Как Якир развалил армию. Вредительство или халатность - Сергей Юрьевич Сезин

Возможно, эти показания были записаны с ошибкой в дате, но, возможно, они относились к какому-то иному эпизоду или делу, а вот сейчас пригодились.

Протокол допроса содержит всего один вопрос и один ответ на него.

«Вопрос:

— В данное время, вы, как вновь прибывший арттехник склада № 72, производящий приемку материальной части и запчастей — скажите, в каком состоянии в данное время находится это имущество?

Ответ:

— Приемка артимущества принимает затяжной характер и длится на протяжении около 3 месяцев».

Далее Медянцевым рассказано о имеющихся дефектах на пушках и гаубицах 115 мм, в том числе поломках лирки, ржавчине свежей и старой, качание корзины прицельного приспособления, мертвые хода механизмов и т. д.

По мнению Медянцева, ответственным за это является Нечепорук.

Есть также ведра для обмывки материальной части к 76 мм полковым пушкам обр. 27 года, которые нигде не числятся, но их есть 6 штук, а также другие детали, названия которых Медянцев сейчас не помнит.

Что же касается отправки неисправной матчасти в Одесскую пехотную школу, то об этом он ничего показать не может. так как это произошло до его службы на складе.

31 октября обвинительное заключение было передано в Военный трибунал ХВО для предания его суду по статьям 54-7 и 10.

8 ноября состоялось заседание Трибунала, однако оказалось, что из заявленных четырех свидетелей трое отсутствуют. Нечепорук возражал против слушаний дела без свидетелей.

Трибунал, посовещавшись на месте, отложил рассмотрение.

Свидетелей вообще было четверо —

1. Очеретько, находящийся в Полтавской тюрьме

2. Агафонов Иван Архипович,

3. Медянцев Александр Александрович

4. Тельнова Евгения Андреевна.

Они числились находящимися на свободе, жили по соседству, Агафонов служил на том же складе, Медянцев — тоже.

Новое заседание состоялось в декабре 1937 года.

И снова возник вопрос о свидетелях.

Очеретько уже был расстрелян, потому присутствовать не мог, Медянцев и Тельнова выехали неизвестно куда, Агафонов находился в тюрьме, и в заседание был доставлен. Нечепорук на сей раз не возражал против слушания дела. Трибунал решил, что ввиду их неявки по мере надобности будут оглашаться их показания, имеющиеся в деле.

Агафонов сообщил, что Нечепорук много лет работал под его непосредственным руководством. В его обязанности входило сбережение артимущества. Первое время он работал неудовлетворительно, возможно, из-за недостаточного опыта.

Большая часть артсистем хранилась под открытым небом, так как крытых хранилищ не было. Неоднократно было так, что из хранилищ убирали старую матчасть, чтобы заменить ее новой — сколько удастся втиснуть. Тем не менее, на склад поступали все новые артсистемы. У Агафонов даже было впечатление, что это специально во вредительских целях направляются орудия на склад в Полтаву в таком количестве.

Но Нечепорук, по мнению Агафонова, не производил регулярных осмотров и прочих необходимых моментов в сбережении имущества. От хранения под открытым небом испортилось около 1000 банок смазки, а также артиллерийская амуниция, которая валялась на полу и портилась.

Здесь вина не только начальника склада, но и самого Нечепорук.

Если бы Нечепорук прилагал надлежащие усилия, то этого бы всего не было.

Еще он добавил, что подготовлен Нечепорук был вполне достаточно, хотя эта работа ему не нравилась.

Смазка хранящихся под открытым небом орудий проводилась редко, так как для этого нужны были люди, а их Нечепорук не получал. Порча биноклей произошла еще и от того, что ящик с биноклями лежал во дворе, но он по документам не числился, поэтому Нечепорук мог о нем не знать.

Агафонов добавил, что хранить матчасть во дворе приказывал Нечепоруку он, как непосредственный начальник, но ему тоже приказывало начальство. В итоге получалось как бы вредительство.

Нечепорук ответил, что за хранение смазки отвечал надзиратель Перский, а не он. Смазка лежала под открытым небом, это видело все начальство склада, но никто ничего не делал.

Далее был рассказ про историю с похоронами Орджоникидзе, здесь не приведенный.

Председательствующим были оглашены показания Нечепорука, но тот заявил, что это ложь, ничего подобного не было. Он дал такие показания потому, что правдивые показания не принимало следствие, а он хотел, чтобы все это, наконец, закончилось.

Показания Очеретько Нечепорук опровергает, в том числе по причине того, что Нечепорук вскрывал его контрреволюционные разговоры.

От Медянцева же Нечепорук матчасти не получал, поэтому показания его неправильны.

Хотя Нечепорук и был ответственным за оптические приборы, но он не признает себя виновным в порче биноклей, так как ящик лежал в куче негодного артимущества, и он даже не знал, что там в нем есть.

Далее разговор снова вернулся к истории с Тельновой, но Нечепорук дал прежние показания.

Нечепоруку было предоставлено последнее слово, и был оглашен приговор.

Трибунал признал его виновным в преступлениях, предусмотренных обоими частями статьи (то есть и 7, и 10) и приговорил к ВМН без конфискации имущества за отсутствием такового.

Подсудимый подал кассационную жалобу, которая была рассмотрена 23 февраля 1938 года Военной Коллегией Верховного суда. Коллегия приняла к сведению мнение Зам. Главного прокурора тов. Голенберга, что счел обвинения по ст. 54-7 и 10 недоказанными и предложил квалифицировать его действия согласно статье 206-17 УК УССР

Коллегия сочла пункт решения о проведении контрреволюционной агитации Нечепоруком недоказанным, так как в показаниях нигде не приводились его слова, являющиеся контрреволюционной агитацией.

Вредительские действия ВК тоже сочла со стороны Нечипорука недоказанными

Согласно материалам дела, имущество действительно хранилось под открытым небом и портилось. По мнению свидетеля Агафонова (непосредственного начальника Нечепорука), склад был перегружен, в чем он усматривал вредительскую деятельность вышестоящих организаций.

Особенно с учетом того, что бывший начальник склада майор Царьков был осужден как член КР организации.

Вина Нечепорука усматривается в том, что он не осматривал хранящееся на открытом воздухе имущество, не принимал мер к систематичной очистке и ремонту его. Причем вредительских целей со стороны Нечепорука не усматривается.

Поэтому следует считать обвинения по ст. 54-7 и 10 недоказанными и переквалифицировать их на статью 206, и назначить наказание в виде лишения свободы сроком на три года без поражения в правах и на основании Указа Президиума ВС СССР от 24 января 1938 года об амнистии в ознаменование 20 летия армии и флота от наказания освободить.

ВКВС вынесла также частное определение о привлечении жены Нечепорука к ответственности по статье 54–10.

Документы об этом были отправлены в город Бердянск, где она тогда проживала.

Начальник тюрьмы изумился и просил подтвердить, действительно ли Нечепорук подлежит освобождению.

Это было подтверждено. Поскольку начальник тюрьмы не только затягивал освобождение Нечепорука, но и отправил акт о смерти другого заключенного без подписи врача, а только с подписью