Чингисхан. Сотрясая вселенную - RedDetonator

так не принято в готском обществе, но сестрёнка настроилась стать воином, как успел понять Эйрих.

Эрелиева стреляет неплохо, учится у отца владению копьём, а также пытается упражняться с учебным щитом, с которого начинал Эйрих.

Дева щита — это опасное и неоднозначное занятие для юной девицы. Обычно, девы щита становились таковыми не по собственному желанию, а в силу необходимости. Но есть народы, которые не видят ничего плохого в том, чтобы несколько девиц, вместо того, чтобы уйти на выданье, берутся за топоры и сражаются наравне с мужчинами. Дурость, по мнению Эйриха, но кто он такой, чтобы осуждать чужие нравы?

Ярким примером, по мнению Эйриха, являлись лангобарды, живущие далеко на севере. Они даже название своё взяли после того, как их женщины, перед смертным боем, на котором решалась судьба племени, чтобы численно увеличить войско, заплели свои волосы так, чтобы они выглядели как бороды. «Бороды» получились длинными, поэтому их племя и прозвали лангобардами. Эту историю он узнал от Хумула, который слышал эту историю зим восемь-десять назад, от проезжего торговца с севера.

Так что решение Эрелиевы было несколько странным, но не необычным. Девой щита может стать любая, но проблема в том, что статус надо подтвердить, пройдя испытания в дружинники. Девы щита не могут существовать сами по себе, а только в дружине, иначе не бывает.

И не каждый муж может пройти испытание в дружинники, поэтому среди готов дев щита очень мало. Эйрих только слышал, что такие есть, но лично никогда не видел.

— Что-то ты задумчивый опять, — произнесла Эрелиева. — Опять замыслил что-то?

— Думаю о девах щита, — честно ответил Эйрих. — Неужели ты всерьёз решила, что сможешь пройти испытание?

— Если пройду, возьмёшь меня в набег? — деловито осведомилась Эрелиева.

— А если не пройдёшь — будешь учить латынь? — спросил Эйрих.

— Я её и так буду учить, так что легко! — усмехнулась сестрёнка. — Спор?

— Не ты ли выла, что она слишком сложная и никогда ты на ней не заговоришь? — нахмурился Эйрих.

— Это было несколько зим назад, — пожала плечами Эрелиева. — Люди должны меняться.

— Очень интересно, — хмыкнул Эйрих. — Ладно, раз уже выдвинул условие, то так и быть. Пройдёшь испытание — пойдёшь со мной в набег.

Лучница она неплохая, поэтому будет полезна, но...

— Как вернёмся в деревню, начнёшь учиться ездить на коне, — сообщил сестре Эйрих. — Мне не нужны простые лучники, мне нужны конные лучники. Заодно тебе будет легче пройти испытание, ведь конный дружинник ценится больше.

— Но там же придётся копьём попадать на скаку... — сморщила недовольную рожицу Эрелиева.

— Это лучше для тебя, — заверил её Эйрих. — На коне, если что-то вдруг, можно и ускакать, а вот пешком, да ещё и девице...

Сестрёнку задела эта умышленная поддёвка. Она нахмурилась и уставилась в переносицу Эйриха недовольным взглядом.

— Зря злишься, — сказал ей он. — Я же для твоей же пользы стараться буду. И вообще, на коне в поход идти намного удобнее.

— Хорошо, — кивнула Эрелиева. — Раз мы сидим и ждём, расскажешь больше о той войне, о которой ты рассказывал?

— На чём мы там остановились? — спросил Эйрих.

— Темучжин сбежал из рабства Тиридай... Табуди... Кирил... Я забыла...

— Таргутай-Кирилтуха, — поправил её Эйрих. — Только сбежал или его только спрятали добрые люди?

— Уже уехал, — ответила Эрелиева.

— Ах да, точно, — припомнил Эйрих. — Значит, дальше он вернулся в родное стойбище, навсегда запомнив помощь добрых людей, которые спасли его от рабства...

Было забавно рассказывать о своей прошлой жизни, выдавая это за историю какого-то другого человека, жившего очень давно и очень далеко отсюда. Эрелиева всегда слушала с интересом, искренне переживая за Темучжина, который, безусловно, был самым хорошим и самым правильным персонажем этой истории.

Но остановить рассказ ему пришлось на встрече с Ван-ханом, потому что начался пир.

Ничего содержательного это мероприятие в себе не несло, потому что серьёзные разговоры будут после, а сейчас все значимые жители деревни и гости, поочерёдно, произносили хвалебные речи в пользу друг друга. Кто-то хвалил хозяйский стол, кто-то отмечал, что деревня процветает, а кто-то просто желал всем всего хорошего — это мало отличалось от подобных же мероприятий в прошлой жизни Эйриха.

Мальчик не пил, предпочитая больше есть и ещё больше слушать, ведь пьяные люди много говорят.

В общем-то, больше всего его интересовало мнение воинов об успехах Эйриха и знаменательной победе над римлянами. Позиция воинов тоже влияет на старейшину и важно понимать, что если воины будут против, то старейшина учтёт это при принятии окончательного решения.

Впрочем, надо понимать, что воины плохо разбираются в мирских делах, поэтому могут просто не понять, что задумала деревня Зевты и чем всё это грозит. Сам Зевта, пока ему подробно всё не объяснили, тоже ничего не понимал.

Эйрих объелся жареного мяса и напился разбавленного вина. Хмеля он не чувствовал, потому что вино ему наливал Виссарион, который точно знает, что разбавлять надо очень сильно. Окружающие думали, что Эйрих пьёт обычное вино, как все, поэтому к нему иногда подходили воины, чтобы выпить вместе. Всё-таки, слухи о нём распространяются прямо сейчас, когда воины, участвовавшие в последних битвах, рассказывают новости соседям по столу.

И многие жители Глины посчитали своим долгом выпить вместе с Эйрихом. Ведь он, как оказалось, очень хитрый и умный воин — таких у готов уважают, хотя считается, что лучше быть сильным и храбрым.

Когда дело уже приближалось к затаскиванию новых бочек с брагой, Эйриху стало ясно, что торжественная часть закончилась и настала пора будничной попойки.

— Зевта зовёт, — подошёл к Эйриху Хумул.

Эйрих кивнул ему и направился к главному столу, где сидели Одила, Розамунда, Зевта, старейшина Торисмуд, а также троица неизвестных пожилых мужей, каждый из которых произносил речь сразу после Одилы.

— Это Эйрих, мой сын, — представил мальчика Зевта. — Как я и говорил, он недавно вернулся из похода, в который вёл пятьдесят мужей.

— Отрадно видеть, что ты стал воином уже в столь юном возрасте, — похвалил Эйриха старейшина Одила. — Это мои соратники — Берканан, Дурисаз, а также Вунжо, по прозвищу Старый. Они прибыли из соседних деревень, и им тоже стало интересно, чего такого хочет нам предложить твой отец.

Это значит, что здесь обсуждается присоединение сразу четырёх