Нас немного - Дэвид Вебер

- Почему ты так спокойно относишься к этому? - спросила она.

- Я не отношусь спокойно, - ответил он. - Я, как ты могла бы назвать, в ярости из-за того, что происходит с моей матерью. И я почти так же взбешен этим открытием, как тем, что мне никто об этом не сказал. Не то чтобы я не собирался это выяснить. И если бы я сначала узнал, когда Нью-Мадрид или Эйдула были в пределах досягаемости... - Он покачал головой. - Я не хочу думать о том, что я мог бы сделать.

- Я знаю, - сказала она несчастным голосом. - Мы обсуждали это.

- Да? Что ж, вы обсуждали это не с тем человеком. - Он наконец посмотрел на нее, и его взгляд был жестким. - Ты должна была обсудить это со мной . Помнишь меня? Принц? Мужчина-босс? Наследник? Парень, который убивал людей за чертовски меньшую цену, чем за то, что месяцами пытают и насилуют его мать? Парень, которому действительно не стоит начинать свое правление с того, что он безрассудно отрубает головы крупным политическим игрокам? Роджер? Я? Помнишь меня, Нимашет?!

- Ладно, мы облажались с этим! - Она всплеснула руками. - Может быть, мы не так сильны морально, как физически! Ты действительно думаешь, что мы не хотели тебе сказать? Фенуры совершенно ясно дали понять, что они не хотели быть рядом с тобой, когда ты узнал. Я тоже, ясно?

- Нет, это не "хорошо". Цель персонала - управлять информацией таким образом, чтобы начальник получал ту информацию, в которой он или она нуждается. Мне нужна была эта информация. Мне не нужно было быть застигнутым этим врасплох - ни когда мы наконец вытащим мою мать, ни на переговорах с все еще не особенно надежным союзником!

- Ты не доверяешь ассоциации?

- Я не доверяю никому, кроме нас и мардуканцев. И теперь я задаюсь вопросом, должен ли я доверять тебе.

- Это нечестно! - сердито сказала она.

- Почему это нечестно? Привет! Ты вроде как забыла рассказать мне кое-что очень важное об операции, о послеоперационных условиях, о моих реакциях... Почему это нечестно?

Ее лицо исказилось, и было очевидно, что она боролась с тем, чтобы не заплакать.

- Черт возьми, Роджер, - тихо сказала она. - Не делай этого. Не колоти меня за это. Ладно, мы разошлись во мнениях. Мы должны были сказать тебе. Но не набрасывайся на меня, чтобы выплеснуть свое бешенство.

- Черт. - Он соскользнул вниз и зарылся головой в подушку. - Черт. - Он сделал паузу и покачал головой, голос все еще был приглушенным. - Мне жаль.

- Мне тоже, - сказала она, плача в открытую.

- Ты права, - сказал он, все еще уткнувшись лицом в подушку. - Мне действительно нужно было поднять этот вопрос, но сейчас было не время и не место. Мне жаль. Как, черт возьми, ты меня терпишь?

- Что ж, - сказала она легко, хотя слезы все еще душили ее голос, - ты хорош собой. И богат...

- Боже.

- Почему ты не заговорил об этом сегодня раньше? - спросила она через мгновение.

- Время было неподходящее. - Роджер пожал плечами. - Слишком много всего происходит. Мы чертовски уверены, что нам не нужна была большая внутренняя ссора перед ребятами из ассоциации. Но я не смог сдержаться, как только мы легли в постель. И я все еще злюсь, но теперь я злюсь и на себя тоже. Христос.

- Роджер, - тихо сказала Депро, - это то, что называется боем подушками. Для этого есть правила.

- Один из них - "не поднимай тему бизнеса, чтобы избить свою девушку"? - спросил он, наконец оторвав голову от подушки.

- Нет, правила так не работают. Не столько о том, из-за чего мы ссоримся, сколько о том, как мы из-за этого ссоримся. И это правило, о котором тебе нужно помнить - либо мы решаем это, пока еще бодрствуем, либо ты идешь спать на диван.

- Почему я должен спать на диване? Я принц. Если уж на то пошло, это моя комната.

- Ты спишь на диване, потому что ты парень, - сказала она, хлопая ресницами. - Таковы правила. Не имеет значения, твоя это комната или моя комната - это моя кровать. И ты не можешь воспользоваться ни одной из других спален. Тебе придется спать на диване. С одеялом.

- А мне дадут подушку? - жалобно спросил он.

- Только если ты будешь хорошо себя вести. В противном случае у меня останутся они все.

- Я.. Мне не нравятся эти правила.

- Очень жаль. Таковы правила.

- Когда я стану императором, я собираюсь изменить их, - сказал Роджер, затем покачал головой. - Боже, это снова поднимает этот вопрос.

- И так далее, и тому подобное, - сказала она. - Пока один из нас не устанет настолько, что ты сможешь лечь на диван.

- Не скрывай от меня важных вещей, - тихо сказал Роджер, - и я постараюсь не использовать бизнес, чтобы бить тебя. Хорошо?

- Справедливо. - Депро опять легла и заново положила голову ему на руку. - Мы обсудим более продвинутые методы ведения ссор в другой раз. Что разрешено, что нет, что работает, а что только ухудшает ситуацию.

Она зевнула и прижалась ближе.

- Я могу здесь спать?

- Мы закончили?

- Я думаю, да, - сказал он. - Я уничтожу остальных безумцев с Эйдулой.

- Сделай это.

- Эй, у нас только что была любовная ссора, верно?

- Не ходи туда... - пробормотала она, затем снова зевнула. - Итак, кроме этого, это работает?

- Слишком рано говорить. Слишком много вещей, которые могут пойти не так. - Настала его очередь зевать, и он притянул ее ближе к себе. - Пока все, что мы можем сделать, это держаться тропинки и надеяться, что никто не заметит.

- Мисс Субианто, - сказал Роджер, останавливаясь у столика женщины. - Приятно видеть вас в Доме Мардука. Надеюсь, вам нравится басик.

- Прелестно, - ответила Субианто, прикасаясь к губам салфеткой. - Поистине новое вкусовое ощущение. В наши дни это такая редкость.

- А этот атул великолепен, - сказал Тебич, отрезая еще кусочек. - Я не могу