Босиком за ветром - Татьяна Александровна Грачева

покупали чай для женского здоровья. Зофья не скрывала от Славки, чем они зарабатывают, наоборот, заставляла выходить и встречать их у дверей.

Из невесёлых раздумий Славку выбросили непривычные для ночного поля звуки: шорох шагов и тяжёлое дыхание. Она оглянулась и всмотрелась в темноту. Чёрный плечистый силуэт приблизился и превратился в Джека.

— Погоди, Ма… Славка.

Вадик-Урод поджал хвост и убежал в виноградники. Славка проводила его недоуменным взглядом и раздражённо ответила Джеку:

— Чего тебе?

Джек приблизился к ней на шаг и сделал приглашающий жест. Его кривой глаз смотрел куда-то в ночное небо, а другой маслянисто косился в глубокий вырез топа.

— Давай провожу тебя.

Славка насторожилась, от Джека явственно пахло пивом и сигаретами, а ещё тем самым терпким, чуть солоноватым ароматом, который витал на празднике Цветущего сердца. Так часто пах местный красавчик Кузьма и глава деревни — знатный волокита, успевший наследить в не одной семье Старолисовцев.

— Не надо меня провожать, — возразила Славка.

Джек придвинулся вплотную и попытался обнять.

— Да ты чего такая? Боишься, что ли, меня?

— Нет. Не боюсь. Ты пьяный. — Славка не солгала, она не боялась. Джек ей был неприятен.

Она вывернулась, но отойти не успела. Джек схватил её за локти и развернул к себе лицом.

— А может, я не пьяный? А влюблённый в тебя.

Славка удивилась, последнее, что она ожидала сейчас услышать, — это признание. Пальцы Джека сильнее впились в её плечи. Он нагнулся и попытался её поцеловать, но Славка чуть отклонилась и боднула его лбом в подбородок.

— Отпусти меня!

— Не отпущу! Я люблю тебя, — с какой-то обречённой смелостью повторил Джек, будто сейчас не только Славке, но и себе признался, что его похотливые шутки — это признак чего-то гораздо более серьёзного.

Он снова попытался её поцеловать, но она увернулась, и губы попали в скулу. Она извивалась изо всех сил, но выпутываться из его каменных рук было всё равно, что разжимать пальцами стальные тиски. Джек выглядел невменяемым и держал её цепко, до синяков.

Она отстранилась и, пытаясь уклониться от очередного поцелуя, упёрлась ладонями в его грудь.

— Не хочу, чтобы ты меня любил. Лучше ненавидь! Сильнее всех ненавидь и не подходи!

Но Джек уже её не слышал, от близости полуголого горячего тела Славки его повело, он дышал шумно и влажно. Уронил её на траву, навалился сверху и принялся шарить руками по ногам и бёдрам. Славка укусила его за шею, лягнула коленом, не давая раздвинуть её ноги. Боролась отчаянно и шумно, но Джек будто не замечал её попыток освободиться. На укусы реагировал фырканьем и ещё больше распалялся.

Когда ему почти удалось поцеловать Славку, вернулся Вадик-Урод и, схватив Джека за штанину, попытался оттащить в сторону.

Джек резко поднялся, отогнал пса ногой, но тот зарычал и снова ухватил за брюки.

— А ну кыш отсюда! — Он коротко замахнулся и ударил пса по голове. Раздался глухой стук, а за ним визг, переходящий в скулёж.

Воспользовавшись тем, что Джек отвлёкся, Славка поднялась сначала на четвереньки, а потом в полный рост и побежала в темноту. Освещённую луной дорогу нарочно проигнорировала и устремилась в виноградники. Бежала, не оглядываясь и не останавливаясь, хотя несколько раз налетела на проволоку и больно оцарапала руку и лицо. В ушах звенел рёв Джека и собачий визг. Споткнувшись в очередной раз, Славка потеряла равновесие и упала. На коленях переползла в пышный виноградный куст и, спрятавшись в листве, затаилась. Пульс постепенно утих, адреналин схлынул, и вернулась чувствительность. Ободранные колени горели, будто по ним прошлись наждачкой, а царапина на щеке вспухла и сочилась кровью.

Славка выбралась из укрытия и прислушалась к темноте. Шуршали листья, где-то вдалеке плескалась и журчала тёмная Капиляпа, перешёптывались с лесными духами самшиты. Дорогу Славка искала практически интуитивно, постоянно останавливаясь и вглядываясь в ночь. На грунтовку вышла чуть дальше того места, где на неё напал Джек, снова спряталась за подсолнухами и крадучись дошла до примятой травы.

Убедившись, что он ушёл, она позвала:

— Вадик, — потом ещё громче: — Вадик!

Пёс не ответил и не выбежал на её голос, Славка облазила поляну, прошлась по дороге и переворошила ближайшие подсолнухи, её защитника нигде не было. Видимо, удар оказался не смертельным, и он успел убежать.

Домой она шла не по дороге, а вдоль неё, прячась в подсолнухах. Прокручивала в голове события вечера с какой-то хладнокровной чёткостью. Её пугало собственное отсутствие страха и какая-то беспечность. Почему она не убежала, когда Джек только приблизился? Она ведь не просто так его недолюбливала и избегала, но, к сожалению, не боялась. Считала себя чуть ли не всесильной и неуязвимой. Сейчас Славка с опозданием начала понимать, чего избежала, благодаря заступничеству пса, и вздрогнула от отвращения и наконец-то проснувшегося ужаса. Не могло с ней такого случиться. Только не в её родном лесу, не в родной деревне. И не с Джеком.

Дома она наспех обмылась ледяной водой из колодца, вытерлась насухо и легла спать. По чужим снам не бродила, так устала, что подсознание схлопнулось в гулкую черноту. Утром Славка залила зелёнкой ободранные колени, расписала изумрудными полосками щёку. Быстро натянула любимое свободное платье и убежала в лес, пока не вернулась мама. Боевые ранения и зелёнка разной степени свежести давно стали обыденной чертой внешности Славки, но в таком количестве расцвечивали её нечасто. Тряхнув непривычно лёгкой головой, она побежала к разрушенному Седьмому мосту. Переплыв Капиляпу, оставила лодку под ивой и сразу же отправилась к своему логову. По пути то и дело звала Вадика, прислушивалась к шорохам леса и сойкам, передразнивающим людей и зверей.

У домика лесника она радостно воскликнула. Миска была пустотой, кто-то её даже вылизал до блеска. А у дверей обнаружился её подарок. Славка вздохнула, решительно взяла коробку и ободрала обёрточную бумагу. Бирюзовые стеклянные бусинки сверкали на солнце, а синие лазурные, наоборот, поглощали свет, словно морская глубина. Славка отперла двери и оставила бисер в коробке с перьями. Снова повесила замок и продолжила поиски. Пёс опустошил миску, но все ещё не нашёлся, и, возможно, ему требовалась помощь.

Разыскивая на развалинах Вадика-Урода, она наелась ежевики и собрала ягод в свёрнутый конусом лопух. Сама не заметила, как выбралась к оврагу, по дну которого проходили железнодорожные пути. Они блестящими ножами отсекали её привычный лес от незнакомого и чужеродного будущего. Славка спустилась по склону почти к самым рельсам и села на траву. Безразлично и рассеянно наблюдала за поездами, разглядывая мелькающих в окнах людей. Она взмахнула рукой, и