В Кольце - Любовь Блонд

Галина Ивановна провела Сашу в свой кабинет, закрыла дверь и с порога строго произнесла:

— Тебе надо быть строже.

— Я стараюсь, но эти новенькие… Словно на курорт приехали.

— Да уж. Знаешь что, я поговорю с Константином Михайловичем, может найдем тебе что-нибудь поспокойнее.

— Да куда уж спокойнее? Не надо, не беспокойте его. Я разберусь.

— Милая, я тридцать лет работаю вот с такими «курортниками». Поверь мне, не разберешься. Слишком их тут много, шутка ли — пять тысяч. Сейчас потеплеет и начнутся сопли-легкие-ангина. Не в первый раз. Давай-ка у Михалыча попросим тебя перевести. Может на склад или на кухню. Не надо тебе привлекать к себе лишнего внимания.

Не спроста Галина Ивановна напомнила про то, что Саше не надо попадаться на глаза лишний раз. Ходили слухи, что она из тех, кто жил за Кольцом. Но отчего-то, по тем же слухам, она представала в виде дикого человека из пещеры с дубиной наперевес. Мол, одичали тут люди за девять месяцев, потеряли человеческий облик. Не то, чтобы на каждом углу тыкали пальцем в девушку, но пару раз пациенты спрашивали, правда ли, что ее нашли в Кольце? На это Саша обычно делала круглые глаза и отвечала, что первый раз об этом слышит и не надо верить всем слухам, что распускают идиоты.

Уже через час Саша сидела в кабинете Константина Михайловича и нервно перебирала край белого халата. Мужчина все так же сидел за своим столом и стальным взглядом смотрел на девушку. Прямо как при первой встрече. Только теперь Саша не чувствовала за собой никакой вины.

— Мне жаль, — выдавила она из себя под грузом тяжелого взгляда. — Я повода не давала и все делала, как вы сказали.

— Знаю. Поэтому терпеть не могу медицинские учреждения. Там слишком много свободного времени и нет соответствующего надзора.

— Галина Ивановна сказала, что может на складе будет спокойнее или на кухне.

— Будешь работать у меня.

— Простите? — Саша картинно сморщила брови у переносицы. — У вас? На вас? Чем я помогу? Я не разбираюсь в военных делах или что там у вас.

— Видела у восточной стены дома?

Саша знала о разноцветных домиках внутри крепости. Пять деревянный домов, красиво украшенных резными фасадами, с милыми палисадниками за однотипными белыми заборчиками. Все было такое миниатюрное и искусственное, что она была уверена — в этих домах никто никогда не жил.

— Они разве жилые? Я думала они там стоят как часть экспозиции старого кремля, чтобы показать, в каких домах раньше жили.

— Вполне жилые. Первый, тот что зеленый, мой. Твоя задача следить за порядком и готовить завтрак и ужин. Я там практически не появляюсь, так что весь день дом твой. Можешь занять свободную комнату.

— Вы серьезно?

— Совершенно.

Саша с нескрываемой неприязнью смотрела на Константина, подбирая правильные слова. Наконец, она выпалила:

— Я не собираюсь жить с вами! Как вы себе это представляете? Или вы считаете, что раз самый главный тут, то можете указать на любую девушку и она вприпрыжку побежит к вам в кровать? Даже не надейтесь!

Лицо Константина оставалось каменным. Он все так же тяжело смотрел на разозленную девушку, которая успела покрыться румянцем от смущения.

— Ты слишком высокого мнения о себе, Александра. В свою кровать я не пущу тебя ни вприпрыжку, ни строевым шагом. Так что собирай вещи и иди в зеленый дом. — он небрежно бросил ключи на стол. — В девять вечера приду на ужин. Подъем в пять, завтрак в пять двадцать. Вопросы?

Саша на подкашивающихся ногах вернулась в санчасть и первым делом нашла Галину Ивановну. Отведя ее в сторонку, она очень эмоционально пересказала разговор с начальником, но женщина в ответ лишь хитро улыбалась:

— И в чем проблема-то? Поверь, Михалыч не из тех, кто пользуется служебным положением в тот самом смысле. Он тебя не тронет.

— Но я не служанка! Галина Ивановна, позвольте остаться здесь, я научусь ставить ребят на место. Что угодно сделаю, только не отправляйте к этому вечно злому старику.

— Старику? — женщина рассмеялась в голос. — Он младше меня, девочка. Ты не смотри на его лицо, на нем сильно отпечатались события последнего года. Он особо не распространяется, но так, между нами, когда все произошло ему пришлось взять на себя очень много обязанностей и принимать много тяжелых решений. Почему? А как думаешь, где находилось все наше высокое руководство? И много ли осталось за Кольцом?

— Получается, некому было руководить?

— О, с этим проблем как раз не было, занять вакантные места хотели все — от мала до велика. Михалыч тогда хоть и не был в высоком звании, но и на плацу сапоги уже не мял. Он был среди первых, кто облетал Кольцо и своими глазами видел последствия прилетов, первым, кто попытался восстановить порядок и его же силами вокруг Кольца появилось ограждение. Поверь, девочка, закрывая Кольцо и обрекая тебя на смерть, он отлично все осознавал. Поэтому из молодого, цветущего мужика превратился в того, кого мы с тобой видим каждый день. Поседел за месяц. Я когда его увидела, не поверила своим глазам. — женщина сделала неприлично долгую паузу, разглядывая белые стены коридора. — Может потому он тебя так оберегает? Ну это так, между нами.

— Оберегает? Мне иногда кажется, что он по нелепой случайности не пристрелил меня, когда нашел. Устал, наверное.

— Ну, не говори так, ты его не знаешь. Одно могу тебе точно сказать — он тебя пальцем не тронет. И под его крылом ты будешь куда в большей безопасности, чем тут.

— И опять пойдут дурацкие слухи.

— Про Михалыча-то? Не пойдут. Да и место здесь терять никому не охота, все же платят очень хорошо.

Саша мялась в нерешительности. С одной стороны Галина Ивановна была не меньшим авторитетом, чем Константин и к ее словам нужно прислушиваться. Но с другой — жить под одной крышей с человеком, от взгляда которого мурашки по спине бегут, не самое приятное занятие.

— Если с ним не срастется, я смогу вернуться к вам?

— Для начала попробуй найти общий язык с Константином Михайловичем. Связи с такими людьми лишними не бывают. Особенно в твоем положении.

Саше и собираться не пришлось — у нее не было никаких личных вещей, кроме чужой одежды и рабочей формы. Даже новой куртки не было, а старую пришлось выкинуть. До дома Константина Михайловича пришлось бежать, чтобы не замерзнуть на февральском морозе. К концу зимы холод особенно злой, не помогает ни шерстяное платье, ни сапоги.

В зеленом доме у