Тело архимага (СИ) - Анна Стриковская

Кстати, подробное изложение вкупе с вопросами Гиневры значительно улучшили мое понимание происшедшего. Оставалось неясным, что со всем этим делать. Выложив под конец историю моего ареста и содержания в тюрьме, я замолчала и в ожидании уставилась на свою собеседницу. Она внимательно смотрела на меня, комкая в руках свой носовой платок. Сейчас скажет, что зелье — это все, чем она может мне помочь. Ну и ладно. Главное, что Ал жив, а если у меня будет этот ведьминский эликсир, я его на ноги подниму.

— Да, девочка, влипла ты не по-детски, — наконец соизволила открыть рот Гиневра, — ухитрилась самому Кориолану дорожку перейти.

Если она этим хочет сказать, что теперь мне одна дорога — на тот свет, то я об этом осведомлена.

— Так получилось.

— Скажи, Мелисента, а если бы ты знала заранее, ты бы так же поступала?

— Не знаю. Думаю, да, если Вы имеете в виду, что стала бы вытаскивать Гиаллена. Не люблю подлость и подлецов, а с ним поступили подло. А вот Кориолана постаралась бы держать от всего этого подальше.

Гиневра рассмеялась довольным грудным смехом.

— Умница, девочка. Слушай меня внимательно. Я тебе помогу. Не потому, что так уж жалко мне беднягу Ала, а потому, что не насолить Кориолану выше моих сил. Ты знаешь, как в Кортале относятся к ведьмам? Магам там почет и уважение, а нас только что ногами не пинают. Заставляют работать на государство бесплатно, обслуживать магов, пичкать их энергией. Поделали из ведьм себе шлюх. И все это придумал мерзавец Кориолан, сто ежей ему под одеяло!

Надо же, я ничего такого не знала, зато теперь втихаря порадовалась, что никаким боком не ведьма и к Корталу не имею ни малейшего отношения.

— Гиаллена вытащить из этой передряги живым мне выгодно. Я была кое-что ему должна, зато теперь он у меня в долгу окажется. Поверь, девочка, его выгодно иметь в должниках, а не в поминальных списках. В общем так. Сейчас я уйду, получу распоряжение и вернусь за Алом. Его мне отдадут, не могут не отдать: он не обвиняемый и даже не подозреваемый.

— Что с ним будет?

— Как что? Подлечим, приведем в нормальное состояние, засвидетельствуем личность, и отпустим. Дальше он сам. Ты о себе подумай, дурочка.

Да я уже вторые сутки так и так в голове прикидываю…

— Знаете, мистрис Гиневра, если мне не надо будет о нем думать и заботиться, я уж как-нибудь выкручусь.

Гиневра лукаво сверкнула глазами:

— То есть, от моей помощи ты отказываешься?

Что же я, полная дура, что ли?

— Да никогда в жизни! Если Вам будет угодно ее оказать…

— Молодец! Не просишь, но и не отказываешься. Детка, я бы вытащила тебя сейчас, если бы ты была ведьмой. Но чего нет, того нет. Поэтому пока для тебя лично я ничего сделать не могу. Единственное — оповестить всех о твоем существовании и твоей судьбе. Потому что единственный для тебя выход — это гласный открытый суд. Если ты, стоя в круге Истины, расскажешь все так, как ты рассказывала мне, примерно восемь против двух, что тебя оправдают по всем пунктам. Я буду голосовать за тебя. Но если все же… Ты помнишь о праве осужденных?

Я с голодухи не соображу, о чем это она.

— Выбрать между топором и антимагическими кандалами?

— Нет, я про другое. Перед казнью осужденному дают слово…

А-аааааа….

— И он может проклясть того, кого считает виновным в своих бедах. Слово виновного развеется с ветром, слово невинно осужденного сбудется.

— Ты магические кодексы наизусть цитируешь? Молодец. Эх, жалко, что ты не ведьма. А может и формулировку Персениуса случайно знаешь?

— Персениуса?

— Понятно. Ну, хоть с кодексом знакома.

Кодекс, кодекс… Знаю я отлично про это проклятие. Без толку. Думаете, маги заранее не подстраховались? Там в формулу обязательно имя нужно вставить, иначе не действует… Одним кем-нибудь великий Совет всегда готов пожертвовать. Обычно им бывает совсем чужой им персонаж. Подельник, предатель, доносчик, собственная жена или теща…Даже если Кориолана назвать, вряд ли это произведет на всех большое впечатление. Его слушают, пока он в силе, но с удовольствием от него избавятся чужими руками. Нужен другой подход. Только однажды весь Совет в полном составе погиб от проклятия неправого суда. Мы учили на истории магии. Стоп. Персениус, говорите?

— Вы сказали Персениус, мистрис Гиневра? Это тот случай на заре становления Валариэтана, когда весь Совет Магов в полном составе отправился на тот свет от черной оспы, вызванной проклятием?

— Сообразила. Так ты точно не ведьма? Жаль, жаль. Ты помнишь про имя? У тебя есть время подумать, как обойти это маленькое формальное условие… Ключевое слово тут «формальное».

Могла бы и не говорить. В таких проклятиях все — формальное. Если правильно сформулировать, обойти можно практически каждое слово. Хорошо, что она мне напомнила: массового неотменимого проклятия боятся все, а мне надо хорошо подумать, какое имя, вернее, название, вставить. Валариэтан — страшнее, Кортал — правильнее.

А, пугать можно и тем, и тем. Кортальцев — Корталом, магов Совета — их любимым Советом.

Гиневра отвлекла меня от обдумывания:

— В общем так. Я пошла, скоро вернусь и заберу Ала. А ты сиди тихо и думай. Ни на какие провокации не поддавайся и дотронуться до себя никому не позволяй. Законы, как я убедилась, ты знаешь.

— Спасибо Вам, мистрис Гиневра.

— Не за что. Да, вот еще…

Она сунула руку в карман своей изящной мантии и вытащила оттуда объемный сверток в промасленном пергаменте. И как он только у нее там помещался? Сунула мне на колени и быстро вышла.

Пока я ковырялась, снимая обертку, ее шаги стихли в коридоре. А в нос мне ударил прекраснейший в мире запах пирогов. Боги, какое счастье! Штук десять отличных свежих пирожков, на которые я набросилась, как безумная. Вывалила все это богатство на крошечный столик и быстро начала его убирать в самое безопасное место: в себя, прихлебывая зелье из кувшина. Зелье, конечно, Гиаллену предназначалось, но я тоже человек. Там на двоих хватит. На периферии мелькнула мысль скормить Алу хоть один пирожок, но я прогнала ее как собаку. Он сейчас все равно ничего не соображает, питья ему достаточно, а когда он придет в себя, Гиневра его обязательно покормит.

Пирожки оказались разные: с капустой, с мясом, с грибами, с яблоком и самые мои любимые: с зеленым луком и яйцом. По две штуки каждого сорта. Я наелась впервые за два дня. Затем уселась на табуретку и приготовилась ждать.

Глава 23, в которой Мелисента продолжает доблестно сидеть в тюрьме