Эльфийский Камень Сна - Кэролайн Черри

Теплый ветер дул Кирану в лицо, и лошади двигались ровным шагом по усыпляющей дороге, пролегавшей по владениям Кер Велла; а слева, за набегающими волнами плетней высились холмы Ан Бега. Здесь раскинулись хутора свободных земледельцев — упрямые жители долины обосновались на границе и удерживали ее. Кер Велл помогал им как своему форпосту; и стоило свернуть налево или направо, они повсюду нашли бы приют и кружку эля, а появись они на закате, их ждал бы и добрый ужин. Они процветали, эти хутора, и дорога свидетельствовала об этом, хорошо утрамбованная и не заросшая травой, добрая, ровная дорога, как те, по которым уходили в поход.

Они не сворачивали с нее и вскоре вновь выехали к Банберну, заросшему камышами, который петлял то тут, то там, перерезанный овечьими бродами — вдали виднелось несколько отар; а иногда берега его были истоптаны свиньями с хутора Аларда, прижавшегося задами к самой воде — кучка старых строений под плакучими ивами, огороженных ивовыми ветвями и камнями, что намыл Банберн. И здесь во всем был достаток. Когда они проезжали мимо, свинопас вскочил на плетень и замахал им руками, а вслед за ним появились мужчины и женщины, собаки и дети, которые, разбрызгивая воду, перебирались через поток и бежали за лошадьми.

— Это сам господин, — кричали дети, подпрыгивая рядом с процессией и радуясь, что еще долго можно будет говорить об этом, передавая новость с хутора на хутор. И Киран улыбался им, и лошади терпеливо взирали на собак и мечущиеся тела людей.

— Господин, — выкрикнул юноша, чей шаг был уже равен мужскому и который намного обогнал остальных. — Не хочешь ли заехать к нам? Тебя ждут эль и сидр.

— Передай благодарность своему отцу, — ответил Киран, — и пожелай всему дому добра от меня. На этот раз я не могу заехать. О боги, Эд, твои ноги стали еще длиннее?

— Да, господин, — переводя дыхание мальчик бежал рядом, и вся его родня уже давно осталась позади, с ним могла тягаться лишь одна собака. — Они растут. И я уже могу стрелять из лука.

— Неужто? Ну конечно, тебя ведь должен был научить отец.

— Мне минуло пятнадцать лет, господин.

Мальчик начал отставать и прокричал уже вслед:

— Доброй дороги.

Киран повернулся в седле.

— Когда тебе будет шестнадцать, приходи на зиму в Кер Велл.

Мальчик, улыбаясь, остановился в окружении собак и замахал рукой. И все ответили ему, приветственно подняв руки, и вскоре ивы вновь скрыли хутор за собой.

Лошади, почуяв запах сена и жилья, начали артачиться, и потребовались шпоры и узда, чтобы вновь вернуть их помыслы к дороге.

Но дело гнало людей вперед, и никто ни звука не проронил, сожалея об эле.

— Звезды и небо сегодня за нас, — промолвил Киран. Он оглянулся назад, где за Барком ехал Донал, молчаливый Донал, на месте которого он так хотел бы быть. «Он еще мальчик, — подумал Киран, и вправду Донал выглядел сейчас почти ребенком, — и честь его зелена и нежна. Я напрасно согласился на это». И он вспомнил Эда, который бежал за лошадьми, и его глаза, которые сияли жаждой боя, ибо самое мрачное, что они видели в своей жизни, был осенний забой скота.

«Мотыльки, летящие на костры. Их ослепляет слава. О, Донал, не надо было мне слушать тебя».

— Тебе предстоит длинный путь. И есть такие места… Донал, чем больше я думаю об этом… послушай, — тихо промолвил Киран, замечая, с какой радостью юноша готов принять и похвалу, и порицание, — путь вдоль Лиэслина — я ездил им, когда был мальчиком, и с тех пор ни разу. Но помни, он лежит на границе с Давом и Брадхитом.

— Я буду помнить.

— Как только поднимешься от озера, дорога будет петлять между холмами. И скалы будут выситься над тобой, — и он попытался описать все, что помнил — каждый камень и каждый поворот, где когда-то он охотился вдали от Донна вместе с братом. Донал слушал, честно пытаясь все запомнить, и Киран вновь ощутил, как к нему подступает отчаяние. — Я бы все вспомнил, если бы увидел собственными глазами, — горестно промолвил он.

— Я справлюсь, — легко ответил Донал, словно все это доставляло ему удовольствие. — Господин, солнце будет вести меня, и я буду искать родник. Что же до остального — мы быстро поскачем и никого не встревожим, а если встревожим, объедем.

Но все это не успокаивало Кирана, и тревога нарастала в нем все сильнее по мере того, как дорога уходила к западу и они въезжали в холмы. Он ехал молча, и воины тоже по большей части молчали — раз умолкнув, когда он заговорил, они уже не могли вернуться к прежней веселости.

От яркого солнечного настроения, когда они покинули замок, и Мев с Келли скакали вслед за ними, не осталось и следа — тяжелые думы наваливались на него. Он сказал Бранвин: «Это безопасно; почему бы им не ездить в самом центре наших владений, да еще в сопровождении Ризи, который отвечает за Кер Велл в мое отсутствие. Не дальше скрещения дорог. Неужто из-за этого надо поднимать столько шума?»

Теперь ему казалось это безумием, и он весь покрылся потом, несмотря на то, что солнце уже садилось. «Сейчас они должны быть уже дома, — успокаивал он себя. — И Ризи сидит в зале со всеми у очага вместе с Бранвин, Мурной и Ленноном, и он, конечно же, пьет эль с Роаном». Он воссоздавал обычную картину — хрупкую конструкцию в уме, складывая ее по камушку, а небо тускнело и зловеще нависало над ними, чем ближе они подъезжали к месту прощания.

«Я так хотел этого, — думал он, вспоминая утренний покой. — Я хотел верить, что Донала не будут подстерегать опасности…»

«И вправду не будут, — убеждал он себя. — Они доедут беспрепятственно». Собрав все свое мужество, он пытался взбодриться. Улыбкой он отвечал на всеобщее молчание и взял в руки поводья.

— Господин? — спросил Донал.

— Я думал, мой юный друг, что я — заложник, и что стоит мне миновать Лиэслин, как мы с твоим великим двоюродным братом окажемся на ножах. И все же…

— Нет, господин, — вмешался Барк.

— Что, мой сторож, не искушать тебя?

— Господин, — ответил Ларк, — я умоляю.

— Тревожишься, мой старый волк, — вздохнул Киран. — Стоит мне сделать это, и в доме моем уже никогда не будет мира.

— Пора, — сказал Донал, глядя на дальние холмы, за которые садилось солнце. — Что до меня, господин, то я скажу: если ты вернешься раньше, чем обещал, ты только доставишь радость госпоже твоей жене.

И долго после этих слов Киран еще ехал в тишине.

— Господин, — опять сказал Донал.

— Да, — ответил тот, — ты прав, — и он направил свою лошадь в сторону от дороги, как они неоднократно делали сегодня за день, чтобы не утомить лошадей. Но на этот раз Донал и четверо, кто отправились вместе с ним, расседлали своих лошадей и перенесли все свое снаряжение на запасных, которые с неудовольствием подчинились.