Диссидент-3: Дайте собакам мяса - Игорь Черемис

– Привет, – ответил я. – Не знаю, как тебя зовут, но я друг. Можно меня не пугать, к тому же я не испугаюсь. Но ты молодец, что защищаешь свою территорию. Так и надо. Хотя тебя самого надо защищать.

Скрипнула дверь, я поднялся и оглянулся. В комнату вернулась Элеонора – она несла поднос, на котором стояли две чашки, заварочный чайник и сахарница.

– Познакомились с Тафой? – улыбнулась она.

– Наверное, – я ответил на улыбку. – Она, во всяком случае, представилась.

– Вы её не бойтесь, она не кусается, – Элеонора как-то ловко сгрузила все приборы на стол и теперь стояла, прижав к груди пустой поднос. – Она чужих сама боится. Но привыкнет как – сама выйдет. Только в коридор её не пускайте, у Самойловых не кот, а тигр какой-то, так и ищет способ сюда пробраться.

– Хорошо, – пообещал я. – Не пущу.

– Вот и договорились. А я сейчас чайник принесу, Викуся свой отдала, как узнала, что ко мне гости, а себе она новый поставила.

И она снова исчезла из комнаты – и я снова не успел её остановить.

***

– ...и этот проглот сейчас на кухне трётся, попрошайничает, он всегда так делает, кто бы там ни был. Но как только все с кухни уйдут, снова под мою дверь придет и будет караулить. Но ничего, я его веником, веником... Викуся это даже поощряет, она с ним тоже намучалась дай боже! Да, а вы ко мне зачем-то пришли? Я как-то и забыла спросить...

Хлопающая глазами Элеонора наконец закончила рассказывать историю охоты соседского кота на её собачку и решила узнать, кого она поит чаем, который, кстати, оказался весьма вкусным – как она рассказала, его привезла подруга прямо из Индии.

– Ничего страшного, я тоже забыл представиться, – улыбнулся я. – Виктор Орехов, управление КГБ по Москве и Московской области.

Я достал из кармана удостоверение и протянул ей, но она даже не притронулась к нему. Вместо этого она очень внимательно – с учетом постоянного моргания – смотрела на меня и, кажется, что-то вспоминала.

Этот процесс закончился очень неожиданно для меня. Элеонора подпрыгнула на стуле, что вызвало очередной «тяф» из-под кровати, хлопнула ладонью по столу и торжествующе проговорила:

– А я вас знаю! Это вы разрушили счастье Владимира Семеновича!

Никакого осуждения моего подлого поступка в её голосе при этом не было.

– Насчет счастья я бы поспорил... – начал было я.

– Нет, это так! Они были так счастливы, так счастливы, вы бы видели, как она на него смотрела, а как он на неё! – Элеонора даже приложила обе руки к груди. – Это была великолепная пара, лучшая в театральной Москве... да что в Москве, я уверена – лучшая во всей стране! В театральной, конечно, – поправилась она. – И что получается?

– Что?

– Появляетесь вы, отбиваете у Владимира Семеновича его любимую, он теряет вкус к жизни, начинает глушить горе алкоголем, а ему пить нельзя – вы же, наверное, об этом не думали? – и всё!

– Что – всё? – я был немного смят её напором.

– Всё – это всё! – наставительно произнесла она. – Он на сцену с трудом выходил, все, кто его видел в спектаклях Театра, – это слово она произнесла с большой буквы, – говорили, что он уже не тот! А как Владимир Семенович может быть не тот? Он всегда тот!

Я уже начал жалеть, что пришел в эту квартиру к этой женщине. Она и в самом деле не была опасна, и вряд ли стала бы нападать на Татьяну в темном переулке. У Элеоноры была высокая цель – она решила воссоединить любящие сердца, вернуть, так сказать, заблудшую душу к родному очагу. Собственно, даже мне она никак не хотела навредить – её устроит, если