение, на котором строится его жизнь.

Ранний австралопитек афарский не обладал сдерживающим механизмом агрессивных действий к представителям своего вида по определенным причинам, о которых писалось выше. В первую очередь, как мы уже говорили, из-за своего видового поведения, которое возникло в экологической нише и повлекло за собой морфологическое своеобразие гоминид, где просто отсутствовали возможности нападения и агрессивной защиты с причинением тяжелых увечий, влекущих за собой смерть. Причины для конфронтации были очень слабыми и в принципе незначительными. В связи с этим смертоубийство среди этих гоминид были крайне редки и по своим возможностям - случайны.

Уйти от проявления агрессии, с помощью бегства, от сильного и разъяренного соперника в какой-нибудь конфликтной бытовой ситуации, было намного эффективней прямой защиты своих интересов. Достаточно было нырнуть и под водой отплыть в сторону или в какое-нибудь укрытие. Это служило достаточной защитой от своих и чужих врагов. Поэтому у афаров и не появились органы тела, имеются в виду клыки и когти, необходимые для защиты и нападения, а против крокодила никакие клыки не помогут. Поэтому у раннего Австралопитека афарского и не существовало психологических ограничений на убийство особей своего вида, потому, что он просто физически не мог причинить большого вреда своему собрату.

Скандалы и склоки в самом прямом смысле этого понятия, конечно были. Как же без этого. Их отсутствие всегда подозрительно. Слабо окрашенные эмоционально взаимоотношения внутри общественных структур вида, не соответствующих психологическому развитию на данном этапе эволюции, означают, что популяция не здорова психически, а значит, нет возможности возрождения в новом качестве. Остается только вымирать.

Изобилие всего, что необходимо для спокойного существования, великолепное знание окружающей обстановки, эмоциональное общение достигло уже такого уровня сложности, что стала активно и разносторонне проявляться эмпатия, которая была ответом на некоторые отрицательные состояния членов ассоциаций, которые, в свою очередь стимулировали необходимые возможности альтруистического поведения. Такое отношение к членам группы у афаров не могло возникнуть спонтанно. Под ними был определенный фундамент. Ведь в принципе, почти у всех видов животных проживающих в сообществах можно обнаружить варианты и способы помощи одного представителя животного коллектива другому, или как это часто наблюдается одного члена - всему сообществу. Многие особи при выполнения такого долга перед своими собратьями рискуют своим здоровьем и даже жизнью вопреки инстинкта самосохранения, что крайне не выгодно для отдельной особи, но приносит благо для всех членов сообщества. Такой альтруизм записан генетически и животные просто не могут поступать по-другому. Но альтруизм, работающий на благо всей популяции или группе, не действует во взаимоотношениях между отдельными особями. Здесь работает совершенно другая психологическая форма по принципу «ты – мне, я – тебе». Как предположил американский биолог Р.Л. Траверс (Trivers, 1971), данный психологический эффект можно назвать взаимным альтруизмом. Согласно его гипотезе животные помогают друг другу понимая, что им в необходимый момент так же помогут. Например, в вычесывании паразитов и мусора из шерсти в труднодоступных местах как это практикуется у шимпанзе. Но такой альтруизм возможен на взаимовыгодной основе.