Первый элемент (СИ) - Ли Рина

— Почему Оникс не мог подождать своего выздоровления и сразу рассказал вам о кольце? — Глухо спрашиваю, рассматривая ровную поверхность стола. Кот буквально сгубил сам себя. Зачем?..

— У него не было времени. — Отвечает быстро.

И я хотела задать еще вопросы, понять, что проректор имеет в виду, что произошло на самом деле, и почему я всё ещё ничего не понимаю, но магистр Эшфорд поднимается со своего места, гладит меня по голове и заглядывает в глаза:

— Не думай о том, что уже произошло. Оникса, к сожалению, не вернуть. Но он бы очень возмутился, узнай о том, что ты сейчас переживаешь о таких пустяках.

— Но это не пустяки! — Возмущаюсь я, искренне недоумевая, почему Эшфорд так ко мне не справедлив.

— Уже пустяки. Кольцо у правильного владельца, те бандиты его не заполучили — Оникс сделал всё, что хотел и мог. Рано или поздно это должно было случиться. Лучшие друзья снова вместе, как они того и хотели.

На это мне уже нечего ответить, я только обессиленно опускаю голову под тяжестью ладони проректора и замедленно киваю. Маг улыбается, опускает руку и собирается отойти, но я его останавливаю:

— Магистр Эшфорд.

— Да? — Отзывается, остановившись и посмотрев на меня. И почему-то добавляет очень нежно: — Камелия.

— Я… — Мнусь в нерешительности, боясь признаться даже самой себе. — Я хочу, чтобы вы знали.

Вопросительно вскидывает брови, поворачивается ко мне всем корпусом, показывая, что внимательно слушает.

— Я очень сильно злюсь на Мейла. Думаю, что даже сильнее, чем вы… он поступил ужасно. Я, даже после всех объяснений магистра Хильдеса, не понимаю, как можно было так поступить. Но меня учили, что всегда нужно верить в добро. А он совсем не плохой, и я не хочу злиться или обижаться. Как говорится: враг — это друг, которого ты ещё не обнял.

— То есть, ты его обнимать собираешься? — Возмущается ни с того, ни с сего проректор.

— А что такого? В вашем мире это считается чем-то неприличным? — Спрашиваю неуверенно. Почему он снова недоволен? Суть моих слов была совсем другой!

Магистр Эшфорд резко выдыхает, на секунду прикрыв глаза.

— Да, считается! — Говорит с вредностью ребёнка.

— Правда? — Меня это сильно удивляет. И совсем неуверенное: — Но ведь тогда я вас обняла… вы вообще без рубашки были! И ничего же не сказали…

Шипит какое-то ругательство, машет на меня рукой и уходя, ворчит:

— В могилу меня скоро сведешь!

— Эй, я только недавно вас оттуда вытащила! Не смейте туда возвращаться! — Отвечаю, улыбаясь.

И с некой грустью отмечаю, что мне нравится даже его упрямство и ворчливость.

***

Через несколько дней, я шла по коридору в комнату проректора, чтобы проверить его состояние. Несмотря на то, что в мою повседневную рутину добавился пункт о посещении магистра Эшфорда, теперь у меня больше времени на себя: проректор шел на поправку очень быстро, я уже сняла швы, теперь оставалось только обрабатывать и перебинтовывать рану, микстуры и отвары маг принимал самостоятельно строго по времени. Он даже вернулся к своей работе, не смотря на всё моё возмущение и негодование. Его счастье, что вышел не на полный рабочий день, а так — по мелочи разобраться с документами, обсудить что-нибудь с ректором и всё в таком духе. Большую часть времени, он всё равно сидел в комнате и отдыхал. Отдыхала и я: больше гуляла с Виолеттой, чаще переписывалась с Женевьевой. Теперь мы обсуждали абсолютно всё — начиная от любимого блюда и заканчивая политикой. Приятная девушка, даже очень.

Закатное солнце заливало небо яркими, оранжевыми цветами, на академию медленно наступали сумерки.

В воздухе пахло весной: свежая листва, влажность, приятные запахи щекотали нос. Я только хотела подняться по лестнице ко входу в главную башню (бежала с пар), как заметила спускающегося Мейла.

Увидеть его здесь было неожиданно, после того случая мы так и не пересекались, поэтому я вздрагиваю и застываю на месте, чувствуя странное волнение внутри. Видимо, это были те чувства, которые я так старательно подавляла — злость, недоумение, жалость и дружеская теплота. Всё-таки с ним мы проводили много времени вместе, нельзя же забыть всё это за несколько дней.

Мейл сначала меня не заметил, видимо, был погружён в свои мысли. В левой руке он держал какой-то свиток, а правую, как обычно, засунул в карман брюк. Когда он, наконец, заметил меня, то между нами было буквально три ступеньки. Маг Воды также растерялся, как и я, поджал губы и отвёл взгляд в сторону, взъерошив синие волосы пятернёй.

— Привет. — Тихо здороваюсь, прислушиваясь к себе. Нет, злости, а уж тем более ненависти я к нему не испытываю. Скорее, к его отцу (хоть и никогда с ним не виделась).

— Привет… — Отвечает с небольшой запинкой так, словно вообще не ожидал, что я с ним заговорю. Снова убрал руку в карман, смотря на меня внимательно и серьёзно.

— Как ты? — Спрашиваю, не давая вставить ему что-то ещё.

В ответ — смешок и красивая улыбка.

— Отчислен по всем статьям. — Поднимает на уровне лица свиток.

Так вот как выглядит документ об отчислении в АС.

— Ну, хоть кто-то исполнил мою мечту. — Смеюсь я.

Мейл тоже коротко смеётся, но потом мягко улыбается и спрашивает:

— А ты сама как?.. после того дня.

Он явно намекает на тот самый день, о котором уже вспоминать не хотелось.

Но я вытягиваю руки, демонстрируя уже заживающие, но всё ещё красные полосы от верёвки вокруг запястьев. Мейл шумно выдыхает и сжимает зубы.

— Уже скоро пройдёт. И шрамов не останется. Всё хорошо. — Улыбаюсь я подбадривающе.

— Прости. — Голос его падает до шёпота.

Я только киваю и убираю руки:

— Прощаю.

— Как у вас всё просто. — Усмехается маг себе под нос, спускаясь ко мне, чтобы хотя бы не быть выше на две головы. Облокачивается, как и я, на перила спиной. Мы оба смотрим вдаль, рассматривая, как попеременно из столовой кучками выходят адепты и расходятся в разные стороны.

Я долго молчу, поэтому Мейл выдыхает и говорит чуть громче:

— Я заходил к магистру Эшфорду.

Поворачиваю голову к парню и вскидываю на него глаза. Но он всё также смотрит куда-то в горизонт, слегка улыбаясь уголками губ.

— Он не выгнал тебя мокрым веником? — Приподнимаю бровь.

Тот смеется:

— Удивительно, но нет. Только почти слушать не стал, отмахнулся и сказал, что всё в прошлом.

Зная проректора, ещё добавил какой-то мотивирующей, мудрой фразы по типу: «Путь родителей — не равно твой путь, ищи его сам», или что-то в таком духе. Но я только улыбнулась, не стала это озвучивать.

— И что ты будешь делать дальше?

Я понятия не имела, чем же можно заниматься дальше в этом мире, особенно после отчисления из Акакдемии Стихий. По словам окружающих оставалось только вешаться. Ну, или топиться.

— Поеду домой.

Он сказал это с такой тёплой улыбкой, таким мягким, слегка мечтательным взглядом, что мне оставалось только порадоваться за него. Добрая зависть растеклась теплом в груди, я не могла перестать улыбаться.

Мейл вытянул шею, внимательно разглядев обстановку и убедившись, что никого поблизости нет, продолжил:

— Так как отца посадили, а маму признали невиновной (а она вообще ни о чём не знала), теперь мы будем жить втроём: мама, я и сестрёнка. На юге страны, там тепло, в двух шагах огромное озеро, противоположный берег которого даже и не видно. И мы выращиваем невероятно вкусные фрукты! Это просто сказка. Будешь в наших краях — обязательно заезжай, я сорву всё самое спелое специально для тебя.

— О-о, я так тронута! — Умилилась я. Видимо, он действительно очень любит свою семью. Слушая, как он рассказывает о доме, я теперь окончательно убедилась в том, что он правда хороший, я не обманывала себя всё это время, и он не обманывал меня, втираясь в доверие. — Спасибо.

И тут Мейл глубоко вздыхает.

— Это я должен благодарить тебя, цветочек. Ректор мне всё рассказал. Если бы не ты, то меня посадили бы вместе с отцом.