Сочинения в трех томах. Том 1 - Роберт Ханс ван Гулик

они, разумеется, так бы и поступили, если б не привидения, обитающие в храме. Глубокой ночью из-за опечатанных дверей часто слышатся стоны и звон цепей. Кто-то однажды увидел, как открывается окно и оттуда на него смотрит зеленоволосый, красноглазый дух. Так что поверьте мне, Шэн Ба и его банда — крутые ребята, но с духами и привидениями они не любят иметь дела.

— Действительно, страшная история, — сказал Дао Гань. — А почему монахи оставили храм? Обычно этих лентяев не сдвинешь с места, где они обосновались. Ты думаешь, их выжили духи или лисы-оборотни?

— Это мне неизвестно, — сказал Ма Жун, — знаю только, что монахи ушли, и при этом никто не знает куда.

Вслед за этим советник рассказал захватывающую историю о юноше, женившемся на красавице. Потом она оказалась лисой-оборотнем и перегрызла своему мужу горло.

Когда он закончил, Ма Жун подал реплику:

— После всех этих разговоров о привидениях я бы с удовольствием выпил чего-нибудь покрепче, чем чай!

— Вот-вот, — сказал Дао Гань, — вовремя вспомнил! У дома Линя я купил немного соленых орешков и овощей, чтобы был повод заговорить с зеленщиком. Думаю, это будет хорошая закуска под вино!

— Само Небо ниспосылает нам возможность, — возвестил Ма Жун, избавиться от денег, которые ты стащил в храме Великой Благодати! Деньги, украденные в храме, приносят несчастье тому, кто осмеливается хранить их.

Дао Гань, как ни странно, не возражал. Он послал сонного слугу купить два литра хорошего местного вина. Разогретое на чайной жаровне вино обошло несколько кругов. Лишь к часу ночи они разошлись по покоям.

Рано утром трое друзей вновь встретились в канцелярии суда.

Советник Хун отправился проверять тюрьму. Дао Гань удалился в архив в поисках документов о Линь Фане и его деятельности в Пуяне.

Ма Жун прошел в комнаты стражников и, увидев, что начальник стражи слоняется там без дела, а стражники и посыльные заняты игрой, приказал всем собраться в главном внутреннем дворе. К их величайшей досаде, он устроил им беспощадную двухчасовую муштру.

Потом он позавтракал с советником Хуном и Дао Ганем и вернулся к себе в комнату, чтобы хорошенько отоспаться. Ему предстоял напряженный вечер.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Два даоса в чайной обсуждают таинства учения.

Ма Жун в жестоком бою одолевает преступника

С приходом ночи Ма Жун вновь надел свой воровской наряд. Советник Хун распорядился, чтобы казначей из средств суда выдал Ма Жуну тридцать слитков серебра. Завернув полученное в кусок ткани, он спрятал сверток в рукав и снова направился к храму Высшей Мудрости.

Он нашел Шэн Ба на обычном месте, тот сидел, прислонившись спиной к стене, почесывая голую грудь. Казалось, он поглощен игрой. Но при виде Ма Жуна он радушно поприветствовал его и предложил сесть рядом. Присев на корточки, Ма Жун сказал:

— Я думал, братец, что на те деньги, что ты выиграл у меня вчера, ты купишь хорошую куртку. Что ты будешь делать зимой?

С укором во взгляде Шэн Ба отвечал:

— Приятель, твои речи звучат оскорбительно. Разве я не говорил тебе, что я — главарь Гильдии нищих? Не будь я Шэн Ба, если пойду на презренную сделку с торгашами, чтобы приобрести одежду. Однако к делу!

Склонившись к уху Ма Жуна, Шэн Ба продолжал сиплым голосом:

— Все улажено! Сегодня ты сможешь уйти из города. Владелец золотой шпильки готов продать ее за тридцать слитков серебра — это бродячий даосский монах, собирающий милостыню. Он будет ждать тебя сегодня вечером в чайной Ван Лу за Круглой Башней. Ты сразу его узнаешь: он будет сидеть один за столиком в углу. На столе перед ним будет стоять чайник, под носиком которого будут две пустые чашки. Дальше поступай как знаешь.

Ма Жун сердечно поблагодарил его и пообещал непременно зайти, когда в следующий раз окажется в Пуяне. На этом он поспешно откланялся.

Ма Жун быстро дошел до храма Бога войны и увидел контуры Круглой Башни на фоне вечернего неба. Уличный мальчишка привел его к маленькому, но оживленному базару, расположенному прямо за башней. Он взглянул на бурлящую внизу улицу и без труда нашел вывеску заведения Ван Лу.

Ма Жун отодвинул грязную занавеску у входа. Десятка полтора человек сидели кучками за шаткими столиками. Большинство из них было одето в лохмотья; в помещении стоял тяжелый смрад. Ма Жун заметил монаха, сидящего в одиночестве за самым дальним столиком в углу. Приближаясь к монаху, он заволновался. Монах действительно был одет в потрепанную даосскую рясу. На голове у него была засаленная черная шапочка даоса, а с пояса свисал деревянный гонг. Но он вовсе не выглядел высоким и сильным, а, напротив, — низкорослым и растолстевшим. И хотя по виду это был опустившийся человек с немытым, отекшим лицом, он не принадлежал к типу безжалостных негодяев, описанных судьей Ди. Но скорее всего, это был именно тот, кто нужен был сейчас Ма Жуну.

Ма Жун пробрался к столику и как бы невзначай заметил:

— Брат, тут две пустые чашки, вот я и подумал, может, присяду здесь, промочу пересохшее горло.

— Х-ха, — крякнул толстяк, — а вот и мой ученик! Присаживайся, выпей чашку чая. А святую книгу ты прихватил?

Прежде чем сесть, Ма Жун протянул левую руку и дал собеседнику нащупать сверток, лежавший в рукаве. Проворные пальцы незнакомца быстро опознали форму серебряных слитков. Он кивнул и налил Ма Жуну чашку чая.

Когда они отпили по глотку, толстяк сказал:

— Сейчас я покажу тебе отрывок, где особенно подробно излагается суть учения о Великой Пустоте.

С этими словами он достал из-за пазухи потрепанный фолиант. Ма Жун взял толстую, с загнутыми листами книгу и прочел заглавие: «Тайное учение Яшмового Владыки» — это было знаменитое сочинение.

Он перелистал книгу, но ничего необычного не заметил.

— Я хочу, чтобы ты прочел, — сказал монах с лукавой улыбкой, — десятую главу.

Ма Жун нашел нужное место и приблизил книгу к глазам, будто хотел рассмотреть яснее. Между страниц, у самого корешка, была вложена золотая шпилька с летящей ласточкой на конце, по рисунку совпадавшей с той, что показывал судья. Ма Жун отметил превосходную работу ювелира.

Он поспешно закрыл книгу и положил ее в рукав.

— Эта книга, — сказал он, — полна озарений. Позвольте вернуть трактат, который недавно вы любезно одолжили мне. — С этими словами Ма Жун достал сверток с серебром и передал его толстяку, который торопливо спрятал его за пазуху. — Мне надо идти, — сказал Ма Жун, — но завтра вечером мы снова встретимся здесь и продолжим наш разговор.