Золотой вепрь - Владислав Русанов

Наемники молча смотрели вслед уходящим солдатам.

Витторино вполголоса произнес длинное и витиеватое ругательство, составить которое может прийти в голову только пылким южанам. Эдакое генеалогическое древо врага, с подробным перечислением всех родственников.

– Зря! – коротко бросил Кулак. – Не стоит он того, чтобы язык марать перед боем. Ладно, парни, делайте что должно, а я пойду отдохну. Приморил меня этот генерал.

Он медленно пошел к огню, поглядывая по сторонам: ни дать ни взять зевака на прогулке. Только слишком тяжело для праздношатающегося давались ему шаги. У костра, где кашеваривший Почечуй, размахивая ложкой, высказал свое отношение к делла Робберо, кондотьер не остановился, добрался аж до плетня, окружающего двор сторожки, сел, накинув капюшон на голову, и нахохлился, будто курица на насесте.

– Доведут командира! – Пустельга со злостью глянула в сторону армейцев. – Сволочи!

– Ждали их тут, лопни мои глаза… – пробурчал Кольцо.

– Нечего болтать, давайте засеку городить, – махнул рукой Лопата.

«Засеку – это правильно. Хорошо бы соорудить с двух сторон от моста завалы из бревен. Чтобы можно было и от стрел укрываться, и любого, кто на нашу сторону перебирается, мечом зацепить».

– Знаешь, кто уехал? – тронул Кира за рукав Антоло. Первый раз после штурма Медрена табалец обратился к нему напрямую.

– Кто?

– Сыщик. Мастер который. И усатый с ним.

– Это их дело, – быстро сказал тьялец. – Никто не обязан умирать с нами.

– А я не спорю. Знаешь, кто еще?

– Ну? Не томи…

– Мальчишка. Халль.

Кир опешил.

– Неужели струсил? Такой отважный… Так рвался на север…

– Так они на север и поехали. Видно, для Халля месть оказалась важнее, чем какие-то беженцы.

– Ну и пусть! – отмахнулся гвардеец. – Может, хоть он выживет. Выживет и отомстит Фальму.

– Котолаку? Шутишь? – недоверчиво покачал головой Антоло.

– В одиночку не сможет. Это точно. Но с Мастером…

Он задумался, припоминая все, что знал о сыщике. Умный, расчетливый, прекрасно владеет любым оружием, да и без оружия стоит троих таких, как они со Студентом. Наверняка его спутник тоже не промах, коль вместе отправились ловить дель Гуэллу. С ними мальчику и правда будет спокойнее путешествовать по землям, занятым остроухими.

– Эй, вы долго будете торчать, как верба на косогоре? – накинулась на них Пустельга.

Парни переглянулись и со всех ног кинулись к сторожке, венцы которой уже начинали разбирать их товарищи.

Первых дроу они увидели лишь после полудня.

Уже убрались восвояси шесть из десяти возов с ранеными – генерал все-таки отослал самых тяжелых; уже выстроили две нескладные загородки, направленные углом на север, наподобие флешей, по обе стороны моста; уже Тер-Ахар расшатал вторую опору (па2рную той, что грозила обрушиться сама) – на самый крайний случай они все же решили обрушить мост.

Внимательно осматривающий противоположный берег Витторино подал сигнал тревоги. То есть попросту погромче крикнул:

– Началося, кажись!

Кир поднял голову.

Из перелеска, раскинувшегося по краю поймы, выныривали нескладные силуэты – маленькие, круглоголовые, с неестественно большими ступнями.

Пять, десять, двадцать, полсотни…

Карлики не соблюдали никакого строя, плевали на боевой дозор или походное охранение. Дети дикой природы, они были каждый сам себе и дозор, и охранение.

Белый вскарабкался на сруб, прикрыл глаза ладонью, будто бы от солнца, хотя погода стояла пасмурная и туманная.

– Клан Остролиста!

– А нам не один… энтого… хрен? – полез пятерней в затылок Почечуй.

– Они не очень настырные. Если сразу в лоб не возьмут, то уйдут, – пояснил Белый.

– Сколько же их… – протянул Вензольо. Его голос дрожал от тщательно скрываемого страха.

А из подлеска выходили новые и новые десятки остроухих. Их прически украшали сложные уборы из орлиных перьев, лица покрывали белые и черные полосы.

– Клан Граба! – Белый указал на кучку воинов-дроу во главе с вождем, у которого на голове красовались рога молодого оленя.

– А эти чем славны? – поинтересовался Антоло с таким искренним любопытством, словно сидел на лекции в родном университете, а вовсе не стоял на пороге смерти.

– Самый южный клан. Вообще-то они мирные, – ответил Белый.

– Ага! Только сегодня встали не с той ноги! – ухмыльнулся Шпень.

– Клан Горной Сосны!

Пожалуй, не меньше сотни карликов, раскрашенных довольно необычно: лица измазаны красной глиной, и лишь вокруг глаз белые пятна.

– Плохо, очень плохо… – Белый ссутулился, словно кот перед прыжком.

– Почему плохо? – деловито спросила Пустельга.

– Клан Горной Сосны ближе всех стоит к жрецам Золотого Вепря.

– И что с того? – глуповато улыбнулся Шпень.

– Они отчаянные… – Белый, казалось, с трудом подбирал слова, хотя человеческой речью владел в совершенстве, а если и коверкал сложные слова, то самую малость. – Для них нет ничего, кроме служения Золотому Вепрю…

– Фанатики, что ли? – вмешался Антоло.

– Да! Точно! Жрецы Вепря постоянно нуждаются в жертвах. Наше божество – это не ваш Триединый, строгий, но всепрощающий. Воины Горной Сосны эти жертвы добывают.

– А как… – Кир хотел спросить, как именно устраивают жертвоприношения дроу, но Лопата перебил его, разве что локтем не оттолкнул:

– Кулака будить надо!

– Зачем? – прищурилась Пустельга.

– Как это – «зачем»? Сказать…

– Что мы, маленькие? Сами не справимся?

– Нет, ну…

– Так справимся или нет?

– Справимся.

– Так и нечего языком без толку молоть! Пусть отдыхает! А вы все живо за бревна!

Наемники повиновались. Вообще-то право Пустельги командовать взрослыми бородатыми мужиками никто и не оспаривал никогда. Может. Заслужила.

Только Почечуй прокряхтел на ходу:

– Обидитша командир… Как ешть, обидитша, што… энтого… не пожвали…

В укрытии лежали заранее приготовленные арбалеты и хороший запас болтов.

Шпень оглядел их недоверчиво – охотники в лесах Северной Сасандры не слишком жаловали арбалеты, предпочитая дальнобойные и скорострельные луки. Возразить трудно, но рекрутов в армии тяжелее учить стрельбе из лука, а потому большинство армейских частей империи вооружались простыми и надежными самострелами. С луками ходили лишь вольнонаемные следопыты.

– Ну, держитесь, братцы, сейчас начнется! – Лопата выглянул поверх бревна.

Кир присел около запасного арбалета, взял в правую руку «козью ногу».[42] Он нисколько не переоценивал свои способности. Из десяти болтов в цель укладывал не больше пяти. Вот дойдет дело до рукопашной, тогда посмотрим. Антоло присел рядом. Он тоже никудышный стрелок. Даже старому Почечую в подметки не годится, не говоря уже о Кольце или Витторино.