Eurocon 2008. Спасти чужого - Андрей Синицын

– Придумал! – сказал Гамлет. – А если мы возьмем только одно лекарство, но на двоих?

– Лучше два, – неохотно отозвалась линия.

– А одно на двоих хуже? – огорчился Гамлет.

– Вдвое, – объяснила линия.

– Но ведь все-таки можно? Можно? – закричал Ахиллес с надеждой.

– Можно, – неохотно согласилась линия. – Но применять придется по очереди.

– А это сильно хуже? – допытывался Гамлет.

– Ровно вдвое.

– А почему?

– По понятным причинам, – раздраженно объяснила линия.

– Понятно... – протянули Гамлет и Ахиллес.

– Так вы согласны? – требовательно спросила линия.

– Согласны!

– Доставка в течении часа. Подготовьте пятьдесят тысяч единиц.

– Снова пятьдесят? – закричал Гамлет. – Почему? Я думал, в два раза меньше!

– Вы думали в два! – фыркнула линия. – А во сколько раз меньше оказалось?

– Оказалось, в один, – неуверенно ответил Гамлет, прикинув.

– Правильно, – терпеливо объяснила линия. – Но заказали же вы один «Гринпис», не два?

– Один, – признался Гамлет.

– Потому цена ровно в один раз и меньше. Понятно почему?

Гамлет и Ахиллес растерянно переглянулись.

– По понятным причинам? – догадался Ахиллес.

– Абсолютно верно! – торжественно подтвердила линия. – Теперь вы и сами убедились: «Гринпис» настолько быстродействующее средство, что уже начинает действовать еще перед применением!

– Красота! – воскликнул Гамлет. – Коротушка будет излечена!

– Последствия коротушки, – со значением поправила линия. – Последствия. Всего доброго, курьер выехал.

И на линии послышались гудки отбоя.

Гамлет и Ахиллес, взявшись за манипуляторы, пустились в пляс, стараясь не зайти в ту часть гостиной, где на полу поблескивали цифры, выписанные маслом. Они грохотали до тех пор, пока в стены со всех сторон не начали стучать соседи.

– Послушай, – вдруг насторожился Гамлет. – Но у нас ведь денег нет вообще никаких!

– Никаких, – согласился Ахиллес.

– А через час приедет курьер с лекарством.

– Приедет, – подтвердил Ахиллес.

– Что же делать?

Ахиллес задумался.

– Надо раздобыть денег, – сказал он.

– Но где?

– Сейчас придумаем.

Ахиллес опустился на пол и глубоко задумался. Гамлет последовал его примеру.

– О! – сказал Ахиллес. – Придумал! Надо что-нибудь продать!

– Хорошая идея! – обрадовался Гамлет. – Но у нас ничего нет, кроме телевизора.

– Давай продадим телевизор, – предложил Ахиллес.

– А мы сможем без него прожить? – засомневался Гамлет.

– Не знаю, – растерялся Ахиллес. – Давай попробуем.

– Давай, – согласился Гамлет и выключил телевизор.

В комнате сразу стало темно и неуютно. Гамлет поджал под себя гофрированные ноги и насупился. Ахиллес тоже сидел напряженно. Друг на друга они старались не смотреть. Секунды текли бесконечно долго.

– Вроде пока получается, – неуверенно прошептал Гамлет.

Ахиллес молчал.

– Хотя, конечно, тяжело, – признался Гамлет.

– Не мешай, – отозвался Ахиллес. – И так тошно – сил нет.

Оба замолчали.

Наконец Гамлет вскочил и быстро включил телевизор.

– Не выдержал, – виновато объяснил он. – Разве это жизнь, сидеть у стены, поджав под себя ноги, и думать о телевизоре? Мне показалось, я умер.

– Я сам еще раньше не выдержал, – утешил друга Ахиллес. – И почти умер. Просто я включать его не могу.

– Как странно, – задумался Гамлет. – А ведь я его как купил, в первый вечер как посмотрел, так потом два месяца вообще включать не хотелось! И ничего, не умер.

– Это потому, что у тебя коротушки не было, – объяснил Ахиллес. – Пока у меня была логика здорова, я тоже телевизор смотреть не мог.

– Но ведь это значит, – Гамлет торжественно вскинул манипулятор, – что, как только мы излечимся, он нам снова будет не нужен! А ведь мы излечимся! Поэтому можем сейчас же от него избавиться!

– Логично! – обрадовался Ахиллес.

Телевизор был установлен когда-то специально обученными наладчиками. Это были хмурые немногословные роботы. Старший – с выпуклыми высокоточными окулярами и ярким зеленым огоньком между ними. А у его помощника головной блок был плотно замотан изолентой. Гамлет в тот день был на заводе и лишь в перерыве подошел к терминалу и поглядел через охранные камеры квартиры, не роются ли они в его кладовке среди инструментов. Хотя, по большому счету, что там было брать? Мастера в кладовке не рылись. Они монтировали динамики. Помощник делал что-то не так, и старший терпеливо ему выговаривал. Гамлет устыдился своих мыслей, больше за мастерами не подглядывал и даже не знал, во сколько они закончили работу и когда ушли, захлопнув дверь. Проще говоря, как ставят и снимают телевизоры, Гамлет никогда сам не видел. Он представлял себе принцип в общих чертах, но довольно смутно.

– В ларьках все скупают, – объяснял Ахиллес, потирая манипуляторы. – Проверено. В ларек его и отнесем.

Для начала Гамлет принес из подсобки стамеску и выкорчевал из стен динамики долбиканального звука, которые оказались навеки туда вклеены «жидкими заклепками». Получилось неаккуратно, но в целом динамики почти не пострадали. Хуже было со шнурами – Гамлет и Ахиллес выдергивали их из стен вместе на счет «три-четыре» и перестарались: порвали. Да и комната приобрела разрушенный вид. Но это сейчас было не важно. Осталось самое главное: снять с потолка проекционную матрицу. И это оказалось сложнее, чем предполагал Гамлет.

Во-первых, до потолка он не дотягивался. Во-вторых, понятия не имел, на чем там крепится эта громадная плита из темного стекла, откуда струятся к полу миллионы лазерных лучей, создавая объемное изображение. Гамлет взобрался на плечи Ахиллесу и внимательно обследовал края плиты, забранные тонкой серебристой рамкой.

– На клею сидит, – гудел под ним Ахиллес, – клянусь аккумулятором, на клею!

Гамлет тем временем аккуратно сковырнул наклейку «Sharp» и обнаружил под ней головку здоровенного черного болта. Сколько он ни пытался повернуть его фалангой манипулятора, болт оставался неподвижен.

– Дай мне! Слышь, говорю! – топтался и нервничал Ахиллес. – Дай погляжу! Я ж спец по болтам, ну!

Гамлет нехотя спустился на пол, а Ахиллес проворно залез ему на плечи.

– Что хотят, то и творят, – пробормотал он сверху. – Что хотят, то и творят...

– Чего там? – не выдержал Гамлет.

– Никогда таких болтов не видал, – объяснил Ахиллес. – Обычно ж болты какие бывают? – Он назидательно поднял манипулятор и принялся загибать фаланги: – Болты бывают христианские, языческие и иудейские. Христианские – у них, значит, крест посередине, под крестовую отвертку. Языческие – у них прорезь. Под старую, значит, плоскую отвертку. А иудейские – у тех ямка шестиконечная. Хитрые они. Под иудейскую, значит, отвертку.