Заставь меня влюбиться - Селина Аллен

class="p1">Нет. Хватит. Он говорил, что хочет быть со мной. Ему не нужны другие девушки.

– Как только пройдет твоя выставка нам стоит слетать во Францию, – вдруг сказал Конрад. – Я познакомлю тебя с мамой и отчимом, а бабушка будет рада узнать о том, что теперь у нее есть правнучка.

Новость пустила нервную волну по моей спине.

Я пододвинула к себе стакан с тропическим безалкогольным коктейлем и принялась раскачивать его из стороны в сторону.

– Вдруг мы не понравимся им, – озвучила я свое самое главное опасение. Любому понятно, между нами с Конрадом огромная пропасть. – Возможно девушка из Бедфорда не та, кого твоя семья хотела бы видеть рядом со своим сыном.

Они, как и Джоанна, решат, что мне нужны лишь деньги Конрада.

– Сабрина, я люблю свою семью, но подобные вопросы решаю только я, а не они. Мне нравится девушка из Бедфорда и наша с ней прелестная дочка.

Я прикусила губу, чтобы не заулыбаться во весь рот. Возможно, все мои волнения – беспочвенны. Конрад тот, кто построит не один мост, чтобы преодолеть пропасть между нами, и я с радостью пойду ему навстречу.

Глава 30  Сабрина

Наверное, мне стоило довериться своей интуиции, которая все эти недели твердила мне держаться от него подальше. Но я сглупила. Поверила ему, влюбилась и потеряла. В груди все горело синим пламенем, и это было вовсе не приятное согревающее пламя, а наоборот, пламя леденящее каждую клетку моего тела и заставляющее проживать этот момент снова и снова. И самое главное, мне даже винить его было не за что.

День начался как обычно. Конрад уехал в отель. Мария напекла панкейков с черничным джемом. В обед, когда я уложила Аврору спать, приехал Алан.

– В качестве темы выставки я выбрал полярную ночь. Это будет самое громкое событие месяца, приглашено поучаствовать всего девять художников. Лучшие из лучших. И так как это последняя моя выставка в городе, она соберет много влиятельных и богатых гостей Лос-Анджелеса, – рассказал Алан, прогуливаясь по моей мастерской и рассматривая картины. При мыслях о выставке я итак начинала волноваться, а слова Алана и вовсе вызвали в моей груди тревогу.

Лучшие из лучших.

Была ли я также хороша как остальные художники?

– Сомневаюсь, что могу составить им компанию, – призналась я. – У меня ведь совсем никакого опыта в выставках.

Алан сипло рассмеялся.

– Опыт не всегда играет на руку, особенно для представителей творческих профессий. Неопытные творцы – это полные сил молодые люди, с интересными и свежими идеями. Поэтому я и занимаюсь этим, я вижу потенциал и даю талантливым людям возможность заявить о себе. И если я сейчас здесь, то тебя я счел одной из тех молодых и перспективных творцов, – сказал Алан.

Не могу сказать, что мое волнение исчезло, но мне определенно стало легче от осознания того, что я чего-то стою. Алан похвалил детализацию многих моих картин, а также четкость линий и цветопередачу. Он выбрал две картины, на одной из них была версия полярной бабочки с витражными голубыми крыльями, а на другой была изображена девушка. Она была пленницей, но на ней не было кандалов. В картине преобладала фиолетовая палитра.

Обсудив со мной все нюансы по доставке, Алан уже собирался уходить, но заметил огромное свернутое полотно у выхода.

– Я взгляну? – спросил он.

Мои щеки обдало теплом. Это было то самое полотно, которое недавно стало свидетелем нашей с Конрадом страсти.

Алан развернул его и разложил на полу. Любопытный взгляд художника заскользил по нарисованному – всплеску синего, вкраплениям розового и фиолетового.

– Что это?

– Не знаю. Абстракция. Я рисовала это, с момента как мы переселились с дочерью в этот дом. Когда грустила или злилась, испытывала любые другие эмоции, – например, гнев, возбуждение, влечение, ревность, – я переносила это на холст. Но ответить что это конкретно, я не могу.

– Мне нравится это полотно. Когда я смотрю на него, вижу небо и воздух, море, жизнь… Это так привлекательно, сколько и таинственно. И эти розовые разводы…

Алан не прекращал восторгаться картиной, половину его хвалебных слов я пропустила мимо ушей, ведь вспоминала, как несколько дней назад на этом полотне мы с Конрадом предавались страсти. Не думаю, что Алану следует об этом знать.

– Хочу эту картину, – подытожил он. – Можно добавить немного бирюзы и это полотно станет главным на выставке.

От услышанного я едва не лишилась дара речи.

– Но это ведь даже не картина.

Алан подошел ко мне и бесцеремонно схватил мою голову, чуть наклоняя ее вправо, позволяя мне взглянуть на полотно под другим углом.

– Взгляни, какие потрясающие мазки. Это же делалось руками? Не знаю ни одного инструмента, который мог сотворить такое.

Полагаю, это была спина и задница Конрада, а еще мои руки и колени.

Немыслимо.

– Я доработаю ее и отправлю вместе с остальными картинами, – пообещала я.

Как только Алан ушел, я занялась полотном. Мне не терпелось закончить картину, преобразовать ее, сделать такой, какой нарек ее Алан – вершиной коллекции. 

Когда проснулась Аврора, я покормила ее и перенесла в мастерскую. Вдвоем мы провели там весь день.  

Я вытерла тряпкой руки, провела тыльной стороной ладони по лбу, на котором выступила испарина и устало вздохнула. Из-за темных дождевых туч, которые ходили над городом уже несколько дней, небо казалось совсем темным. 

Я передвинулась к Авроре и легла рядом с ней на пол.

В голове не укладывалось, как быстро поменялась моя жизнь. Еще недавно я работала простой ассистенткой и едва сводила концы с концами, а сейчас живу в большом доме с мужчиной, рядом с которым замирает мое сердце. Три мои картины будут украшать собой выставку Алана Райдера, а одна из них даже рискует стать жемчужиной вечера. Люди увидят мои творения, они смогут даже приобрести их. Мои мечты осуществлялись слишком быстро, настолько, что я сама не