Мертвецы не тоскуют по золоту - Михаил Март

Сычев закончил чтение и, отложив тетрадь в сторону, снял очки. Он посмотрел на коллег. Тут хватало характеристик, чтобы описать выражение лица каждого.

- Значит, последний звонок из Москвы касался новостей о Ларисе Сомовой, - рассуждал Куприянов. - Вот почему он сорвался с места и помчался в столицу. А вернувшись обратно, умирает в своем кабинете от сердечного приступа.

- Этот вопрос решаемый, - сказал Сычев. - Гораздо важнее другое. Ветров получил доклад доктора Кмитта больше четырех месяцев назад. Он знал все о медсестре, однако ничего не предпринимал. Знал и молчал, а в результате женился на ней и сам угодил в могилу. Почему?

- Что будем делать? - спросил Куприянов.

- Опергруппу в морг. Феликса Гончара арестовать, - начал командовать Трифонов. - Секретаршу Кмитта на допрос. Ну а к Виктории Карамовой я сам поеду. Заодно и художника повидаю.

- Художник не явился. Мы его вызывали.

- Придется самим побеспокоиться. Я возьму с собой трех человек и не возражаю против компании Алексея Дмитриевича.

В кабинете появился сержант.

- Тут почтальон к вам рвется. Говорит, срочное дело.

- Пусть войдет.

Старик выглядел взволнованным и говорил торопливо и неразборчиво.

- Милые граждане начальники, у меня тут очередное послание к нашему художнику...

- Нет времени, старик! - оборвал Куприянов.

- Минутку, - Трифонов поднял вверх руку, - говорите.

- Записочку я прочитал. Не выдержал и сразу к вам. Во всем духи виноваты. Этот запах мне всю дорогу покоя не давал. И я вспомнил...

- Говори толком, Трофимыч.

- Опять ко мне краля подходит возле почты и говорит: дядя Кеша, передай, мол, записочку нашему общему другу. Ну и червончик, как полагается, а лицо шарфиком прячет. Тут этот дух до меня и дошел. От деревенских так не пахнет. Гляжу вслед: плащ дорогой и походка гордая. А потом вспомнил. Намедни я к Ветровым заезжал. Ящик газетами забит, и никто не забирает, будто вымерли все. Захожу, а дома одна медсестра. А запах от нее такой сладостный, аж голова кружится. Точно такой же, как от той крали, которая мне сейчас записку передала. Один в один.

- А раньше духами не пахло? - спросил Трифонов, забирая письмо.

- Нет, но голос-то я ее узнал. Она и раньше письма посылала. И тот же червонец. Какая уж тут ошибка может быть!

Трифонов развернул листок и прочитал: "Милый Илюшенька! Кажется, наша взяла! Все хорошо, не волнуйся. Теперь запоминай. У Зеленого мыса, на холме, есть старая ротонда, а чуть выше проходит дорога, старая, проселочная, всеми забытая. Увидишь там машину. Белая "девятка". Стой возле нее и жди. Я подойду не сразу. Надо убедиться, что вокруг тебя не летают коршуны. Извини за осторожность, но видишь, как все обернулось. Нам неприятности ни к чему. Жди послезавтра в десять утра. Люблю, целую, твоя Вика.

P. S. С победой тебя, ненаглядный мой малыш!"

- Теперь можно не торопиться, - сказал Сычев. - Вилла Ветровых опустела.

- Куприянов, гони в Сосновый Бор.

Куприянов выскочил из кабинета. Трифонов сел на стул и опустил руки.

- Знал я о фальшивых записках, черт подери, и медлил. И чего мне еще не хватало?

- Как знал? - удивился Сычев.

- Все очень просто. Когда Трофимыч впервые рассказал нам эту историю, я уже чувствовал подделку. Вика алиби себе и художнику выстраивала. Она точно знала, когда произойдет убийство. Ну начнем с того, что деревенская девчонка с танцулек подходит к нему и говорит: "Передай, дядя Кеша, письмецо Илюше Сироткину". Так дело было?

Старик кивнул.

- Откуда деревенская девчонка знает фамилию художника, когда его близкие соседи по псевдониму только знают? А тут такая осведомленность и лицо прячет. Трофимыч приезжает к дому, хочет позвонить в калитку, а она открыта. Ты всегда звонишь, Трофимыч?

- Всегда. Художник к воротам подходит, и мы там разговариваем.

- Вот-вот, а тут все нараспашку. Заходи и любуйся, как они в кровати кувыркаются. На улице холод, а у них окно открыто, и занавески не задернуты. Какой смысл камин топить, если окна открыты. Нет, тут нужен свидетель, который слышал бы и видел.

- Но комнату могла забыть закрыть Вика.

- Если вспомнить предложенную нам игру, то Вика приплыла на лодке. А потом зажигалку в ней потеряла. Калитка оставлена открытой для свидетеля. Ладно, теперь поздно кулаками размахивать. Вот что, Трофимыч, запечатай конверт как положено и вези его адресату. И смотри, чтобы художник ничего не заподозрил.

- Будет сделано. Я уж постараюсь.

- А вы уверены, что он у себя? - спросил майор Дмитриев.

- Конечно, один он никуда не пойдет. Ему поводырь нужен. Ну а мы к Ветровым заглянем. Наверняка что-нибудь найдем.

3

Возле шлагбаума Вика притормозила. Охранник вышел из будки и поздоровался.

- Вы в четырнадцатый коттедж?

- Бог мой, вы все еще не можете меня запомнить? Удивительный народ.

- Извините, хозяйка, но мы лишь скромные стражи вашего покоя. Стараемся не пропускать чужих и оберегаем вас от неприятностей.

- А почему вы не разгуливаете по заповеднику, не заглядываете на участки? Вы, вероятно, и имен наших не знаете?

Охранник улыбнулся и поднял перекладину.

- Правила не нами устанавливались. Владельцы местных угодий не любят афишировать своих имен. Никто не хочет, чтобы подглядывали в замочные скважины. А чужих опасаться не стоит. Волкодавы гуляют вдоль ограды.

- Надеюсь, они на цепи?

- Разумеется. Как трамваи привязаны к своим рельсам.

- Ко мне брат должен приехать.

- Ради Бога. Оставьте заявку и номер его машины.

- Хорошо, успеется.

Машина въехала на территорию заповедника и помчалась по лесной дороге к побережью. Тишина, сосны, уютные коттеджи на солидном расстоянии друг от друга. Никакого кирпича, только срубы из хороших пород деревьев.

Вика проехала по аллее и остановилась возле дома. Поднявшись на крыльцо, она открыла стальную дверь своим ключом и вошла в дом. На стенах висели шкуры животных, рога оленей, чучела волчьих и кабаньих голов. Окна выходили к заливу, где о причал мягко постукивали волны.

У камина на ковре сидел Максим Ветров. Рядом стояла тарелка с печеньем и бутылка с водой. Левую ногу опоясывал стальной браслет с огромной цепью, которая крепилась за скобу, вбитую в кирпичную кладку камина. Он походил на зверя, попавшего в капкан. Заросшие щетиной щеки, напуганный взгляд и синяки под глазами. Этот человек уже не был похож на олигарха с надменным взглядом и снисходительной улыбкой.

- Ты ничего не ешь, дорогой. Говорят, что звери, попадая в клетку, теряют аппетит.

- Ты допускаешь большую ошибку, Вика. Меня наверняка ищут и наверняка найдут раньше, чем ты добьешься своего.

Женщина захохотала.

- Дурачок ты мой! Тебя уже давно нашли и даже похоронили рядом с женой.

Она достала из сумки газеты и бросила их на пол рядом с пленником.

- Почитай на досуге. Некролог мне не очень понравился, ты достоин более громких эпитетов. Ну а журналисты уже назвали имя убийцы. Они ребята шустрые и все всегда знают лучше остальных. Пышные похороны в закрытом гробу, громкие речи банкиров и слезы вкладчиков. Все бросились на поиски Недды Волковой, которая картечью снесла тебе голову. За ее поимку банкиры назначили вознаграждение в пять тысяч долларов. Я думала, они тебя оценивают дороже.

- Недда не смогла бы этого сделать.

- Я не хочу обсуждать твою смерть. Есть темы поинтересней. Правда, твоя гибель все еще остается актуальной темой, но мы ее затронем в самом крайнем случае. Стоит лишить тебя воды и сухарей, ты сдохнешь. У тебя не хватит воли перекусить себе ногу.

Вика уселась за стол, достала из сумки бутылку вина и разложила на столе разные деликатесы. Выпив бокал красной жидкости, она принялась за трапезу.

- Я хочу знать, чего ты хочешь от меня? - хрипло спросил Ветров.

- Золото, милый, только золото, но не колчаковское, а в слитках, похищенных из хранилищ Центробанка четверть века назад. Я потратила на тебя год жизни, чтобы прожить остальную ее часть так, как я этого заслуживаю. Я устала от нищеты, унижений, грязи и бессмысленного копеечного риска. С меня хватит! Ты завладел таким количеством золота, что за сто лет его не растратишь. Да и некуда тебе его тратить. Ты и так все имел. Я согласна на половину доли взамен на твою жизнь.

- У меня нет никакого золота. Ты ничего не знаешь. Я чудом остался в живых и не получил ни крошки от золотого запаса, который, как мираж, попал к нам в руки и так же легко исчез. Четверо погибли, лишь я один чудом уцелел. Ты приняла мою писанину за действительность, слышала звон, но не поняла, где он.

Вика с раздражением бросила кость от куриной ноги в камин, сорвала с себя браслет и швырнула его к ногам пленника.

- У тебя не хватит фантазии придумать такую историю. Эта безделушка выполнена из золота девятьсот девяносто девятой пробы. Назови мне ювелира, который торгует такими изделиями? Не держи меня за дуру!