Владыка Смерти - Танит Ли

— Я мертва, — прошептала Лилас, — я не могу помешать этому. Но Улум все равно обвинит меня. Что же мне делать, о мудрая госпожа, дай мне совет!

— Лгунья, — ответила Наразен, перебирая густые шелковистые волосы колдуньи. — Ты попалась в собственные сети, играя в свою игру. Ведь это ты сама выдала тайну, когда еще была жива, разве не так? К тому же, я уверена, ты пыталась заигрывать с Азрарном. Да-а, ты продашь кого угодно.

Тут Лилас почувствовала, что самое время сломаться, подобно хрупкому тростнику. Она разрыдалась, уткнувшись в колени Наразен.

— Азрарн пришел ко мне ночью. Кто бы смог устоять перед ним? Я просто не помнила себя от страха. А он читал мои воспоминания, словно открытую книгу. Ведь ты знаешь, как он жесток! Я бы никогда не отважилась выступить против него… — И она поцеловала руку-кость.

Наразен задумалась. Наконец она сказала:

— А не Азрарн ли любовник Симму? Припоминаю, он его очень любил. Но Улум наверняка возненавидит Симму, если только Симму не придумает что-нибудь. Как ты считаешь, он сумеет что-нибудь придумать?

Лилас прильнула к коленям бывшей королевы.

— Боюсь, что да. Именно этого я и боюсь.

— В покоях Владыки есть Волшебный Глаз — заглянув в него, можно увидеть мир людей. Посмотрим, права ли ты… Интересно, может ли Улум, внушающий страх, бояться?

Лилас внимательно посмотрела на Наразен, кожа у нее была почти такая же темная, как у Владыки Смерти:

— Но Улум может обрушить свой гнев на меня. Я вовсе не хотела раскрывать его тайны… только вот подумает ли он об этом? И если он истратит весь гнев на меня, то Симму… моя королева, ведь ты хочешь, чтобы пострадал Симму, а не твоя служанка?

— К этому все и шло, ведь правда? — улыбаясь, осведомилась Наразен. — Ты стала полезной для меня — как ты думаешь — лишь для того, чтобы избежать гнева Белого Плаща? Но в Улуме нет гнева.

— Я прошу…

— Проси.

Лилас скользнула к ногам Наразен, прижалась к ним. Она знала, что победила.

Вскоре Наразен встала и вышла из зала. Лилас последовала за ней.

Они покинули освещенный ночной мираж, вернулись в неизменно серый Внутренний Мир, где не было ни дней, ни ночей.

Странные вещи творит это царство с человеческими мечтами. Приступы ненависти здесь бывают так же внезапны и непреодолимы, как и бесконечные раздумья. Человеческие представления меняются самым неожиданным образом. Страсти становятся неукротимыми, надежды смешными, желания безрассудными, а требования непомерными. Да и может ли быть иначе в таком месте?

Улум вернулся — с поля битвы, из города, пораженного чумой, или от смертного ложа одинокого старика — и заметил в своих апартаментах, среди темных теней и пустоты, Наразен. Однажды он уже встречал ее здесь. А за ее спиной, преклонив перед Улумом колени и спрятав лицо, съежилась от страха колдунья. Заметил ли Владыка, как она судорожно цеплялась за черное платье Наразен? Так обычно сжимают в руках талисман.

Наразен поправила складки своего платья и улыбнулась Улуму.

— Добро пожаловать домой, господин. Как поживает мир? Где ты там побывал? Доставило ли тебе удовольствие долгое путешествие?

Улум молча разглядывал женщин. Колдунья вжалась в пол. Наразен продолжала:

— Но думаю, кое-где ты все же не был. Не желаешь ли взглянуть в свое волшебное зеркало? Владыка Смерти не взял Глаз у Наразен из рук, но она повернула его так, чтобы Улум смог все увидеть. Королева довольно долго держала его на вытянутых руках.

Казалось, Улум с самого начала знал, что королева Мерха — не простая смертная, а некое знамение или даже враг. Владыка безучастно, как всегда, заглянув в Глаз, и увидел розово-алый город, Симмурад. Он сразу понял, что предвещает появление этого города. В лице Улума, казалось, ничего не изменилось, но перемена все-таки произошла. Лилас ощутила ее и попыталась спрятаться за Наразен.

Медленно тянулось время во Внутреннем Мире. Несколько дней заняло пробуждение Лилас, обольщение Наразен и их заговор; еще несколько часов понадобилось, чтобы найти Глаз и показать изображение в нем Владыке Улуму, — в Мире Людей прошли годы. Пять лет пролетело над Симмурадом.

Симмурад был удивительным.

Розовый мрамор, золотистые башни, покрытые эмалью купола. Внизу, на улицах, малолюдно, но все люди — мудрейшие и прекраснейшие. Очаровательные женщины, чародейки с волосами до пояса и глазами, похожими на драгоценные камни; красивые и сильные мужчины, мудрецы и волшебники.

Далеко разошлась молва о городе бессмертных.

Многие отправились на его поиски, многие умирали, так не и обретя бессмертие. Некоторые нашли его, однако многих прогнали от ворот Симмурада. Не кто иной, как Йолсиппа, бродяга, случайно получивший дар бессмертия, а потому еще более ценивший его, сторожил медные врата. И когда кто-нибудь подходил к ним, Йолсиппа кричал с высокой башни над вратами:

— Кто ты такой и что из себя представляешь? Назови свое имя и ремесло, поведай о своих достоинствах, учености и силе. Что сможешь ты предложить в обмен на драгоценнейший дар, которого жаждут все люди? Говори, но не забывай, что потом тебе предстоит подтвердить делами свои слова.

Одних охватывал гнев, других — страх. Те, кто лгал, погибали, пытаясь сделать то, чего сделать не могли. Лишь очень незначительное число мужчин и еще меньшее — женщин имело достаточно смелости и знаний, чтобы проникнуть в розово-алый Симмурад и получить в нефритовом наперстке каплю густой мутной жидкости — эликсир вечной жизни.

Владыка Смерти видел все это. Он увидел сияние, исходящее от жителей Симмурада, неугасимое внутреннее пламя. Но заметил ли он бледность их лиц?

Улум наблюдал за Симму. Бессмертный сидел в библиотеке с бесчисленными полками, трещавшими под тяжестью книг, украшенных орнаментами и драгоценными камнями. Симму читал, словно изголодавшийся человек, который жадно глотает пищу и никак не может наесться. Он был один. Закрыв двери, он читал так, как никогда не читал, живя в детские годы в храме. Его глаза горели, пробегая страницы. Сейчас он уже не был похож на прежнего Симму — худощавого мускулистого юношу с бронзовой кожей, героя, простодушного и не прирученного, не связанного по рукам и ногам. Теперь Симму — хотя он все еще оставался юн и красив и будет таким до конца времен — нес на себе печать прожитых лет, и все в нем, казалось, застыло и окаменело.

Так же выглядела и изящная светловолосая девушка, притаившаяся за дверью, — Кассафех, ставшая женой Симму пять лет назад после удивительно пышной и необычайно величественной ночной церемонии в Симмураде. Молчаливая Кассафех, со свинцово-серыми глазами, прикоснулась к двери, не осмеливаясь постучать. В юности годы идут медленно. Пять лет вечной молодости показались ей веками.