Восход над Шалмари - Андрей Имранов

Семёну снился замечательный сон про детство, когда он, в первый и последний раз, поехал с семьёй на море. Ожившая, помолодевшая и радостная мама, тёплые волны, белый песок. Семён краем сознания чувствовал, что всё это ему только снится, и спешил насладиться этим тёплым и светлым сном. Но тут его немилосердно ткнули в бок и чей-то голос проорал в самое ухо:

– Ночной дозорррр! Всем выйти из сумрака!

Семён, жалостно сморщившись, попытался ухватить краешек сновидения, но тщетно – оно ускользнуло, как мелкий сухой песок сквозь пальцы, оставив ощущение светлой печали. Семён мрачно открыл глаза.

– Чёрт, – пробормотал он, – мне такой сон снился… Разве так можно?

– Про баб небось, – прокомментировала Алита. – Тем более не фиг валяться. Вам звонок. Междугородный.

– Чего? – не понял Семён, пытаясь сообразить, кто может звонить сейчас и сюда – ему? И насколько это плохо.

– Вадик твой проклюнулся. Предупреждать надо! Я чуть не родила со страху, когда эта фигня затряслась и начала током дёргаться. Ладно, вспомнила, ты что-то там говорил. Иди принимай вызов. Этот настырный Вадик уже час без перерыва долбится.

Семён поднялся и, отчаянно зевая и потирая глаза кулаками, отправился в кухню.

– Ну наконец-то! – На пластинке проявилось встревоженное лицо Вадика. – Я уж думал, приключилось чего. Ты чего молчал?

– Спал, – буркнул Семён.

– А… ну извини, – без малейшего раскаяния отозвался Вадик. – Я в Москве, короче. Точнее, в Подмосковье – в Щедрине. Это во-первых. А во-вторых, я тут пошуршал маленько… Короче, дела тут у вас затеваются некислые, у меня аж мозги греются, как подумаю, какие дела. Встретиться надо, вот что я думаю. Ты где сейчас? И как там у тебя обстоит? Нормалёк?

– Не совсем. – Семён коротко изложил последние события.

– Ишь ты, – отозвался Вадик. – Ар-Лорин с тобой? Это всё меняет. Тащи её сюда. Кровь из носу, её надо на ту сторону переправить. Через портал нечего и пытаться, заметут моментально, но тут – тут можно попытаться.

– Где – тут? – не понял Семён.

– Тут, в Щедрине. Тут музейчик местный, по кличке «Дворянское гнездо», так поблизости – точка перехода пустая, ну без портала. Я и переправился, и небольшую базу прямо в музее организовал. Короче, двигайте сюда и поскорее. Подробности я потом объясню – не забывай, ты фонишь сейчас похлеще, чем Останкинская телебашня. У твоих друзей щас ушки на макушке, могут и сообразить, что к чему. Давай, короче, двигай ногоходами. Звони, если что. – Пластинка в руках Семёна замерла и погасла.

Семён не знал, что его «друзья» действительно держали «ушки на макушке» и мощный выброс радиоволн на окраине Твери засекли моментально. Выброс кончился раньше, чем им удалось определить его точное местонахождение, но того, что определили, было вполне достаточно. Но Семён об этом не догадывался, поэтому они с Алитой спокойно позавтракали, не торопясь, собрались (Алита ещё и посуду перемыла, ворча по поводу того, что ей полагалось бы не мыть посуду, а подпалить «эту халупу» за ту «незаживающую рану», которую хозяйка квартиры оставила в её душе). Семён задумался, крутя в руках пистолет. Скорее всего, он ему уже не понадобится, а если его кто у него заметит, это может сослужить плохую службу. Но потом решил, что терять ему нечего, и сунул пистолет под ремень. Вышли из квартиры и плотно закрыли дверь.

– Что – так и оставишь? – спросила Алита.

Семён пожал плечами:

– Так ключа же нет. А замок не захлопывается.

– Ну ладно, – сказала вдруг повеселевшая Алита, – если её кто ограбит, это будет проявление высшей справедливости. Пошли.

Спокойно спустились на первый этаж и вышли наружу, Семён немного замешкался, застёгивая на ходу куртку.

Приехавшие по их душу не знали подъезда и квартиры, но дом идентифицировали достаточно точно – машины стояли всего в сотне метров от подъезда. Семён как раз вышел на улицу, придержал дверь и собирался было догнать Алиту, успевшую уже отойти от дома, как вдруг услышал со стороны крик «Вон она!» и почти сразу – выстрелы. Пули, цвиркнув, сбили снег с веток куста всего в полуметре от замершей Алиты.

Семён, не раздумывая ни секунды, бросился на дорогу, выхватывая пистолет (ещё порадовался, что не оставил его в прихожей), заметил бегущих к дому вооружённых людей и выстрелил два раза в их направлении. Люди попадали в снег, Семён не заметил, зацепил он кого или нет, быстро схватил Алиту за рукав и затащил в подъезд. Посмотрел на пистолет, чертыхнулся – затвор торчал назад, показывая, что патроны в обойме закончились. «Ладно, – сказал, – не будем их радовать, пусть думают, что патронов у меня ещё до чёрта», – и сунул пистолет обратно под ремень.

Когда возникла надобность, решение пришло сразу – Семён, не медля ни секунды, затащил безвольную и безмолвную Алиту обратно в квартиру, провёл через зал, открыл балконную дверь, вышел наружу. С этой стороны дома никакого движения пока заметно не было, и Семён спрыгнул в снег со второго этажа. Обернулся назад, вытянув руки:

– Прыгай!

К чести Алиты, она не раздумывала, не заламывала рук и не устраивала истерик: спокойно перебралась через перила, свесилась вниз и разжала руки. Семён её не удержал, и оба рухнули в снег. Семён тут же вскочил, поднял Алиту, отряхнул и потащил в сторону частных домов.

– Отпусти, – сказала Алита, вырывая рукав. – Я сама. – И побежала рядом.

До домов добежали без приключений, девятиэтажка скрылась позади, но Семён не обманывался на этот счёт: стоит преследователям сообразить, куда они направились, и они будут здесь через считаные секунды. Поэтому вихляющему по заледенелой дороге сорок первому «Москвичу» обрадовался, как подарку судьбы. Выскочил перед машиной, замахал руками. Автомобиль замотало по дороге, и он еле остановился в десятке сантиметров перед Семёном. Из машины выскочил разъярённый водитель, но Семён и слова сказать ему не дал:

– Командир, отвези на вокзал срочно, три штуки плачу! «У меня нет столько», – прошипела ему на ухо вцепившаяся в руку Алита, но Семён только отмахнулся.

– Так вокзал… далеко же, – попробовал возразить водитель, хотя по лицу его было видно, что он за такие деньги готов их везти куда угодно.

– Не на вокзал, на ближайшую станцию, где электричка московская останавливается. – Семён не дал водителю и этого шанса поворчать. Тот ещё замялся было, но потом, уже не скрывая радости по поводу нечаянно приваливших денег, махнул рукой: «Садитесь», – и полез обратно за руль. «Ручку с бумажкой давай», – сразу обратился к Алите Семён.

Билеты на электричку они купили, но самой электрички не дождались – в последний момент удача им изменила. Стоя на перроне, Семён заметил два уазика, двигающихся по направлению к платформе, и сразу сообразил, что они – по их душу. Быстро осмотрелся, заметил уходящую в лес тропинку и потащил туда Алиту, надеясь, что, может, ещё пронесёт. Тропинка привела их к недостроенному кирпичному зданию. Судя по лежащим вокруг бутылкам, обрывкам бумаг и прочим следам человеческой жизнедеятельности, по тропинке этой ходили в двух случаях: при желании выпить и при желании опорожниться.