Все решают пешки - Алексей Ковтунов

Левая рука все так же не слушалась, а одной правой даже такое простое оружие не сделать. У меня скопилось немного жизни, да и в кольце пока еще не пусто, так что решил сразу попытаться себя залечить. Не понимаю, как раньше жил без контроля боли, очень полезная штука. Сломана плечевая кость, хорошо хоть смещение не очень большое, да и сама она не вдребезги раздроблена.

Спустя где-то час, смог все-таки совместить две части воедино, и использовал все запасы энергии, чтобы срастить их. Получилось… Приемлимо. Руку лучше лишний раз не напрягать, а так, хотя бы мелкую работу она выполнять в состоянии, например, заряжать пращу.

С самим оружием сильно не заморачивался, вырезал из брошенного кем-то ремня ложе, в которое я в дальнейшем и буду класть камешки, потом привязал две веревки с завязанными на конце петлями, и всё, готово!

А вот снаряды решил делать "с сюрпризом". Сбегал и набрал глины. Начал думать что делать с золотом, ведь в каждый снаряд я решил положить драгоценный подарок с хаосом, а для этого от плашки надо будет откусывать по малюсенькому кусочку золота. С моими оставшимися зубами прощаться не хочется, а значит нужен инструмент.

Метнулся в гараж, и, не теряя надежды подбежал к заваленному люку в подвал. Разгреб вход и открыл. Вздохнув с облегчением, спустился вниз, повезло, там все уцелело, и даже крысы остались живы, хоть и забились в угол. Пока не забыл, натаскал им кукурузы, и, практически наощупь, нашел старый ржавый дедушкин инструмент, заботливо убранный в ящик еще лет десять назад.

С этим можно и разгуляться. Сделал двадцать снарядов, десять из них светошумовые, а десять – картечь. С первыми пришлось заморочиться, используя два куска золота, один с хаосом, а второй со светом. Они были разделены тонкой прослойкой глины, и в момент удара, по идее, должны будут соприкоснуться и сделать хороший такой бабах. Для картечи я нашел мелких железных обрезков, гвоздей, и, сунув в центр снаряда кусочек золота в пару грамм, напитанный хаосом, обложил его по кругу, слепив все той же глиной.

Высушил смертоносные подарки тьмой, чтобы времени зря не терять, и отправился в путь. Впереди долгий долгий день, но он запомнится им надолго.

Шел неспеша, параллельно дороге. По пути встретилась группа людей, человек в сто, и что примечательно, с ними были два моих быка, запряженные в мои же повозки. Шли они в сторону моего дома, видимо, собирать кукурузу. Единственное, что сдержало меня от применения всего боезапаса, это то, что из сотни человек только двадцать были бандитами, остальные – рабы. А шрапнели плевать в кого втыкаться.

Подождал пока они пройдут, и двинулся дальше. По ощущениям шел полдня, и, когда понял, что уже начинаю уставать, вкинул аж восемнадцать тысяч в выносливость. Сейчас такие траты – это вынужденная мера, ведь кроме запаса сил, мне сейчас очень пригодятся и регенерация, и иммунитет, так что потратил пешки без сожаления. Давно пора было.

Первые минуты после прокачки пришлось остановиться, так как не смог заблокировать всю боль. Как только смог дышать спокойно, а не через раз, двинулся дальше, с каждой минутой чувствуя себя все лучше и лучше. У меня осталось порядка восьми тысяч пешек, но я шел убивать, так что совсем скоро мой бюджет пополнится.

Совсем скоро буквально уперся в первые остовы зданий, что располагались на самой окраине поселка. Дальше двинулся предельно осторожно, тщательно продумывая каждый свой шаг, и напрягая на максимум слух, отчего приходилось терпеть боль, так как контролировать все нервные окончания разом оказалось довольно трудно.

На последнюю часть пути, от деревни до лагеря бандитов, по расстоянию меньше километра, потратил минимум часа два, и, заняв наиболее удобную для наблюдения позицию, усилил зрение, снова скорчившись от боли во всем теле.

Увиденное заставило забыть о своей боли, ведь, прямо перед моими глазами, метрах в трехстах, сейчас происходили невероятные по своей жестокости действия. Моих людей выставили в колонну, и каждому, по очереди, отрубали топором ногу, а потом слегка залечивали энергией культю, чтобы остановить кровотечение. Я думал у меня хоть немного больше времени.

От криков боли многие из тех бандитов что в этом участвовали, судя по их лицам, получали удовольствие.

А мне много и не надо. Я, как только увидел, что долбоеб, которому я прописал свой коронный удар, по каким-то причинам жив, и вполне себе цел, только бледный какой-то, потерял и без того жиденькие остатки самоконтроля. Тем более всю дорогу тратил жизнь и копил хаос.

Благо хоть гневно кричать на всех не стал, просто раскрутил пращу, и метнул первый снаряд с шрапнелью в самую гущу врага. Пока первый снаряд еще летел, зарядил и раскрутил второй, светошумовой, метнул его поближе к своим, чтобы остановить пытки.

Два взрыва раздались почти одновременно, порождая хаос и панику в лагере противника. Первый – сразу срубил четверых, нашпиговав их смертоносным раскаленным железом. Еще двое, все в крови, но при этом в сознании, пытаются отползти подальше от места взрыва.

Светошумовой тоже отработал на все сто, вырубив по меньшей мере с десяток бандитов и пятнадцать моих людей. Из всех щелей, как мухи на говно, повылетали вооруженные люди, и стали сбиваться в кучи, рыская в поисках виновника торжества, то есть меня.

Я же, укрывшись за кустарником, принялся наблюдать, но долго этим заниматься мне не позволили. Мой старый знакомый, шмыгнув носом, безошибочно указал прямо в мою сторону, и по его указке сразу стартануло двадцать рыл, сбившись в плотную кучку. Молодцы.

Отправил по ним три снаряда подряд, собрав неплохой урожай. Уцелел лишь один, да и тот, не рискнул продолжать наступление.

Бегло окинул взглядом лагерь и разочарованно выдохнул. Не вывезу. Еще по меньшей мере двести рыл придется положить, чтобы вычистить этот рассадник нечисти. А у меня осталось всего шесть разрывных и девять оглушающих. Плоховато подготовился.

Пока я думал что же делать, противник сделал свой ход. Мой, теперь уже точно, кровный и самый заклятый враг, начал подходить у пленникам, сворачивая каждому по очереди шею. Всё вокруг затихло, и только изредка я слышал хруст костей его жертв, и нарастающий шум в ушах.

Хладнокровно убив восемь людей, он остановился около девушки лет восемнадцати, что от страха забыла как дышать, и сейчас стояла не шевелясь. Я узнал ее, это она поцеловала меня в щеку тогда за тысячу пешек.

– Олег, у тебя два варианта! – проорал он, глядя в мою