Повести о Куликовской битве - М. Н. Тихомиров

31 князь, а силы моей 453 000. И после исчисления моего войска прибыли два алпаута великих с двумя своими отрядами, а числа их я и сам не знаю. Может ли слуга мой, а ваш государь, нас всех накормить и одарить меня».

Царь велел меня по полкам водить и показывать приготовленное снаряжение для взятия русских городов, которое они привезли. Но милостью божиею и пречистой богородицы, молитвами святого Сергия игумена и твоим государевым счастьем, убежал я из рук самого царя и примчался к тебе с вестью».

Князь же великий Дмитрий Иванович опечалился и ударил златою чашею о дубовый стол и был в великом недоумении, взял на себя смирения образ, желая небесного жития получить и будущих от бога вечных благ, не зная, что ближние составили на него заговор злой. Об этом сказал царь Давид, пророк: «Не сотвори никогда соседу своему зла и не старайся об этом, не копай под другим ямы, чтобы тебя самого бог не ввергнул в ров погибели».

Послы же Ольгерда литовского и Олега рязанского пришли к безбожному царю Мамаю и принесли ему дары многие и писания. Царь же Мамай принял дары с великою честью, выслушал писания и послов хорошо почтил и отпустил их, написав писания Ольгерду литовскому и Олегу рязанскому: «От сильного царя Мамая от восточного. За все то, что написали мне, и за дары ваши великую хвалу я вам воздаю. Сколько хотите захватить русской земли, тем всем я одарю вас, только выполните присягу ко мне, встретьте меня со своими силами, где только успеете, чтобы одолеть своего недруга. А мне ваша сила не надобна, но если бы захотел, со своею силою древний бы Иерусалим мог пленить, как и халдеи. Но я приму вас ради вас самих, а моим именем и вашей угрозою прогнан будет князь Дмитрий Иванович московский, страшным станет имя ваше в странах ваших, ведь мне, царю, подобает побеждать подобных себе, принадлежит мне царская честь, так скажите князьям своим».

Послы возвратились к Ольгерду и Олегу и сказали им: «Царь вас приветствует за великую хвалу». Они же были скудны умом и возрадовались почетному приветствию царя Мамая, не зная того, что бог дает власть тому, кому хочет. Ныне этот многобезумный князь Олег рязанский, одна вера и одно крещение у него с великим князем Дмитрием Ивановичем московским, замышляет с безбожным царем Мамаем на московского князя Дмитрия и на святую православную христову веру, хочет разорить святые божии церкви. О таковых-то пророк сказал: «Поистине порубили свои масличные деревья и посадили дикие маслины». Так и сей новый отступник, князь Олег рязанский. Царь начал спешно собираться. На пути же нечестивый не спасется, собирает себе досаждение и поношение. Ныне мы этого Олега рязанского назовем вторым Святополком.

Князь же великий Дмитрий Иванович услышал, что идет на него безбожный царь Мамай, неуклонно со всеми своими силами, разъярившись на христову веру и подражая безбожному царю Батыю. Князь великий Дмитрий Иванович был очень опечален нападением безбожных и, став пред иконою господнего образа, который стоял у его изголовья, пал на колени и начал молиться: «Если не смею я молиться, смиренный раб твой, тс покажу уныние мое, но возлагаю на тебя, господи, печаль мою, ты ведь свидетель этому, владыка. Не сотвори нам, господи, как нашим отцам, когда навел на них, грехов наших ради, злого Батыя, и велик еще тот страх и трепет. И теперь, господи, не прогневайся на нас до конца. Знаю, господи, что из-за меня хочешь погубить всю землю. Я согрешил больше всех людей перед тобою. Взгляни, господи, на слезы раба твоего и укроти, господи, сердце скверного варвара». И поднявшись с земли, сказал: «На господа уповал и не постыжусь того вовеки». И утешился от слез.

И спешно послал за своим братом, князем Владимиром Андреевичем, который был в своем уделе в Боровске. И за всеми князьями русскими послал и за всеми воеводами местными и повелел им всем поскорее прибыть в Москву. Князь Владимир Андреевич и все князья и воеводы вскоре прибыли в град Москву. Князь же великий Дмитрий Иванович, увидев брата своего, князя Владимира Андреевича, возрадовался радостью великою, и поцеловались они, и сказал ему великий князь все по порядку, что случилось. Выслушав великого князя, князь Владимир начал утешать великого князя. И пошли оба к преосвященному митрополиту Киприану.

И сказал князь великий Дмитрий Иванович: «Знаешь ли, отче, предстоящую беду: безбожный царь Мамай идет на нас неуклонно, быстро, полный ярости». Митрополит же сказал великому князю Дмитрию Ивановичу: «Поведай мне, господин, чем ты провинился пред ним». Сказал же ему князь: «Разузнай, отче, что я все отдал и даже вдвойне по книгам отцов наших». Преосвященный же митрополит сказал великому князю: «Господин, попущением божиим, за наши согрешения идет Мамай на землю нашу, но вам подобает, православным князьям, удовлетворить нечестивых царей дарами в два раза четырежды. Если же и тогда он не примирится, то господь его усмирит. Поэтому так сказано: «Господь гордым противится, а смиренным дает благодать». Так и случилось с великим Василием в Кесарии, когда злой отступник царь Иулиан шел против персов, желая разорить его город. Василий Великий помолился богу со всеми христианами и собрал много золота и послал к Иулиану. Он же еще более разъярился. И послал господь своего воина, святого Меркурия, и уничтожил Меркурий с божьею помощью злого отступника царя Иулиана и войско его. Ты же, господин, возьми себе даже то золото, что имеется у меня, пошли к нему и еще более оправдайся перед ним».

Князь великий, по совету отца своего митрополита, послал своего приближенного юношу, достаточно умелого, по имени Захария Тутшева, и с ним отпустил Андрея Попова сына Семенова, который прибежал от царя Мамая с вестью к великому князю. И дает им двух переводчиков, хорошо знающих татарский язык, и иных многих с ними людей отпустил и много золота послал к царю Мамаю. Захарий же и Андрей дошли до земли Рязанской и услышали, что Олег рязанский и Ольгерд литовский перешли на сторону Мамая. Захарий вскоре тайно послал вестника своего к великому князю Дмитрию Ивановичу. Князь же великий, услышав злую весть и замыслы новых отступников, двух князей своих местных, и начал сердцем болеть и исполнился ярости и горести и начал молиться: «Господи, боже мой, уповал на тебя, любящего правду. Если же враг делает зло, то подобает терпеть, извечно враг рода христианского против того, чтобы братьям жить в