Дочь Бересклета - Екатерина Белова

вот так. Летать, петь, скользить по кромке его темного от желания взгляда. Окунать пальцы в темный водопад волос. Сидеть на пристойном чаепитии в цветочном круге, болтать о погоде и печеньях, а думать о его губах. Знать, что пуританская, помешанная на пристойности Варда даже не знает, каково это, так думать и так желать.

Абаль ввёл ее в цветочный круг с легкостью щеголя, зашедшего в дамский магазин. Все оказались слишком очарованы его присутствием, чтобы не то, что возразить, а хотя бы осознать это возражение. Они катались в цветочном ландо, если розовое мороженое и даже зашли в магазин, который Ясмин определила, как немного свадебный.

А спустя день ее счастье закончилось

* * *

Ее, наконец, вызвали на допрос. Вызов был осенён печатью Примула, и Ясмин немного струхнула. Сквозь марево счастья пробилось легкое беспокойство. Мастер Файон в таких случаях был высшей инстанцией, и формально он уже допросил ее.

Зачем она понадобилась Примулу?

— Дура, — равнодушно заметила Айрис.

Она сидела в кресле с яблоком и пустыми глазами смотрела, как собирается Ясмин.

— Ясно же, что из-за Абаля. Не отдаст же он свою кровиночку твари из Бересклета.

Ясмин застыла с поясом в руках и отчётливо удивилась. И в самом деле. Как она сама об этом не подумала? Совсем поглупела. Счастье, похоже на внезапный взрыв, оказалось таким огромным и ярким, что вытравливало любой негатив в пределах зоны поражения. Мелкий и незначительный Примул отсвечивал где-то на окраине ее сознания и не ловился в фокус. Кто, боже дорогой, на этом свете может включать и выключать любовь по своему усмотрению? Это же невозможно! Это как ловить бурю сачком для бабочек.

— Даже если так, то что он мне сделает? — возразила Ясмин.

Она была дома всего месяц, а отношения с Айрис у неё становились хуже с каждой минутой. Они спорили из-за всего. Даже кто на какой половине стола ставит йогурт. Ясмин отмахивалась, потому что у неё был Абаль, так что пусть ставит йогурт хоть на голову. Лишь бы успокоилась.

— А то ему нечем тебя зацепить, — ядовито ответила Айрис, навернув йогурта из креманки. — Я тут наслушалась сплетен про твоё житьё-бытье, волки в лесу живут лучше.

Ясмин только плечами пожала. Это было не ее житьё-бытье. А ей пока удаётся существовать очень даже хорошо.

Из дома она вышла в прекрасном настроении, помахав на прощание расстроенной сестринской физиономии.

— Цветы полей, — крикнула она.

В целом к допросу она была готова ещё неделю назад. Хрисанф и Абаль, отыгрывая хорошего и плохого полицейских, натаскивали ее с первых дней, отрабатывая даже самые неожиданные вопросы. Верн тоже приходил, но редко. Сидел злой и потерянный, и даже не язвил. Только рассматривал ее исподтишка. По слухам он попытался бросить невесту, но безуспешно.

По зданию Совета, которое вело к палатам Примула она прошлась, как цунами по болоту. Бедные мастера, которые раньше и здороваться с ней брезговали, теперь выворачивали глаза ей вслед. Даже мастер Тонкой Лозы пал жертвой косоглазия.

К кабинету Примула, Ясмин входила, как солнце, снизошедшее к смертным. Земной и очевидный, он был слишком далеко от сияния, которое поселилось в ее груди.

Это было очень глупо, но мастера Файона она заметила куда раньше Примула. Может, потому что он стоял на том месте, где когда-то стоял Абаль, высеченный в сумраке лучами утреннего света.

— Садись, — Ясмин послушно села, реагируя на прохладный и чем-то знакомый голос.

Даже не удивилась. Ясмин виделась с Примулом всего дважды, но ведь виделась. Сначала она просто разглядывала мастера Файона, уставившегося на неё в ответ своими мерзкими совиными глазами. Он не мог не знать сплетни о собственным подвигах, гуляющих по Астрели. И не мог не догадываться, кто их блистательный автор.

Смешно. Но в отличии от Примула, его она всерьёз опасалась.

— Разговор нам предстоит более долгий, чем я ожидал, — мягко сказал Примул, и Ясмин наконец взглянула на него.

Взглянула и не сразу поняла. Картинка не усваивалась мозгом. Отслаивалась и расплывалась, как плохо сделанный снимок.

— Что? — спросила она. И тут же совершенно по-детски добавила: — Это же неправда. Этого не может быть.

Ум метался, как волк в ловушке из красных флажков.

Она тупо уставилась на Примула, пытаясь усвоить. Понять. Напротив Ясмин сидел ее собственный отец с тем же незнакомым холодком в глазах, который она видела в прошлой, якобы цивилизованной жизни. Его лицо, его брезгливая складка у губ, морщинка гордеца, превратившаяся со временем в чёрный порез, словно рассекающий лоб на две половины. Мозг медленно перезагружался, как ноут, у которого на середине действия кончился заряд. Ясмин почти физически чувствовала белые точки, бегущие строкой по чёрной глади собственного сознания.

Кто-то безымянный вырезал из ее груди сердце тупым мачете.

Наконец, странности заметил и мастер Файон, настороженно переводя взгляд с Ясмин на Примула и обратно.

— Мой мастер, — осторожно окликнул он Примула. — Мы должны продолжить допрос. Сегодня напряженный график, мы не может потратить на мастера Ясмин слишком много времени.

— На мастера Ясмин, — тупо повторила Ясмин.

Ее мир и этот перекликались, если не дословно, то в основных вехах. Это значит, что Абаль ее брат? Что она целовала собственного брата и мечтала о нем ночами? От ужаса у неё начали дрожать руки, а к горлу подкатил комок тошноты и несказанных слов.

— Мастер Ясмин, — Начал вкрадчиво мастер Файон. — Мы не станем спрашивать об операции в целом, у нас уже есть отчёт от участников, но есть несколько… непроясненных моментов…

— Пусть он уйдёт, — Ясмин коротко мотнула головой. Сил на этикет больше не было. — Скажи ему убраться.

Примул, сидевший застывшей статей, наконец отмер и коротко кивнул.

— Мастер Файон, оставьте нас ненадолго.

Мастер Файон вскинул голову, глаза непонимающе сузились, но Ясмин почти не заметила его реакции. Он ее не интересовал, он должен был уйти.

Несколько беззвучных секунд мастер Файон и Примул провели в неясном и молчаливом противостоянии, но в конечном счёте победил папочка. Так было в той жизни, так будет и в этой.

— Она рассказала тебе…

Когда они остались одни, Примул встал, открыл шторы и уронил взгляд куда-то в зелёный весёлый сад, полный диковинных цветов. И если бы он немного подумал, то понял, что мастер Гербе ничего не рассказывала. Но он был подлецом, так что охотно поверил бы в такой же поступок любого другого человека. Даже бывшей любимой.

— Да, — произнесла одними губами Ясмин. — Но почему? Почему? Мне было всего десять, и я ничего не знала. Тебе было мало превратить мою