«Долина смерти». Трагедия 2-й ударной армии - Изольда Иванова

В феврале 1942 г. у дороги, идущей из Большого Замошья в Малое Замошье, остался лишь мой наблюдательный пункт, все остальные подразделения были передвинуты на левый фланг. Немцы силой до роты предприняли контратаку, пытаясь прорваться в Малое Замошье, чтобы вывести своих из окружения. Снарядов у нас не было. Мы имели ручной пулемет Дегтярева, один автомат ППД и личное оружие — винтовки и карабины. Завязался неравный бой. Немцы нанесли бомбовый удар с воздуха, затем сделали короткую артподготовку и пошли в атаку. Все пустые землянки, оставленные пехотой и нашей 6-й батареей, были разрушены, уцелела единственная наша землянка с людьми. В разгар боя, когда немцы подошли к нашему наблюдательному пункту метров на 150, нам на помощь подоспели два бойца с 50-миллиметровым ротным минометом и несколькими лотками мин. С их помощью основная часть немцев была перебита, а оставшиеся с ранеными уползли в Большое Замошье. Вскоре немцы из окружения вышли через Большое Замошское болото, и Малое Замошье стало нашим тылом.

Противник с каждым днем активизировался. Почти непрерывные налеты авиации, массированный артиллерийско-минометный обстрел осложняли снабжение боеприпасами и продовольствием. Основной огонь артиллерией и авиацией наносился по «коридору» шириной в 3 км, который соединял нас с тылами. Этот «коридор» всегда дымился и пылал, терзаемый непрерывным грохотом. В марте 1942 г. противнику удалось перекрыть «коридор». Снабжение наших войск прекратилось, лишь по воздуху самолеты У-2 время от времени сбрасывали боеприпасы и сухари, которых было крайне мало. Натиск противника усиливался. Мы перешли на прицельный огонь, и то только в крайних случаях.

Немцы через динамики призывали сдаваться в плен, обещали хорошее обращение и питание. И заканчивали свои передачи надрывным криком: «Бейте артиллеристов, бейте Жигалова!» Капитан Жигалов командовал 1-м дивизионом нашего полка. Такая высокая оценка противником действий артиллеристов поднимала наш боевой, дух, несмотря на большие потери. В этих боях среди других погиб и лучший разведчик батареи коммунист Никулин, который до войны был директором ресторана железнодорожной станции Вятка.

Дней через пятнадцать совместными усилиями частей 52, 59 и 2-й ударной армий «коридор» был восстановлен. К нам начали поступать боеприпасы, продукты питания, фураж и пополнение, но ненадолго. Началась весна, и «коридор» залила вода. 305-й сд пришлось растянуть свою оборону до горловины прорыва по берегу Большого Замошского болота. За боеприпасами и продуктами на Большую землю по «коридору», залитому водой и находящемуся под непрерывным огнем, мы посылали своих людей верхом на лошадях. Далеко не каждому удавалось вернуться, многие погибали либо возвращались ранеными или больными. Так, комиссар 5-й батареи политрук Хомич вернулся хотя и не раненым, но таким распухшим, что на него не могли надеть рубашку, его эвакуировали на Большую землю самолетом. Командир орудия А. И. Зайков со своей группой попал под бомбежку и был контужен, однако доставил груз в батарею. Зайкова отправили в медсанбат дивизии, который располагался в Новой Керести.

28 мая 1942 г. противник снова захватил «коридор». 305-я сд оказалась отрезанной от своей 52-й армии и была переподчинена 2-й УА, также находившейся в окружении. 305-й сд была поставлена задача прочно удерживать оборону в районах Большого и Малого Замошья. Как нам объяснили, с наступлением зимы это будет хорошим плацдармом для наступления на Ленинград. Вскоре обстановка ухудшилась, и нам было приказано прикрывать отход 2-й ударной армии.

Противник, сконцентрировав большие войска, усилил натиск на боевые порядки 305-й сд. Почти непрерывные бомбежки и артиллерийско-минометные налеты вместе с атаками пехоты не принесли противнику успеха на рубеже обороны 305-й сд. Нам объявили, что, как только мы выйдем из окружения, нашей дивизии присвоят звание «гвардейская». Личный состав 305-й сд, пройдя большой боевой путь оборонительных и наступательных боев, научился воевать не только теоретически, но и практически. Мы к этому времени уже имели опыт и по ведению боя в окружении. Почему позволили противнику окружить нас дважды на одном и том же участке в горловине зимнего прорыва, не расширив ее силами 59-й армии с севера и 52-й — с юга, мне неясно до сего дня. 305-я сд, как и другие части 2-й ударной, попала в очень тяжелое положение. Снабжение боеприпасами и продовольствием было отвратительным, а лошадей кормили так называемым веточным кормом, от которого они дохли, а мы ели их трупы.

С апреля мы ни разу не получали нормального питания, да еще половину марта провели в окружении, голодая. Вот обычный суточный рацион нашего питания: одна пачка концентрата пшенной каши — 150–200 г на 10 человек, каждому столовая ложка сухарных крошек, иногда чайная ложка сахарного песку, а соли совсем. не было. Если в полку убивали лошадь, то ее делили на все батареи. На каждого доставалось не более 100 г мяса, его варили, макали в сахарный песок и ели. Немало дней было и без сухарных крошек, и без сахара. Был у нас в батарее красноармеец Нефедов — богатырь выше двух метров, один разворачивал орудие на 180°. А тут так обессилел, что ходил еле-еле. Он обратился ко мне: «Товарищ комбат, прикажите давать мне этой бурды (вода, чуть мутная от небольшого количества пшенной крупы) две порции. Совсем обессилел, ноги не держат». Я приказал старшине удвоить Нефедову порцию. Солдат очень обрадовался. Было больно видеть пухнущих от голода людей, продолжающих героически сражаться.

В мае мне приказали отойти от Большого Замошья и выбрать наблюдательный пункт примерно в 1,5 км на северо-восток от Малого Замошья. Здесь, метрах в 150 от нас, расположился штаб батальона капитана Михаила Трофимовича Нарейкина, а в 15–20 м — наблюдательный пункт 120-миллиметровой минометной батареи, которой командовал мой земляк — студент Индустриального Института г. Свердловска старший лейтенант Евгений Петрович Шершнев — опытный и волевой командир. Его, не унывающего в любой ситуации, за деловые качества, юмор и острое словцо боготворили все бойцы и командиры. Командиром взвода управления этой батареи был старший лейтенант Леонид Абрамович Залгаллер — до войны студент архитектурного института. Он знал много стихов, прекрасно и с большой охотой их читал. Выполненные им панорамы местности вызывали у нас восхищение.

Со всех сторон шел непрерывный бой. Впереди была широкая поляна, по которой немцы не рисковали наступать, и мы, занявшие перешеек между болотами, очутились в сравнительно «тихом» месте. Ель, на которой находился мой НП, была метров 30 высотой. С нее в стереотрубу хорошо просматривался район Земтицы — Вешки. Там мы обнаружили батарею противника со складом боеприпасов, и все это огнем 5-й батареи было уничтожено.