Были и былички - Александр Арефьев

Всяк шёл со столовой ложкой, белоснежным вафельным полотенцем (за этим единогласно избранный лорд-распорядитель следил особо) и китайским эмалированным тазиком литров на пять, не меньше. Перед входом чинно-благородно разоблачались до трусов, непременно выстиранных с применением крахмала и отглаженных до стрелочек на боках, полотенце перекидывали через левое плечо, тазик ставили на пол, к правой ноге. Перед каждым стояла в фокусе глаз бутылка

Владивостокского питьевого спирта, доставленного по случаю сухогрузом водоизмещением 12000 тонн, справа от бутылки – пустой гранёный стакан, а крайней – скромная рюмочка с кипячёной водой.

Ритуал начинал старший по возрасту. Отдав должное сервировке стола, ветеран обычно кратко излагал эпизод из семейной жизни, не преминув подчеркнуть царившие в его времена спартанские нравы. Один в назидание молодёжи, уронив ненароком тяжёлую мужскую слезу, признался, что первые пять лет супружеской жизни впустую работал над расширением потомства по наивности не над тем технологическим отверстием. Грустный эпизод завершал торжественный тост за дам. Все вставали, по-гусарски тянули правый локоток вровень с плечом, вливали в пищевод рюмку с водой (тем самым торилась дорожка), а затем с резким выдохом туда же – стакан спирта. И так каждый по часовой стрелке. Начинались бомбёжки, свет вырубался, с ним кондей

(домашняя кличка кондиционера), духота давила тяжелее темноты, но процесс шёл несмотря ни на что. Разливать успевали под всполохи взрывов или по памяти наощупь.

Вот тут уж приходила пора полотенец с тазиками. Каждый тост, которые становились всё красочней да заковыристей, сопровождался вытиранием весело струившегося пота и выжиманием полотенца в тазик.

Может, вы и не поверите, но тазик наполнялся довольно быстро, и их чередой выносили в рукомойник. Никому и в голову не приходило, что выливали-то небось водочку в Менделеевской пропорции естественной фильтрации. К концу тянуло на песни типа "Эй, мороз, мороз, не морозь меня" или наши, доморощенные типа "Нас не засыпать шрайками

(т. е. ракетами "воздух-земля"), снабдите лучше Райками иль Машками иль Нинками, холь Люською хромой. Нас по ночам кошмарные, игривые, коварные преследуют видения из сферы половой".

Ну, а расползались по своим кельям, дружным шёпотом наяривая наш гимн: "По джунглям мы идём, тропинка узкая, земля нерусская, с пути мы не свернём, мы парни русские, мы парни русские". Спросите, а куда бутылки опорожненные девались. Будете в Ханое, зайдите в парк, что рядом с озером "Хо Хуан Кием", приглядитесь, все они там родимые, горлышком вниз, а попочками солнечные лучики ловят и тропинки влюблённым парочкам указуют. Вроде бы и не зря старались.

В конце шестидесятых годов работал во Вьетнаме. Время было военное, хотя война официально объявлена не была. На Юге Вьетнама полыхала партизанская война, на Севере весомым аргументом стали авиабомбы. Американцы, как всегда, довольно бесцеремонно, под лозунгом спасения свободы и демократии на Юге от давящего с Севера коммунизма влезли в это болото основательно. Шли бомбардировки с воздуха Ханоя и других городов, но результатов это не давало. Надо сказать, что американцы старались придать своим авианалётам вроде как "джентльменский" характер. За сутки до очередной бомбёжки они разбрасывали с воздуха листовки с призывом начать мирные переговоры и списком объектов, которые будут подвергнуты бомбардировкам. В заключение довольно лицемерно звучал призыв эвакуировать население.

А работал я в нашем Торговом представительстве и, среди прочего, занимался поставками так называемого "общегражданского имущества".

Таким хитрым определением обозначалось всё необходимое для партизанской войны, исключая собственно оружие. Этим занималась другая, страшно засекреченная организация под названием Главное инженерное управление (ГИУ). По своим обязанностям приходилось мне бывать на "тропах Хошимина". Так тогда называли сеть дорог в джунглях, по которым северяне пробирались на Юг. Никакие американские дефолианты не помогали, и джунгли надёжно скрывали эти партизанские пути и самих партизан.

Бывал и на партизанских базах, обычно раскинутых в горных пещерах или зарывшихся глубоко под землю (так называемые метро). Оттуда и осуществлялись вылазки на врага, обычно под покровом ночи, всегда неожиданные и бесшумные, что наводило ужас на американцев. И уж, конечно, средства партизанской войны были далеки от джентльменства.

Вспомните боевые приёмы из фильма "Первая кровь" со Сталлоне в роли

Рэмбо. Всё это дотошно скопировано из практики моих друзей-партизан.

И это, можно сказать, были только "цветочки".

Особой жестокостью и разнообразием средств убийства врага отличались подразделения, набранные среди горных племён. Сам слышал от вьетнамцев, что первым делом у поверженного врага вырезалась и съедалась печень, так как, по поверью, в ней заключаются все солдатские доблести. Вот в одно из таких племён как-то и попал я в сопровождении вьетнамского боевого подразделения. Добирались туда на

"уазике", долго и круто в горы. Зато красота необыкновенная и люди необычайные. Племя называло себя "мео". И без перевода ясно, что на их языке это означает кошку.

Девушки мео, в отличие от вьетнамок, много выше ростом, грудь не хуже, чем у иных западных, а теперь уже и у наших, актрисок и прикрывали её домотканым шарфиком только в моём присутствии по подсказке вьетнамских сопровождающих. Фигурки точёные, а грацией действительно обладают кошачьей. Мужички приветливые, волосы курчавые, сами сухие и жилистые, ходят только в набедренной повязке с заткнутым за неё ножом с широким лезвием и с арбалетом за спиной.

Почти у каждой хижины, а здесь они все на высоких сваях от змей и разного зверья, канава с водой метра два на метр. А что в ней, я и не понял сразу – три-четыре огромные, с виду деревянные колоды. Тут сопровождающий вьетнамец подкинул к одной колоде листик, и вдруг разверзлась огромная пасть и листика того как не бывало. Оказалось, это рыбины и, по последующему опыту скажу, такой вкусноты, что пальчики оближешь, что, кстати, и приходилось делать, так как ели преимущественно руками. А подана рыбка была на обеде в нашу честь, заняв по длине чуть не весь стол, тушёной с какой-то остропряной зеленью и древесными грибами.

Не буду описывать меню застолья, тем более, что и не понял (может быть, к своему счастью), из чего приготовлено большинство блюд, но что я так вкусно не едал и в лучших ресторанах – факт непреложный.

После риса и зелёного чая, традиционно завершающих здесь трапезу, каждому разомлевшему от обилия еды, сопровождаемой по торжественному случаю возлияниями пальмовым вином, а по сути водкой типа текилы, каждому едоку была вручена, как я понял, курительная трубка.