Испорченный - Пенелопа Дуглас

Как мне их остановить?

Развернувшись, я сбежал вниз по лестнице, проходя мимо места сражения, заметил на полу капли крови Дэймона.

– Вы ничего так легко не отберете у меня! – пронзительный, яростный крик разнесся по дому. Я остановился, узнав голос Рики.

Прозвучал он как-то приглушенно, с помехами, словно издалека.

– Я не потащусь через весь двор, чтобы привести тебя! – услышал я рык Уилла, подойдя к кухонной двери.

Я сжал кулаки. Домофон. Он ее нашел.

В каждой комнате этого дома, включая садовый домик, были установлены домофоны. Уилл, похоже, пришел к такому же выводу, что и я. Больше ей негде было скрыться.

– Ох, еще как потащишься, – огрызнулась Рика, провоцируя его. – Ты же шавка в стае. Апорт, собачонка!

Я ничего не смог с собой поделать, уголки моих губ приподнялись. Хорошая девочка.

– Тупая гребаная сука! – гаркнул Уилл, явно взбесившись.

Он не был подлым. Если только его не доводили.

Вдруг другой голос произнес ровным, угрожающим тоном:

– Я за тобой приду, – вмешался в разговор Дэймон. – И еще я хочу вернуть свою кровь.

Я с силой стиснул зубы.

Войдя в кухню, я увидел Кая, который открывал и закрывал кухонные шкафчики, вероятно, в поисках аптечки, в то время как Дэймон прижимал полотенце к своему торсу слева, склонившись над домофоном, закрепленным на стене.

– Я добуду ее из твоей задницы, прежде чем мы покинем этот сарай, Рика, – предупредил он. – Не убегай.

После этого Дэймон отошел в сторону и бросил полотенце на пол, а Уилл принялся накладывать большую повязку на его рану.

Порез был не серьезный – кровь очень медленно просачивалась через бинт, – но длинный. Рика хорошенько его полоснула.

Руки Уилла, испачканные кровью, продолжали работать над повязкой. Поморщившись, Дэймон поднял прикуренную сигарету и сделал глубокую затяжку.

– Ты никуда не пойдешь, – сказал я ему, входя в кухню. Открыв один из ящиков «островка», я достал флакончик перекиси.

– Или ты в жопу, – бросил в ответ он.

Оттолкнув Уилла, Дэймон швырнул свою сигарету в раковину, развернулся и понесся прочь из кухни в направлении зимнего сада.

Я выскочил из-за стойки, поймал его за руку и припечатал к стене. Он начал сопротивляться, поэтому я мгновенно прижал его крепче, обхватил одной рукой шею, а второй надавил на свежую рану.

– Твою мать! – заорал Дэймон, оттолкнув мою руку, но я опять схватил его. – Отвали от меня!

– Мы договорились.

– Это ты договорился! – возразил он. – Я порву ее на части!

Мои губы презрительно изогнулись. С меня хватит. Никто ее не тронет, пока она не примет наши условия. Таков был уговор, однако теперь сделка отменилась. Я больше не поддерживал эту идею.

– Мне вообще непонятно, зачем ты здесь, – ядовито усмехнулся Дэймон. Он отпихнул мою руку от своей раны, но вырваться не попытался, и, повернув голову, обратился к остальным парням: – Он вышел сухим из воды, не отсидел за решеткой и суток, так почему мы вообще приняли его в наше дело?

Я прищурился и посмотрел на него.

– Думаешь, мне было легко последние три года? – выпалил я. – Это я ее разозлил. Она на меня обиделась той ночью, а поплатились вы все. Я был вынужден видеть ее изо дня в день… эту лживую, мстительную, хитрую суку, сидевшую со мной за одним обеденным столом, и осознавать, что сам во всем виноват. – Оглянувшись, перевел взгляд с Кая на Уилла и обратно на Дэймона. – Вы мои братья, вы мне роднее, чем моя семья. Вы отсидели в тюрьме, парни, и это моя вина. Мы все заплатили свою цену.

Я отпустил его и попятился назад, хмуро глядя в пространство между нами.

Меня не покидало чувство, что я в долгу перед ними. Я обидел Рику той ночью, оттолкнул ее, был жесток. Моя вина в том, что она взбесилась. Телефон был у нее. Она опубликовала те видео.

– Уилл, приведи ее, – распорядился я.

Я не доверял Дэймону и ни за что бы не позволил ему оказаться наедине с Рикой в том сарае.

Уилл подошел к двери зимнего сада, однако вдруг остановился и посмотрел во двор через стекло.

– Она уже идет сюда, – сообщил он удивленным голосом.

Что? Сделав шаг в ту же сторону, я проследил за его взглядом.

Твою мать.

Ее одинокая фигурка медленно шагала по газону. Подбородок был вздернут вверх, плечи расправлены.

– Ты был прав, – произнес довольный Кай, стоявший рядом.

Отвернувшись, я направился обратно на кухню, пока трое моих друзей продолжали следить за ней.

Я услышал, как открылась дверь, и сжал пальцами столешницу кухонной стойки. Парни застыли на своих местах как вкопанные, а Рика спокойно вошла внутрь и прошла мимо них. Она остановилась у входа в кухню и посмотрела на меня. Ее суровый взгляд отлично маскировал вспышку боли, которая все-таки не ускользнула от моего внимания.

Одежда Рики отсырела. Я мог разглядеть ее белый лифчик под майкой.

– Где моя мать? – спросила она.

Пройдя мимо нее, Дэймон, Уилл и Кай рассредоточились по кухне и встали к Рике лицом.

– Ты из-за нее вернулась? – уточнил я.

Разумеется, ради матери она бы решилась встретиться с нами. Мы на это рассчитывали.

– Я вас не боюсь, – заявила Рика.

Я кивнул, скрестив руки на груди.

– Думаю, ты и сама в это веришь.

Глядя на нее сейчас, с каплями воды, сверкавшими в волосах, кровью Дэймона на руках и на майке и с непоколебимой решительностью в глазах, я никогда и ни в чем не был так уверен.

Нет, Рика не боялась. Она выбрала игру. Взяла контроль в свои руки.

Беги или вступай в игру. К черту.

– Где она? – снова спросила Рика.

– Ты получишь ответы, когда сознаешься.

– И покоришься, – добавил Уилл.

– Чему? – процедила она сквозь зубы, обратив свой свирепый взгляд на него.

– Нам. – Он обошел вокруг нее, глядя ей в глаза. – Всем нам.

– Твоя инфантильная истерика стоила нам трех лет, Рика! – выпалил Кай, оскалившись. – И это было нелегкое время. Мы были голодны, запуганы, несчастны.

– А теперь ты на собственной шкуре узнаешь, каково это, – добавил Дэймон, злобно глядя на нее, прислонившись к стене и обхватив свой живот рукой.

Кай навис над Рикой.

– Ты научишься затыкать свой рот и опускать взгляд, когда я вхожу в комнату.

– А еще ты научишься бороться и сопротивляться, потому что мне это нравится, – парировал Дэймон.

– Но со мной, – Уилл подошел ближе, заставив ее вздрогнуть, – ты сама этого захочешь.

Она покачала головой.

– Истерика? Какая истерика? Я не понимаю, о чем вы говорите.

– Ты будешь приходить, когда мы позовем. – Дэймон оперся рукой на «островок», напрягшись от боли. – И уходить, когда мы скажем. Если будешь делать то, что велено, мы сочтем твой долг перед нами погашенным. Твоя мать будет в безопасности, а ты получишь деньги на жизнь. Поняла?