Дышать водой - Анастасия Ригерман

Со мной он всегда старался быть заботливым и крайне обходительным. Я и не знала, что он вообще на такое способен, тем более с мамой! На людях он ее боготворил, восхищается ей и ее работами. Неужели, на деле все обстоит совсем иначе?

– Тебя никто не держит! Можешь уйти хоть сейчас! – орал отец как ненормальный, и даже у меня, спрятавшейся за колонной, на голове зашевелились волосы.

– Я уже говорила, что не оставлю тебе дочь! – захлебываясь в слезах отвечала мама, – если мы и уйдем, то вместе.

– Никогда, слышишь! Никогда этого не будет! По сравнению со мной ты – никто, ни в этом доме, ни в этой стране, где все решают деньги.

Это какой-то бред! Может, у моего отца есть брат близнец, отъявленный злодей, как это бывает в фильмах? У моих родителей все идеально. Они же любят друг друга. Это просто не они!

– Арине скоро восемнадцать, и она сама будет решать, как и с кем ей жить, – уже спокойно ответила мама и я услышала, как она нервно закидывает кисти в специальный ящик.

– Я уже давно все решил, как будет лучше для моей дочери. А если попытаешься настроить ее против меня – я тебя уничтожу!

Сдавленный стон и треск сухих веток кустарника, в который отец безжалостно швырнул маму, словно ненужную вещь, заставили меня вздрогнуть. В тот же миг я сорвалась с места и побежала на второй этаж в свою комнату. Закрылась изнутри на замок и обессиленно сползла по двери, обнимая голову руками.

Мне не хотелось этого видеть и знать. Губы сами зашептали: «Господи, пожалуйста, верни мою идеальную семью, моих любящих родителей! Пусть все это будет только дурацкий сон, галлюцинации от недосыпания после ночи над учебниками, игра моего воображения».

В тот день, едва оказавшись в кровати, я уснула, а когда услышала стук в дверь, мама звала меня на ужин. Отец вернулся с работы, шутил и рассказывал свои истории. Родители улыбались, словно ничего и не было. За столом мама поправляла красивое платье с длинным рукавом, тщательно скрывая глубокую царапину на запястье, но я старалась не замечать этого. Мои молитвы услышали. Мои родители снова были счастливы вместе, а днем ничего и не было. Только дурацкий сон.

Картинка рассыпалась на пиксели, и я снова барахталась в киселе. Ноги и руки увязли в жиже непонятного цвета, в которой я застревала все глубже. Неожиданно в голову ударил звон тысячи колоколов. А еще мне ужасно хотелось пить.

Вокруг было так темно, только тусклый свет луны, проникающий сквозь решетку на окне, вырисовывал продолговатые прямоугольники на моих ногах и кусочке пола. Я ущипнула себя, что есть сил.

– Ай! Выходит, это уже не сон, – прозвучало хриплым шепотом неожиданно пересохшими губами.

Я попыталась приподняться на локтях и осмотреться. Голова раскалывалась, к горлу подкатывала тошнота. Даже после самой худшей попойки в моей жизни не было такого дрянного состояния.

Да что со мной происходит?

Села, свесила ноги в босоножках, нащупала ими пол. Я сидела на кровати. На мне были те же платье и купальник, в которых я была в баре. Перед глазами все плыло, но я точно находилась не на яхте. За окном слышалось ночное щебетание птиц и оживленный гул насекомых. Я оказалась в доме где-то на острове или на материке.

Каждое движение давалось с трудом, словно импульс от мозга до конечностей доходил по какому-то удлиненному пути, занимающему уйму времени. Я попыталась дотянуться до окна, чтобы впустить свежий воздух, но тщетно. Уперлась в гладкое стекло, руки соскользнули вниз, словно к каждой из них привязали по гире. Открыть его у меня просто не хватало сил.

В темноте я передвигалась на ощупь. Рядом с кроватью наткнулась на перевернутый поднос и какую-то разбросанную посуду, фрукты, стакан с разлитой жидкостью. Теперь стало понятно, что так громко звенело, отдаваясь в больной голове.

Еще пара шагов вдоль стены, и я нашла светильник. Щелчок и комнату залил свет. С непривычки он резал глаза, и я прикрыла их руками, при этом с любопытством осматривая свою «тюремную камеру».

Обстановка оказалась даже приятной: приличных размеров кровать, тумбочка, платяной шкаф, стеллажи с множеством книг, небольшое окно с занавесками в мелкий цветочек, две двери в другом конце комнаты.

Знаю, кротчайший путь между двумя точками по прямой, но не в моем случае. Пришлось обогнуть комнату по периметру и придерживаться за стены, чтобы добраться до заветной двери. Ноги совсем не желали слушаться.

Отчаянно дернула за ручку – дверь оказалась закрыта. Перешла к следующей, легкое нажатие и деревянное полотно подалось мне навстречу. Ванная комната и унитаз! О, чудо! Наверное, еще никогда не была так рада этой встрече. Даже не знаю, чего мне хотелось больше: наконец пописать или напиться воды из-под крана. Нет, сначала все-таки писать, кажется, не делала этого целую вечность.

Умыла лицо, напилась воды из своих ладоней. На стене висело зеркало. Вглядываясь в отражение, я заметила, что мои зрачки сильно расширены. Что за дрянь они мне вкололи?

Вернувшись в комнату, я сняла босоножки, заползла обратно на кровать и свернулась под одеялом калачиком. Свет выключать не стала, так спокойнее. Как в детстве, когда боишься, что в самый разгар ночи из-под кровати начнут вылезать злобные чудовища. Только своих чудовищ за этой дверью я знала в лицо, и не хотела пропустить момент, когда они окажутся рядом.

Меня начало знобить, я никак не могла согреться. Уже скрылась под одеялом с головой, в надежде создать там своим дыханием подходящий микроклимат. Обычно помогало, но в этот раз холодно было не снаружи, а внутри. Тело то трясло до стука зубов, то отпускало, и я расслабленно закрывала тяжелые веки.

В сне мороз то и дело хватал меня своими колючими рукавицами за голые ноги и руки. Следуя по заснеженным улицам, я натыкалась на сугробы, покрытые ровной гладкой коркой льда, и оттого чем-то напоминающих пластик. Увидев свое жалкое отражение в витрине магазина все в том же летнем платье, я невольно поежилась. На стекле застыл иней. Оно было таким холодным, что я боялась примерзнуть к нему, касаясь голыми руками. Но и отойти не могла – все они, подобно манекенам, были там: мама с застывшей на лице улыбкой, отец в привычном деловом костюме, Мари, застенчиво опустившая глаза, Сергей в той самой рубашке, что так ему шла в ресторане.

За стеклом следующей витрины меня встретил застывший Скай со стеклянными глазами, как у чучела. От испуга