Клетка для эгоиста (СИ) - Светлова Грушенька

Лука терпеливо выжидал, стоя практически вплотную. Склонил голову, пытаясь заглянуть в ее жарко пылающее лицо. Протянул руку, коснувшись кончиками пальцев пунцовой, будто обожженной щеки, погладил, поправляя волосы. Девушка тихонько двинулась, вздрогнув и невольно ища продолжения ласки. Какие еще доказательства ей были нужны? Стоило им приблизиться друг к другу, как их дергало током и не отпускало, пока они не удовлетворяли этот бешеный голод. Вот и сейчас она мучилась, боролась с собой, кусала губы, задыхаясь и нервно поправляя волосы. Упрямо мотнула головой, горько усмехнулась, вскинула на него пьяный взгляд, полный желания и порока, прошлась им по его губам, подбородку, по груди… Почти не дыша, протянула руку и коснулась его губ красиво наманикюренными пальчиками, нежно повела ими вниз по подбородку, шее, галстуку, сжала его и призывно потянула на себя. Лука сглотнул, понимая, что вот он — прыжок с обрыва…

На скулах заиграли желваки от подступившего желания, в глазах потемнело, член скрутил болезненный спазм. Резко потянул ее на себя, схватив за волосы на затылке и за талию, жадно впился в сладкие, послушно распахнувшиеся губы, пожирая, выпивая, имея языком, совершенно не заботясь о нежности. Не сейчас… пока что он был слишком голоден, чтобы проявлять терпение. Членом притерся к низу ее живота, больно сжал пальцами попку, прижал, шлепнул, тут же подхватил на руки и усадил на комод, стянул ее трусики, отбросил прочь и втиснулся бедрами ей между ног, вырывая из ее рта судорожный вздох.

Практически зарычал, когда ее дрожащие пальчики принялись поспешно расстегивать его ремень, пуговицу и молнию на брюках. Стоило ей освободить его член, тут же подхватил ее под колени и вошел в нее несколькими мощными толчками, прорываясь в тугое горячее лоно на всю длину. Оба застонали в унисон, задыхаясь и дрожа от нетерпения. Жадно забились в агонии, вцепившись друг в друга и разметая остатки баночек и коробочек на комоде. Зеркало над ним с многочисленными лампочками по периметру опасно накренилось, и Лука вновь подхватил девушку на руки, продолжая трахать и поедать ее горячие сочные губки и язычок. Пошло, грязно, дико, безумно… Притиснул ее к стене, ища удобную позицию, просто чтобы трахать до одури, ни о чем не думая. Он только сейчас осознал, как соскучился по этой девочке за долгие несколько месяцев длинных разлук и редких встреч. Теперь у него в голове не укладывалось, как мог терпеть так долго…

Девушка у него на руках ласково обвила его за шею, запустила тонкие пальчики в волосы у него на затылке, требовательно и жадно прильнула к его шее, будто ища спасения от его неспешных ласкающих фрикций, и задрожала от напряжения. Он чувствовал, как она дышит им, с наслаждением втягивая в себя аромат его кожи, его духов, его костюма, его сигарет, его пота… и млеет. Распахнутые горячие губы заскользили по его коже, жадно прихватывая и ласкаясь…

— Ну что, накрыло тебя, солнышко? — замедлился он на время, ошпаривая ее жаром дыхания и заставляя смотреть ему в лицо. — Вижу, что накрыло… Меня от тебя тоже накрывает… зверски… впрочем, как и всегда… Только на этот раз ты слишком далеко зашла, поэтому и не сдержался. Все эти годы мы прекрасно существовали вдалеке друг от друга, не так ли? Но стоит нам оказаться вместе, видишь, что получается?

Гневный обвиняющий взгляд голубых глаз метнул молнии, а нежный ротик впился в его губы, больно кусая. Чертова маленькая пантера… У нее все же еще оставались силы его ненавидеть? Что ж… Значит, урок пока еще не окончен. Губы мужчины хищно скривились, ухмыляясь, потом поймали ее жаждущий ласк ротик и принялись мучить его зверскими трениями, захватами, засосами, обжигая нежную кожу щек щетиной. Боль… Пусть ей будет больно и сладко одновременно… Он добьет в ней остатки сопротивления, напомнит, кого она всегда хотела больше всего на свете, напомнит, кто сделал ее женщиной, напомнит, по кому она сходила с ума столько лет вопреки боли и обиде… Бешеные толчки в глубину усилились, выбивая из девушки жалобные приглушенные возгласы. Оба опьяневшие от наслаждения, они рвались навстречу друг другу и неистово сражались. Переплетались в удушающих объятьях, прижавшись к стене и забыв обо всем на свете. Задыхались и вздрагивали от остроты ощущений.

— Ну же, кончи для меня, солнышко… — зашептал он ей на ухо, чувствуя, как в ней нарастает напряжение. Очередной толчок посильнее вызвал в ней дрожь, заставил всхлипнуть и намертво окольцевать объятьями мужскую шею. — Знаю, как ты любишь кончать на моем члене… давай… давай… давай… — Его шепот затихал, переходя в ласковое рычание по мере усиливающихся и ускоряющихся ударов в горячую глубину.

Мощные спазмы стиснули, наконец, его член. Девушка у него на руках выгнулась, прижимаясь крепче и извиваясь. Захмелевший от страсти Лука отстранил ее, вынуждая сползти вдоль стены на пол и опуститься перед ним на колени. Крепко сжал девичий подбородок, заставляя поднять лицо. Перемазанные помадой истерзанные ласками пухлые губки сводили с ума своей порочной красотой… Кристина вскинула на него шальные от испытанного оргазма глаза, в которых по-прежнему читался вызов… Не отводя взгляда, кончиком языка провела по ярко налившемуся члену с мощно вздувшимися венами, дошла до пунцовой головки и ласково слизнула со всех сторон скользкую влагу. Мужчина зашипел, будто обожженный. Пальцы судорожно сомкнулись на ворохе ее волос, надавили на голову, заставили насадиться ртом на член и принять его как можно глубже. Затем ускорили и усилили ее движения. Полминуты бешеного напора — и взрыв, переполняющий блаженством до краев, вырвал из его груди низкий раскатистый стон. Она проглотила все, до последней капельки, и терпеливо ждала, закинув назад голову, пока он приходил в себя и любовался ее развратным видом у собственных ног. Пылающие щеки и губы, пьяные глаза, растерзанное платье, сдвинутый лифчик, поднятая до талии юбка, отсутствие трусиков, разорванные чулки… и, конечно, его член во рту, мягко совершающий последние неспешные движения…

Лука отдышался, отстранился, застегнулся и подал ей руку. Кристина нехотя воспользовалась его помощью и встала, кое-как поправляя на себе одежду. Будто увидевшись впервые, замерли, упрямо сцепившись взглядами и не зная, чего ожидать друг от друга. Лука протянул руку, чтобы убрать прилипшие к ее губам волосы, но девушка резко отвернула голову, вся горя от возмущения.

— Добился, чего хотел? — выпалила она упрямо, горячо дыша ему в лицо, будто опомнившись после помутнения. — Ты ведь для этого сюда пришел? Чтобы унизить меня?

Мужчина поджал губы, видимо, не ожидая нового витка противостояния, но и не собираясь смягчаться, если уж она предпочитала дальнейшую конфронтацию.

— Если и так, то мы квиты, — заявил сухо. Отошел, снял пиджак, повесив его на спинку одного из кресел, и ослабил галстук. — После вашего шоу мне еще долго отмываться придется…

— Тебе не привыкать. И ты сам виноват, — пренебрежительно и категорично отрезала Кристина, нервно одергивая платье и пытаясь самостоятельно застегнуть молнию. Лука не стал ей помогать. Наблюдать за этими ее нервными, но по-прежнему самоуверенными и нагловатыми попытками держаться на высоте было приятно. Как оказалось, эта девочка и в поражении была хороша, вовсе не собираясь признавать себя проигравшей… Точно скроенное по ее точеной фигурке платье вновь ладно обтянуло идеальные формы, когда ей удалось застегнуть молнию. Деловая строгая прическа давно растрепалась, и локоны рассыпались по плечам, представляя из себя какой-то безумно сексуальный хаос, чудесно дополняющий эти сладкие, перемазанные помадой и истерзанные им губы. Но Кристина ловким движением собрала волосы в улитку, заколов их одной длинной шпилькой, а затем стерла следы помады салфеткой, окинув себя беглым взглядом в зеркале. — Я предлагала тебе все обсудить заранее, чтобы попытаться сгладить острые углы, — продолжила она на повышенных, делая вид, что то, что между ними только что произошло, не имело никакого значения. — Я также просила тебя вообще в этом не участвовать. Но ты предпочел импровизацию…