Журнал «Если» 2003 № 01 - Адам-Трой КАСТРО

Чан Джи-Лин склонил голову. На глаза его набежали слезы.

— Друг мой, я не смог бы создать все это без тебя, — с трудом выговорил он через мгновение.

— Нам было суждено встретиться, — ответил Канг Хо. — Через неделю исполнится мечта, которой грезили мы оба.

Холмы вокруг места, откуда должен был отправиться в полет небесный корабль, почернели от толпившегося народа. Шум множества голосов доносился даже до подножия ракеты. Канг Хо и Чан Джи-Лин окинули взглядом широкую долину и отдаленное возвышение, где восседали местные мандарины и представители императора.

— Мне до сих пор не верится, что этот день настал, — тихо пробормотал Чан Джи-Лин. — Мой последний час перед величайшим путешествием, которое когда-либо предпринималось. Я улечу на долгий срок…

— Тут возникает еще один небольшой вопрос, — вежливо прервал его Канг Хо. — Мы много и подробно обсуждали средства и условия вашего отлета, но ничего не говорилось о том, как вам вернуться.

Чан Джи-Лин рассеянно махнул рукой.

— Я сам мало думал об этом. Полагаю, что люди Луны помогут мне построить другой небесный корабль. Разве не помог бы наш император послу из далекой страны вернуться домой?

— Несомненно, — согласился Канг Хо, однако лоб его оставался наморщенным, а лицо было омрачено тревогой.

Рев далеких труб прервал их раздумья.

— Приближается миг, выбранный астрологами как наиблагоприятнейший, — воскликнул Чан Джи-Лин. Он крепко обнял Канг Хо: — Друг мой, товарищ мой, ты сделал это возможным. Если бы не ты, я отправился бы в путь на судне, столь неуклюжем и примитивном, что мандарины Луны смотрели бы на него со снисходительным презрением. Ты лучший строитель небесных кораблей во всех мирах. Я в этом уверен!

— Мой друг, мой покровитель, сердце мое всегда с вами, — произнес Канг Хо.

Он низко поклонился и стал спускаться с высокого сооружения, на котором стояла ракета. Оказавшись на земле, он отошел на некоторое расстояние, к концу запального фитиля. Еще несколько мгновений понадобилось ему, чтобы отыскать в рукаве огниво и поклониться в сторону далекого возвышения с императорским флагом. Раскатилась барабанная дробь, настала глубокая тишина. Он взял в руки кремень и кресало и высек искру. Фитиль затрещал, почти потух, затем вспыхнул, рассыпая фонтаны искр и клубы сернистого дыма. Канг Хо шагнул в сторону возвышения и безопасности… затем внезапно повернулся и со всех ног бросился назад к ракете. Несколько минут отчаянного карабканья, и он добрался до верхушки пускового сооружения и ринулся внутрь ракеты, на пол, рядом с клеткой, где сидели голуби.

— Вам понадобится лучший мастер по строительству небесных кораблей во всех сферах, чтобы вернуться. Я отправляюсь с вами! — объявил он Чан Джи-Лину, когда загорелся пороховой заряд первой ступени ракеты и мир вокруг них содрогнулся.

Несколько мгновений оглушительного рева, ужасающий хаос… Их словно придавила гигантская рука, вжала в шелк и гусиный пух каюты… А затем наступила тьма, и они провалились в нее.

Чан Джи-Лин очнулся и ощутил запах сосен, почувствовал легкий ветерок на щеках, услышал тревожное воркование трех почтовых голубей, переживших полет.

— Я жив, — вслух удивился он. Откуда-то рядом донесся стон, и он увидел знакомую фигуру, шевелившуюся под кучей гусиного пуха и обломков бамбука. — Нет, мы живы, — поправился он, — мы добрались до Луны!

От волнения голос его прервался. Он попытался вспомнить краткое, но изящное стихотворение, которое император прислал ему, дабы прочесть по прибытии к цели:

Один маленький шаг одного человека,Но с ним все человечество совершает прыжок вперед.

Чан Джи-Лин начал произносить его громко и церемонно, но продолжить не успел, так как шум позади заставил его подпрыгнуть. Он оглянулся и увидел картину, словно возникшую из самых буйных поэтических грез. На луг вышли две юные девушки, одеждой которым служили лишь гирлянды полевых цветов. Лица их выражали легкое любопытство.

— Тао Юань-Минг, Ли По и другие поэты, как вы были правы, — восторженно выдохнул он. — Лунные девы прекрасны все так, как вы говорили!

Вождь племени Бобрового народа посмотрел на странную штуковину, которая свалилась с неба на край озера, и тяжело вздохнул. Его разведчики донесли, что хоть это и не птица, но множество ломаных перышек разлетается от нее при каждом порыве весеннего ветра. Возможно, это послание небес, хотя глаза его различили, что сделана она была из какого-то расщепленного дерева. Необычным предзнаменованием было и то, что приземлилась эта штука прямо посреди луга, на котором юные девушки племени заканчивали совершение обряда достижения возраста женственности. Однако шаман объявил: может быть, лучше не знать, что именно там происходило. И без того у вождя забот хватало — опять Парящий Сокол терзает его своими безумными планами полететь на Луну…

Перевела с английского Елена ЛЕВИНА

Вернисаж

За последние несколько лет на российском книжном рынке появилось большое количество японских имен. Конечно, новый виток интереса к культуре Страны восходящего солнца радует, но бросается в глаза и печальный факт: среди множества названий не обнаружилось ни одного фантастического произведения. При том, что в этом переводном потоке представлены практически все жанры и направления: от тонких и стильных джазово-постмодернистских экзерсисов Харуки Мураками до классика мирового детектива Эдогавы Рампо.

Но знакомство с представителями японского цеха фантастики для большинства российских читателей, не знающих языка, по-прежнему ограничивается лишь скромным набором классических шедевров, переведенных в 1960–1980 годах и составивших содержание пяти антологий. Даже познавательная статья Евгения Харитонова о японской фантастике («Если» № 2, 1998 г.) не восполняет информационного пробела, поскольку сосредоточена в основном все на тех же классических именах.

А между тем Япония по тиражам фантастики уже давно обогнала «самую читающую страну в мире» и темпов, похоже, сбавлять не собирается. Причем японская НШ оказалась подвержена тем же волнам и течениям, что и общемировая, хотя, разумеется, со своим национальным колоритом, который японцы вообще склонны привносить во все, чем бы они ни занимались.

Следует отметить еще одну важную особенность: в Японии традиционно довольно низка доля привычной, текстовой литературы. Подавляющая часть всего, что там издается и читается, это манга. Иными словами — комиксы. «Книжка с картинками» вообще куда более органична для японской культуры, где в связи с чрезвычайно усложненной системой письменности обучение чтению и письму очень трудоемко. Поэтому еще со времен раннего Средневековья массовые издания представляют собой именно комиксы: В их числе очень часто встречаются и переработки обычных, исключительно текстовых книг, которые сами по себе остаются вотчиной того, что у нас называется «интеллектуальной литературой». Кроме того, многие талантливые писатели, ощущающие в себе кроме литературных еще и художественные способности, изначально занимаются созданием именно манги, а прочие входят в манга-группы в качестве сценаристов и авторов концепции.