Тяга к свершениям: книга четвертая - Андрей Васильевич Меркулов

Леонидович, быстро пролистав принесенные бумаги, делая вид, будто просматривает их, на самом же деле ни на одном из листов ни на секунду не задержав своего внимания. — Товарищ капитан вынужден был изъять у вас деньги, и составить протокол о нарушении правил провоза валюты. Вы знаете, что по этому правонарушению законом предусмотрено наказание вплоть до пяти лет лишения свободы? Ну и штраф, естественно; в вашем случае не многим меньше изъятых средств… Вы знаете об этом? — переспросил он, наклонившись вперед и заглянув Роману прямо в лицо своими мыльными зрачками.

— Да.

— Замечательно! В этом смысле вас должно заинтересовать мое предложение. Я предлагаю свою помощь в разрешении ваших проблем. Как вы смотрите на то, что вам сейчас же вернут все ваши вещи, и вы вольны будете в любой момент покинуть это здание без каких-либо последствий? — сказал Сергей Леонидович, сложив лежавшие перед ним листы в одну стопку и придвинув их ближе к Роману. — От вас же я хочу только, чтобы вы рассказали мне (а я со своей стороны засвидетельствую ваши показания) откуда в грузовике, в котором вы с гражданином Дульцовым перевозили мебель, взялся пакет с более чем двумя сотнями упаковок запрещенных к ввозу препаратов.

Роман слушал Сергея Леонидовича молча, уставившись в одну точку, почти не реагируя на его слова и обращения. Все это время в его голове по частям, подобно паззлу, собиралась картина их ночного разговора, так что когда Сергей Леонидович закончил, большая его часть уже была восстановлена.

— Я не знаю, как этот пакет оказался в грузовике, — ответил Роман.

— То есть, вы хотите сказать, что ваш партнер Дульцов, так же как и вы не имеет к нему никакого отношения?

— Не знаю. Спросите у него.

— Ну зачем же вы так, Роман Леонидович, — раздосадовано произнес Сергей Леонидович. — Я очень надеюсь на вашу помощь. Заметьте, не смотря на то, что положение ваше очень сильно изменилось с того момента, как мы с вами разговаривали последний раз, моя просьба осталась прежней. Я не требую от вас чего-то невыполнимого или, не приведи господи, незаконного, а прошу только, чтобы вы исполнили свой долг, и как добропорядочный законопослушный гражданин рассказали все, что вам известно об этом незаконном деянии. Я же в ответ готов даже посодействовать вам в решении ваших затруднений.

Эти пафосные слова Сергея Леонидовича, проникнутые воззванием к обязанности исполнить свой гражданский долг, вызвали в Романе чувства сильнейшего отвращение. Он смотрел на таможенника: в душе у него все буквально бурлило от негодования, что этот человек смел сейчас упрекать его в отсутствии нравственных принципов. Роман был настолько возмущен цинизмом и подлостью Сергея Леонидовича, что не смог сдержать себя.

— Вы лично проверяли содержимое моей сумки? — спросил он, резко подняв голову и отчаянным озлобленным взглядом посмотрев Сергею Леонидовичу прямо в глаза, так что тот даже отпрянул несколько назад; улыбка исчезла с лица таможенника, а маленькие мутные глазки выкатились от неожиданности. — Капитан знал наверняка, что у меня можно найти нарушения. Он заранее пригласил понятых, и уже через несколько минут как я пришел в себя проводил мой досмотр. Знал он и где искать: сразу начал проверять сумку, впопыхах даже забыв хоть для виду попросить выложить вещи из карманов одежды. Определенно — он действовал наверняка… И мне только интересно: вы лично осматривали мои вещи, сумку, карманы, пока я был без сознания, или для этих целей у вас тоже есть какой-то отдельный, специально обученный сотрудник?

Когда Роман закончил, лицо Сергея Леонидовича снова озарялось широкой улыбкой, какой-то, впрочем, принужденной.

— В самом деле, ну разве имеет это хоть какое-то значение? — обратился он к Роману, стараясь сохранить прежнюю легкость и иронию в голосе. — По-моему вы отвлекаетесь от главного вопроса. Мне кажется, намного важнее для вас сейчас решить, стоит ли продолжать проявлять необдуманное упорство и, жертвуя столь крупными деньгами, а возможно и своей личной свободой, вводить следствие в заблуждение заведомо ложной информацией; или может лучше честно рассказать все, что вам известно о происхождении этой контрабанды и тем самым не только прийти в согласие со своей совестью, но еще и избавить себя от очень серьезных проблем.

Роман сидел молча, нахмурившись и опустив глаза: слова таможенника заставили его сейчас глубоко задуматься относительно последующих своих действий. «Если я укажу, что понятия не имею, откуда взялись эти таблетки и кому он принадлежат, то точно потеряю десять тысяч евро, неизвестно как буду добираться до дома, и вскоре окажусь на суде, где вполне мне может грозить до пяти лет. Если же я скажу, что эти таблетки принадлежат Дульцову?».

— К чему это упрямство? — продолжал Сергей Леонидович, заметив по выражению лица Романа терзавшие его сомнения. — Зачем вы так настойчиво выгораживаете человека, который втянул вас в такую передрягу. Ведь виноват во всем Дульцов! Он, и никто кроме него… Расскажите правду. Вы должны это сделать. Это не предательство, а восстановление справедливости!

Последние слова Сергея Леонидовича показались Роману невероятно знакомыми. Ощущение дежавю окутало его сознание: при всем желании он не смог бы сейчас вспомнить где слышал их раньше, однако в этот момент как будто перенесся совсем в другое место. Какие-то неясные, но до боли знакомые переживания всполохнулись в нем сейчас и, непонятно отчего, эти переживания вдруг рассеяли мучавшие его сомнения, окончательно утвердив его дух. Роман поднял голову и устремил на Сергея Леонидовича преисполнившийся решимостью взгляд.

— Я расскажу вам все что знаю, — без колебаний заявил он.

Часть вторая: Майский

«…Без неприметного следа

Мне было б грустно мир оставить.

Живу, пишу не для похвал;

Но я бы, кажется, желал

Печальный жребий свой прославить,

Чтоб обо мне, как верный друг,

Напомнил хоть единый звук.»

А.С.Пушкин, «Евгений Онегин»

«В жизни, знаешь ли ты, всегда есть место подвигам. И те, которые не находят их для себя, — те просто лентяи или трусы, или не понимают жизни, потому что кабы люди понимали жизнь, каждый захотел бы оставить после себя свою тень в ней.», М.Горький, «Старуха Изергиль»

Глава первая

I

Максим Леонидович Майский родился в золотое время Советского Союза. Война была позади и от ее потрясений страна успела уже полностью восстановиться; безумная тирания тоже осталась в прошлом. Жизнь была безоблачной и счастливой: миллионы людей десятков национальностей и народностей жили вместе, не терзаемые ни ненавистью, ни завистью, ни жадностью и, обращаясь друг к другу словом «товарищ»,