История российского государства. Разрушение и воскрешение империи. Ленинско-сталинская эпоха. (1917–1953) - Борис Акунин

Во-вторых, была осуществлена невиданного масштаба эвакуация заводов на восток. 1 500 крупных предприятий переместились в Поволжье, на Урал или еще восточнее — подальше от бомбардировок. Для перевозки оборудования и квалифицированной рабочей силы понадобилось полтора миллиона вагонов. Станки демонтировались, собирались заново — нередко прямо под открытым небом — и сразу начинали работать.

В-третьих, несмотря на очень тяжелую ситуацию с материальными и человеческими ресурсами, развернулось строительство новых военных предприятий и проводилась модернизация уже существующих. В 1942–1945 гг. появилось три с половиной тысячи новых заводов и фабрик, а семь с лишним тысяч были реконструированы. Для добычи электроэнергии спешно строились новые электростанции. Уголь Донбасса был утрачен, но эту потерю компенсировала усиленная эксплуатация восточных бассейнов — Кузнецкого, Карагандинского.

В-четвертых, СССР сразу же (а не на третий год войны, как Германия) перевел на военные рельсы всю свою промышленность, включая самые мелкие предприятия и даже кооперативы. Всё производство работало только на нужды фронта. Вместо тракторов выпускались танки, вместо обычной одежды — военная форма или парашюты, из обуви — только солдатские сапоги, и так далее. Производство товаров потребления фактически прекратилось.

Все эти экстренные меры начали давать результат во второй половине 1942 года, так что к Сталинградской битве снабжение армии начало налаживаться. В это время авиационная промышленность выпускала уже по 2 000 самолетов в месяц, а к 1945 году эта цифра увеличилась до 3 400. Всего же за годы войны советская индустрия произвела 130 тысяч самолетов, 100 тысяч танков и 800 тысяч артиллерийских орудий — вдвое больше, чем Германия. На финальном этапе при наступлении плотность использования боевой техники в местах удара достигала 300 пушек и 60 танков на один километр. Это преимущество и обеспечило победу.

Не менее важной для ведения войны была проблема продовольственного обеспечения. Советское сельское хозяйство, как мы помним, и в мирное время пребывало в довольно жалком состоянии, подорванное колхозной системой. Теперь же, после потери основной житницы, после мобилизации работоспособных мужчин, при полном прекращении работы тракторных заводов и перенаправлении всего горючего на нужды фронта ситуация стала совсем критической.

Плакат с лозунгом, адресованным тылу: «Всё для фронта, всё для победы!»

Государство разрешило ее теми методами, которыми только и владело: максимальным принуждением, еще большим «закручиванием гаек». В городах повсеместно были введены продовольственные карточки, продукты исчезли из свободной продажи.

Крестьян, и так задавленных нуждой, обложили удвоенным сельхозналогом. Колхозы отдавали государству практически всю свою продукцию, и выжить в деревне можно было только за счет личного хозяйства — сохранились колхозные рынки. Цены на них по сравнению с довоенными выросли в 18 раз — это был показатель реальной инфляции, которую официальная статистика тогда не высчитывала.

Все эти драконовские меры так и не восстановили довоенный объем госзаготовок, но с учетом продовольственной помощи из-за рубежа, о чем будет рассказано ниже, позволили обеспечивать всем необходимым армию. В тыловых регионах несколько раз приходилось снижать норму выдачи по карточкам, но хроническое недоедание не разрослось до размеров повального голода, как во время Гражданской войны.

Мобилизация населения

Основным капиталом страны, однако, были не предприятия и не колхозы, а люди. Система, одним из краеугольных камней которой было огосударствление, то есть закрепощение народа, хорошо умела использовать этот ресурс. Навыки, накопленные за годы коллективизации, индустриализации, террора, были применены в полной мере во время войны.

Прежде всего требовалось обеспечить солдатами армию, которую после летних поражений 1941 года фактически пришлось создавать заново.

Всеобщий призыв военнообязанных, объявленный прямо 22 июня, касался мужчин 1905–1918 годов рождения, но впоследствии возрастные границы расширились с 18 до 50 лет, а в конце войны, когда мужчин осталось мало, нижний порог снизился до 17 лет.

Всего за годы войны в Красную Армию были призваны или поступили добровольцами — невероятная цифра — 29,5 миллионов человек (некоторые источники называют и 40 миллионов). И это были не только военнообязанные.

В самый тяжелый период, когда немцы рвались к Москве и Ленинграду, а подкреплений не хватало, спешно создавались части «народного ополчения» — по примеру Отечественной войны 1812 года. В эти подразделения, которыми затыкали слабые участки фронта, брали всех подряд, вне зависимости от возраста, состояния здоровья и профессии. Многие шли добровольно, из патриотических побуждений, но иногда в ополчение записывали целые коллективы.

В рядах армии служило много женщин (800 тысяч), что в прежние эпохи было невообразимо, а во время Второй мировой войны стало обычным явлением — то же самое происходило в Германии, в Англии.

Но только в СССР придумали пополнять убыль солдат за счет заключенных. «Политических», как правило, в армию не брали, опасаясь измены, но тех, кто был осужден по «не-антисоветским» статьям, отправляли на фронт в массовом порядке — считалось, что добровольно. Подобным образом в 1941–1944 гг. Красная Армия получила почти миллион дополнительных бойцов.

Было бы странно, если бы мобилизация происходила без обычного системного устрашения. За дезертирство ввели смертную казнь, причем с конфискацией имущества, что обрекало семью осужденного на нищету. Паспортная система и институт обязательной прописки облегчали поимку тех, кто пытался уклониться от призыва. За время войны по «дезертирским» статьям в тылу было вынесено 336 тысяч приговоров (почти в десять раз больше, чем в Рейхе, который тоже не миндальничал с «уклонистами»).

Но людей мобилизовали не только в армию. Работа в тылу тоже была организована по законам военного времени. Здесь у советского правительства с его большим опытом эксплуатации и передислокации огромных людских масс тоже было преимущество перед Рейхом.

На время войны были отменены выходные и отпуска. Продолжительность рабочего дня повсеместно составляла 11, 12, даже 14 часов. Указ Верховного Совета от 26 декабря 1941 года объявлял всех работающих в военной промышленности «мобилизованными на производстве». Позднее этот режим неоднократно расширялся, охватывая всё новые сферы деятельности. Человек не мог уволиться по собственному желанию, не мог произвольно сменить место жительства, не